Кашляя и отплевываясь, я старался вдохнуть сладостного воздуха. Рано я сдался, поживем еще. Нужно срочно что-нибудь придумать. Безвыходных ситуаций не бывает. Думай, Ларс! Думай!

— Как тебе, Ларсик? — прогудел Рогволд, чуть присев и заглядывая в мое окровавленное лицо, — помнится, твоя подруга так же меня пытала. Но ничего, я наверстаю упущенное. Мы ее поймаем и рядом с твоим трупом повесим.

Рогволд гнусаво заржал. Так Эса жива? Раз воевода грозится ее поймать, значит, ей удалось отбиться от нападения, но спасти мою тушку она не смогла. А это внушает надежду.

— Ладно, пусть отдохнет, наберется сил, — сказал аристократ, — давай-ка хана проведаем. Нужно же и ему помочь правильно вести речи.

Через несколько минут со стороны Омуртага послышались стоны и гневное рычание. Хана не жалели, били смачно, с хрустом и чваканьем. Мои крики о том, какие они трусы и мерзавцы, были проигнорированы. Когда через час истязаний моего друга по несчастью оставили в покое, два мучителя снова подошли ко мне.

— Отдохнул, Ларсик? — спросил Рогволд, вытирая лоб от пота, — Чего ты там кричал? Я запамятовал.

— Он считает нас плохими людьми, — ласково пропел аристократ с серьезным выражением лица.

— За это надо наказать вьюношу, — крякнул бывший воевода.

Мое избиение продолжилось. Невыносимая боль от ударов и жуткие звуки ломающихся костей привели мой организм в состояние апатии. В какой-то момент мне не хватало сил орать, так как я сорвал голос. На задворках сознания скреблась трусливая мысль сделать все, что эти двое попросят. И ведь они даже ничего не спрашивали меня. Просто методично избивали. Мои вопросы о том, что им надо от меня — игнорировались. Я, наверное, мог терпеть боль и пытки. Первые полчаса. Но потом уже было все равно. Мое молчание только раззадорило Рогволда. После очередного удара дубиной я вырубился.

Не знаю, выживу я или нет, но даже если меня в принципе перестанут бить, мое тело сейчас представляет собой жалкое зрелище. Просто кусок мяса с костями.

Не знаю, сколько времени я провел в отключке, но каждый миллиметр моего тела горел огнем. Наверное, из-за этого я не сразу заметил, что я распростерт на голой земле. Видимо, мучители опустили мою тушку, но оставили привязанным к потолку пещеры. Цепь была расслаблена ровно настолько, сколько нужно для лежачего состояния тела. Руки за спиной висели над землей буквально в паре сантиметров.

Попытка разлепить глаза не сразу увенчалась успехом. Слипшаяся и высохшая кровь склеила ресницы. С трудом справившись с преградой, мне удалось посмотреть по сторонам. Вокруг была полнейшая темень. Либо мне выкололи глаза, либо наступила ночь. Надеюсь, что последнее. Единственным плюсом во всей этой ситуации был тот факт, что можно справить нужду, не боясь испачкать физиономию. Хотя, судя по напору, пардон, струи, нужно быть аккуратнее.

Кайф. Сейчас это лучше чем все блага мира. Пара секунд удовольствия от справления естественных надобностей отвлекла от боли и ломоты во всем теле.

— Ларс, — прохрипел кто-то, — Ларс, ты жив?

— Омуртаг?

— Да, я. Или ты еще кого-то здесь видел?

— Я вообще ничего не вижу.

— Здесь темно.

— Или мне глаза выкололи.

— Нет, вроде не трогали тебе глаза, только по телу били. Я сначала тоже думал, что ослеп, но потом привык к темноте.

У нас были хриплые и натужные голоса. Говорить было тяжело. Поэтому между предложениями мы часто делали паузы, чтобы набраться сил.

— Кто это был? — спросил я хана.

В ответ послышался какой-то хрип, будто кто-то подавился.

— Я думал, это были твои друзья, — заявил Омуртаг и хрип повторился.

Это он ржет что ли? Вот ведь шутник. Откуда только силы взялись?

— Я знаю только одного. Того, что бил, — ответил я юмористу, — а второго, аристократа, первый раз видел.

— Я могу сказать, что второй — епископ.

— С чего ты взял? — я удивленно приподнял брови, что отдалось во всем теле жгучей болью.

— Епископский перстень носят на безымянном пальце правой руки. На щитке имеется печать.

— И зачем епископу нас подвергать пыткам?

— А зачем твой знакомец тебя пытал? Кто это был?

— Рогволд. Бывший смоленский воевода. Хотел свергнуть смоленского князя, но я ему все планы попортил.

Я вкратце рассказал историю нашего противостояния с воеводой. Говорить было тяжело. Горло резало от натуги. Дыхание никак не выравнивалось.

— Как думаешь, что им надо? — спросил Омуртаг, после моего рассказа.

А что мне думать? Если аристократ действительно является епископом, то здесь торчат уши понтифика. Нужно иметь в виду, что Рогволд изначально был «шестеркой» папы римского. Если, конечно, мои умозаключения верны.

— Рогволд хочет отомстить за неудачи в Смоленске и Киеве. А епископ, видимо, как-то связан с римским понтификом, который не заинтересован в укреплении моего государства. Наверное.

— Ты и Риму успел досадить? — снова послышался крякающий звук.

— Так получилось, — пробубнил я.

Наш разговор свернулся. Я задумался о своих друзьях. Эса и дядя с Агой должны быть на свободе. Ходот был предупрежден заранее о том, что если что-то не пойдет по плану, то он идет в атаку на Плиску и войско хана.

— Если твой дядя выжил, то его посадили в темницу, — задумчиво заявил Омуртаг.

— Если так, то моя армия осадила Плиску и идет уничтожать твою армию.

— Ты так уверен в этом? — удивился хан.

— Я предупредил заранее своих командиров о том, как себя вести в случае непредвиденных обстоятельств.

— Мда, — хрипло потянул Омуртаг, — я не удосужился никого уведомить. Да кто ж знал…

— Омуртаг, если мы отсюда не выберемся, то твоя страна будет стерта с лица земли.

— Что ты предлагаешь? — кажется, хан рассердился.

— Бежать отсюда надо.

— Я тебя что ли держу?

— Да не кипятись ты. Я голый, у меня нет ничего, что могло бы мне помочь развязать руки.

— Я хотя и одет, но ничего режущего не имею.

— Ты, кстати, подвешен?

— Нет, они меня опустили к земле. Но руки висят за спиной.

Послышались шаги. Это плохо. Нужно что-нибудь придумать и сбежать. Я притворился спящим. Радовало только то, что пару минут назад я начал видеть очертания пещеры. Глаза привыкли к мгле.

Глава 13

Болгарское ханство, пещера возле Плиски, конец весны 827 г.

Сквозь полузакрытые веки я видел приближающуюся тень. Кто-то, шаркая ногами, бубнил что-то под нос. Судя по отблескам на стенах пещеры, в руках гостя был факел.

Возле меня встал старичок, держащий в одной руке крючковатый посох, а в другой — факел. Дед был одет в серый балахон с длинными рукавами. Взглянув в лицо старика, я обрадовался знакомцу. Седые волосы были заплетены в косу, а живые и цепкие глаза, подмечающие каждое мое движение, казалось, документировали мое состояние. Кустистые брови, живущие собственной жизнью, сосредоточенно сдвинулись к переносице.

— Карнат, даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — хрипло выдавил я.

— Ох, Ларс, как же тебя так угораздило, — прошептал дедушка, заботливо осматривая мои раны.

Волхв Карны присел возле меня и воткнул факел в небольшую трещину на полу. Дед небрежно отковырнул пару засохших корок на моих ребрах. Боль была несусветная, поэтому сдержать стон не удалось. Карнат достал из-за пазухи небольшой горшочек, снял с него матерчатую «крышку» и начал аккуратно смазывать мои раны вязкой субстанцией. Он методично осматривал каждый сантиметр моего лежачего тела. Вопросы он игнорировал, просил подождать, пока не обмажет лекарством. Он только посетовал о том, что хан долго засыпает.

Через считанные минуты мое тело получило настоящее блаженство. За такой короткий промежуток времени, я успел забыть каково это, когда ничего не болит. Лекарство Карната имело оглушительный обезболивающий эффект.

— Как ты здесь оказался? — спросил я деда, когда он закончил «врачевать».

Отсутствие боли навевало дрему. Хотелось спать, провалиться в забытье.