Обвинить её, конечно же, не в чем. Ну и что, что закружилась голова и сорвало мосты. Романтика и учителям порой не чужда. Хочется иногда перемен и какой-то нестабильности каждой женщине. Просто не каждая способна перейти эту грань, запрет.
Альбина Николаевна Чепляева прибыла в Бубновку ещё совсем молодая. Что-то в ней присутствовало хищное. Её глаза, словно у Моны Лизы, скрывали какую-то загадку. Мужчинам очень нравится подобный взгляд, так как хочется раскрыть эту тайну. Если женщина умеет держать интрижку на протяжении долгого времени, то это говорит уже о долгом и надёжном брачном союзе. Однако вскоре Альбина Николаевна встретила своего мужчину, Николая, вышла замуж и стала Рудомётовой. Он-то и разгадывает этот ребус уже более пятидесяти лет.
После Суслова её назначили директором. Однако, когда провели ревизию после Виктора Григорьевича, выяснилось, что много чего не хватает. Магнитола, мебель в его кабинете, мировая литература – все исчезло. Стали готовить кабинеты к школьному сезону, надо их красить, а краски тоже нет. Оказывается, он её в отстой продал, когда весной суда готовили к навигации.
Римма Акимовна встретилась с Сергеем Никитичем Казанцевым. Он был, конечно же, в шоке от подобной выходки бывшего директора, но всё-таки нашёл выход из создавшейся ситуации, и кабинеты привели в порядок. Суслов поселился в городе Усть-Илим, учителя добыли его новый адрес и отправили ему телеграмму. Через несколько дней на Римму Акимовну пришёл денежный перевод, и ущерб был возмещён. Вот так все и разошлись, оставшись каждый при своём интересе. Альбина Николаевна руководила очень хорошо на протяжении тридцати одного года. Борис Дарханович тоже долго не задержался в посёлке, и таким образом секция по боксу закрылась.
К Сергею Игнатьевичу, тренеру по лыжным гонкам, я уже не стал возвращаться, так как посчитал свой поступок предательским, и увлёкся строительством лодки. С раннего детства меня преследовала мечта спуститься своим ходом вниз по реке Лене. У меня даже на чердаке был склад с продуктами: консервами, супами быстрого приготовления, – которые я копил для похода. Мечта сбылась намного позднее, но абсолютно не так, как я планировал в детстве.
Глава 5
Учебный год всегда начинался с помощи агропрому. Кроме начальных классов, все ездили в деревню Змеиново на уборку картофеля. Дети не понимали, для чего её весной закапывать, если осенью её обратно надо выкапывать. Но учителя им объясняли, что это популярное экстремальное спортивное состязание, которое имело огромную значимость в прошлых столетиях. Мы обязаны продолжать и приумножать традиции предков. Больше вопросов не возникало, и все старались одержать победу в этом необычном состязании.
Сельское начальство проявляло заботу о школьных тружениках, и прямо на поле привозили горячие обеды, приготовленные из свежего мяса. После изнурительного труда одной порции не хватало, и пацаны в основном подходили за добавкой.
Перед концом рабочего дня привозили холодное свежее молоко, и с печеньем, которое мы брали из дома, это была пища богов.
Преподаватели настойчиво боролись за успеваемость, и слабое звено оставляли на продлённую группу. Они не требовали дополнительной зарплаты, а просто, чисто от себя, подтягивали отстающих учеников. В советской школе было строго, но справедливо. За каждого ученика в отдельности воевали педагоги. Никаких репетиторов. Как так, в классе есть отстающий, а ты ничего не можешь с этим сделать? Да учитель советского времени со стыда сгорит, если услышит в свой адрес подобный упрёк. Значит, ты не на своём месте, если после тебя ещё и посторонний преподаватель занимается с твоим учеником. Гнать в три шеи такого педагога!
В современном мире авторитет учителя резко понизился. Стоит одёрнуть непослушного ученика – и уже будет висеть в интернете запись инцидента, под которой появится масса осуждающих учителя комментариев. В наше время самым веским аргументом для непослушных учеников была указка, которую преподаватель всегда держал в руках. Никто никогда не жаловался, если нечаянно досталось в лоб, а родители всегда поддержат учителя.
– Правильно, – скажут они, – нечего баловаться на уроке.
Теперь у учеников много свободы, и они издеваются над учителями как хотят.
Активисты пионерских и комсомольских организаций разбирали на собраниях нарушителей правил поведения, призывая к совести и порядку, пытаясь тем самым загнать их в рамки социума. Однако у каждого свой характер, и все друг другу оказывают сопротивление, вырабатывая тем самым жизненную энергию, добавляя этим друг другу кому чего не хватает, и в целом различными неувязками и непониманием составляют общий школьный поток.
Приятно и то, что многие выпускники после окончания высших учебных заведений возвращались и работали в родной школе: Галина Николаевна Потапова, Елена Альбертовна Сокольникова, Оксана Константиновна Житова, Елена Николаевна Рудомётова, Сусанна Владимировна Бахтина, Ирина Николаевна Осинцева, Наталья Анатольевна Пинигина, Павел Анатольевич Уваровский, Евгения Юрьевна Холина.
Глава 6
В Бубновые была площадь, на которую собирались жители посёлка на какие-то торжества: проводы зимы, первый и последний звонок. Первое мая было значимым праздником на государственном уровне. Весь посёлок становился буквой «П». Октябрина Васильевна поднималась на трибуну, произносила приветственную и поздравительную речь, а после работники отстоя и учащиеся школы торжественно с плакатами «Мир! Труд! Май!» и воздушными шарами проходили по улице Ленина. Затем расходились по домам, собирались и шли на остров Бубнов отмечать праздник. Это одна из самых удивительных достопримечательностей посёлка. Посередине красивое озеро, и весной, когда в реке ещё нельзя было купаться, вся молодёжь приходила туда. Устанавливали нырялку. Закатывали в воду двухсотлитровую бочку, на неё клали доску, один конец крепили каким-нибудь грузом, а на второй заходили, раскачивались и ныряли.
Вечером не спеша по дамбе на остров шли молодые влюблённые пары, и там случались первые, самые трогательные и незабываемые поцелуи.
Дружили по пять-шесть семей и этими компаниями неизменно отмечали все важные государственные или семейные события.
В посёлке Бубновка всё было просто. Предпринимателей в годы СССР не было, и всем приходилось работать в отстое фактически на одинаковых условиях. Зарплата у всех была стабильно скромная. Зато отработал положенных восемь часов – и гуляй, Вася, на все четыре стороны. Мужики соберутся во дворе и рассказывают байки друг другу. Женщины в какой-нибудь кухне сидят за столом, пьют чай, и им тоже всегда есть что обсудить или кого. Дрова в посёлок возили осенью хлыстами, и все соседи друг другу помогали с ними расправиться. Сегодня у одного распилили, завтра у другого. Все друг другу оказывали помощь. В субботу и в воскресенье во всех концах посёлка ревут пилы «Дружба» или «Урал». Мы пацанами тоже помогали взрослым, таскали чурки и укладывали в поленницы.
В канун праздника родители между собой договаривались, у кого будут гулять, и это не говорит о том, что он один будет собирать на стол. Каждая семья делала свой вклад, что-то приносили из закусок с собой, а на выпивку все между собой скидывались. Таким образом, сообща накрывался стол. К семи годам я играл на гармошке русскую плясовую, цыганочку, застольные песни. Среди компании моих родителей музыкантов не было. Когда уже все чувствовали себя прекрасно, обязательно звали меня, и я их развлекал весь вечер. Если бы в Бубновке была музыкальная школа, возможно, я бы стал неплохим музыкантом. Но так как её не было, музыку я со временем забросил.
В силу того, что так была устроена система, мне пришлось быть и октябрёнком, и пионером, и комсомольцем. Хотя чаще я попадал «под обстрел» данных организаций. Жизнь, словно колоду карт, в дальнейшем всех растасовала, и все себя в чём-то нашли. Кто отработал в заводе всю жизнь, кто на стройке, кто в лесу, и основной их целью всегда являлось заработать трудовой стаж, поднять детей, дожить до пенсии и воспитать внуков. Без данной категории людей страна не способна существовать, так как всё производство встанет. А это уже государственные экономические сбои. У меня взгляды резко отличались от основной массы. Как говорится, лень родилась вперёд меня, и расслабляться мне нравилось больше, нежели напрягаться. Свобода – вот что являлось для меня важным жизненным критерием. В дальнейшем это послужило поводом менять одну организацию на другую. Куда меня только не носило! И на Север, и на Юг, и на Запад, и на Восток. Романтика преследовала меня всю жизнь, и только теперь я осознаю, что сама жизнь меня готовила к писательской стезе. Всё в этой жизни нужно, и одно без другого теряет важность. Поэтому и судить никого никогда нельзя. «Вот он живёт неправильно», – приходится нам часто слышать. А кто тебе сказал, что ты живёшь правильно? Все мы совершаем ошибки и на собственных ошибках учимся жить. Если человек не совершает ошибок, значит, он просто-напросто ничего не делает, и это уже само по себе вызывает подозрение – а как ты вообще живёшь? Не стукачок ли ты по тихой грусти?
