Попытка городских властей справиться с зарождающимися беспорядками собственными силами — была привлечена не так давно учрежденная муниципальная полиция — нарвалась на неожиданно жесткий отпор. Не готовые к натуральным городским боям плохо вооружённые полицейские начали гибнуть один за другим, их просто отстреливали как куропаток при любой попытке как-то обуздать человеческую стихию, и подобная импотенция властей только еще сильнее подталкивала столичных маргиналов к активным действиям.
Из города был спешно эвакуирован Парламент и королевский двор, а вокруг Лондона тут же начали расти карантинные кордоны, вводить армию непосредственно в город, где бушевала холера — к началу третьей декады августа счет смертей уже перевалил за тысячу, а количество зараженных никто даже не пытался считать — виделось просто самоубийственной идеей. Тем более, что разбегающихся с берегов Темзы людей нужно было кому-то ловить и собирать в лагеря — тут же метко прозванные лондонцами лагерями смерти — иначе зараза угрожала расползтись по всему острову, что сделало бы ситуацию совсем бедственной.
С другой стороны и оставлять столицу Британской империи на растерзание беснующимся пейзанам тоже было как-то глупо. Нужно было что-то срочно делать — это даже если не вспоминать о войне, идущей своим чередом на континенте — однако переезд правительства вслед за парламентом и двором в Винздор на некоторое время просто парализовал текущую деятельность административного аппарата империи. Банально никто не знал, где сейчас находится тот или иной чиновник, не работали канцелярии, делопроизводители сидели без работы, и только грузчики бесконечным караваном вывозили из Лондона, все что нужно для того, чтобы руководить страной «на выезде».
Никто всерьез не бунтовщиков и бандитов не воспринимал — не первый, глядишь, раз, и вероятно не последний, побузят и перестанут а потом уже их можно будет спокойно переловить и перевешать, тактика в подобных ситуациях была давно отработана — но вот новая Великая Чума, не делающая разницы между бедным и богатым, заставляла всякого здравомыслящего человека искренне желать оказаться как можно дальше от очага ее распространения.
— Давай правь в арку, не ссы! — Скомандовал руководящий всей операцией ирландец, при том, что у него самого колени от предвкушения будущего тарарама невольно подрагивали. — Чертовы мосты…
Над городом уже который день висел вонючий дым от возникающих то тут, то там пожаров, которые никто особо не рвался тушить. К 26 августа правительство наконец сподобилось ввести несколько пехотных батальонов в город, чтобы взять под контроль Вестминстер, Сити и еще пару центральных районов, однако посылать военных на окраины пока не решалось. У бунтовщиков — а инче как бунт это уже никто не называл — откуда-то взялось достаточно большое количество оружия в том числе современного, и первые же робкие попытки взять под контроль западные окраины Ист Энда обернулись весьма болезненными потерями. Нет никто не строил баррикады и не пытался отбивать «штурмы» в лоб, зато по идущим правильным строем солдатам в красных мундирах, казалось, начали палить из каждого окна, попытки же поймать стрелков в свою очередь никакого успеха не имели. Неизвестные делали выстрел и тут же сваливали в закат пользуясь лучшим знанием местности. Чтобы противостоять подобной партизанской тактике нужно было полностью зачищать город. Самый большой город в мире, на секундочку. Заниматься этим желания у военного командования не было. Да и сил тоже, если уж совсем честно говорить.
Что же касается мостов… Скажем так, их наличие весьма усложнило реализацию всей задумки. Если плыть от устья Темзы наверх по течению, то чтобы добраться до центра Лондона нужно проплыть как минимум под четырьмя мостами. Лондонский мост, Сауоркский, Блекфаерс и Веллингтон — последний был назван в честь безвременного погибшего от рук террористов героя наполеоновских войн. Вестмистер — пятый по счету мост, если смотреть со стороны устья Темзы, — был построен прямо у здания Парламента, именно под ним сейчас проплывала паровая колесная баржа, доверху нагруженная привезенной из Чили селитрой.
Две тысячи тонн селитры пришлось практически вручную перегружать с большого океанского «говновоза», которому зайти в реку не просто не дали бы высокие мачты. Чего это стоило достаточно небольшой команде «единомышленников» — посвящать в детали операции слишком большое количество народу было очевидным образом просто опасно — перетащить двадцать тысяч мешков с селитрой с одного борта на другой, страшно было даже вспоминать. Четверо суток каторжного ручного труда, ведь воспользоваться местными портовыми мощностями опять же не позволяла все та же конспирация. Вместе с тем между мешков с селитрой были заложены многочисленные динамитные детонаторы, одновременная активация которых должна была привести к более мощному «одномоментному» взрыву. А саму же селитру дополнительно сверху залили керосином, фактически превращая ее в промышленную взрывчатку.
Собственно, в любое другое время подобная диверсия была просто невозможна. Границы острова весьма тщательно охранялись, и протащить в пределы Лондона столь опасный груз никто бы просто не позволил.
Более того изначальный план был куда менее сложным. О’Шей планировал просто арендовать склад в доках, нагрузить его селитрой поплотнее доверху и взорвать к чертям собачьим. Однако тут британцы показали, что кое-какая защита «от дурака» у них все же работает. В один из дней к складу заявились местные власти и потребовали вывезти из города опасный груз. Ну то есть никто не подумал, что это все подготовка к самому масштабному террористическому акту в истории, но и просто так складывать посреди города такое количество взрывоопасного сырья им тоже не позволили. Пришлось первую завезенную сотню тонн тогда «эвакуировать», а план акции собирать заново.
Однако сейчас случай был совершенно особый: все усилия правительства были брошены на минимизацию последствий от эпидемии, и диверсантам удалось «проскочить» сквозь открывшееся игольное ушко. Конечно пришлось кое-кого подмазать — по документам баржа перевозила не селитру, а зерно, для стоящих выше по течению войск — но это были уже совсем мелочи, недостойные упоминания.
— Какому берегу править? — Когда арки Вестминстерского моста остались позади, поинтересовался кормчий.
— Ну уж не к парламенту, — хмыкнул Рон О’Шей. — Там даже в такое время охрана найдется, чтобы все дело завалить. Уж кого-кого, а себя сраные лорды никогда защитить не забудут.
Баржа, попыхивая угольным дымом из трубы и мерно шлепая колесами по воде начала неспешно поворачивать в сторону южного берега Темзы. Обычно загруженная плотным грузовым трафиком река в эти дни была необычайно пустынна.
В эти времена река была настолько важной артерией для города, вокруг которой фактически строилась вся логистика, что даже возле самого парламента во множестве имелись здания чисто утилитарного предназначения. Всякие склады, пакгаузы и прочая, как сказали бы в будущем, «промзона», так что отдельная баржа — явно загруженная под самую макушку, так что едва ли не черпала бортом речную воду — тут ни у кого вопросов не вызвала. Плывут куда-то люди ну и ладно, значит так нужно.
— Всё, все наружу, посмотрите, чтобы там никто рядом не ошивался, — скомандовал ирландец, едва их транспортное средство стукнулось деревянным бортом о каменный причал. После этого дождался пока все его подчиненные выберутся на берег, и сам нырнул тесный проход, оставленный между мешками с селитрой. Со стороны, чем была нагружена баржа, увидеть было просто невозможно: груз был тщательно укрыт прорезиненной тканью, которая заодно защищала его и от противной островной погоды. Да, дождей последние недели фактически не было, но это ведь не значит, что нужно такие вещи отдавать на откуп случая. — Ну теперь самое главное.
Поскольку взрыв предполагался очень мощный, диверсантам потребовался и некий замедлитель, способный дать им хотя бы минут двадцать времени чтобы убраться подальше. Все же ирландцы хоть и ненавидели англичан, но не на столько чтобы идти на совсем откровенное самоубийство, да и далекое начальство — и то которое сидело в России, то которое осталось на соседнем острове — совсем не приветствовало подобную жертвенность. Просто потому что хорошо подготовленные кадры были дороги и оттого — ценны.
