— Идут, — на появление из-за дальнего леска передовых колонн американской армии Скота Урреа отреагировал нервно. Взяв власть, он стал смотреть на боевые действия несколько под иным углом, теперь риск поражения для него был гораздо более серьезным. Тут уже просто отставкой можно не отделаться.

— Сброд, — Аксаков покачал головой, глядя на нестройные ряды в синей «континентальной» форме, разбавленные отдельными отрядами минитменов. — Сюда бы один полноценный русский корпус…

— Ну так что же вы, господин советник, — в голосе президента послышались язвительные нотки, — не привели с собой русских солдат.

— Потому что наши парни сейчас сражаются севернее, — просто ответил статский советник. — Держат перевалы в Орегоне. Вместе с индейцами терзают врага на равнинах. А еще наш флот не позволяет северянам блокировать еще и тихоокеанское побережье Мексики.

— Да, ты прав, — быстро признал Урреа несправедливость собственной нападки. — Спасибо вам за помощь…

Бабах!

На правом фланге первый раз, как бы не много стеснительно пальнула пушка. Чугунное ядро — новейших русских пушек на американском континенте пока не было — по видимой в воздухе траектории пролетело разделяющий две армии километр и скрылось в деревьях позади американского строя.

Именно пушки были тем козырем, на который рассчитывали мексиканцы. Их северные соседи, в основном полагающиеся на маневр и индивидуальную огневую мощь редко — вернее почти никогда — не имели дело с артиллерией. У индейцев ее просто не было, а своя собственная зачастую оказывалась бесполезной в стычках краснокожими. И наоборот мексиканскую армию русские инструкторы учили воевать в первую очередь полагаясь на большие калибры.

Теперь же недалеко от реки Сан-Антонио в пятидесяти километрах к северу от одноименного городка, им предстояло выяснить чей подход правильнее.

Атаковали американцы сходу. Что это было — самонадеянность или тонкий психологический расчет, сказать сложно. Скорее всего, они просто еще ни разу на сталкивались с более-менее подготовленной обороной, сооруженной не в городе, а на открытой местности. В таком случае пользу от вырытых траншей часто недооценивают, не принимая находящуюся ниже уровня земли фортификацию в серьез.

Так или иначе генерал Скот предпринял маневр уже приносивший ему пару раз успех, он отправил пехоту атаковать в лоб, а конницу — охватывать мексиканцев с флангов. Учитывая численное превосходство «звездно-полосатых», тактика не хитрая, но вполне надежная.

Бабах! — Сказали свое веское слово мексиканские пушки, посылая ядра в гущу наступавшей североамериканской пехоты. При своем четырехтысячном отряде Урреа имел всего два десятка стальных десятифунтовых орудий, что на первый взгляд могло не показаться достаточно весомым аргументом в споре с вдвое превосходящим его по численности противником. Ровно до тех пор, пока чугунные ядра не начнут проделывать целые просеки в рядах наступающих. Когда идущий рядом с тобой боевой товарищ буквально взрывается, превращаясь в месиво из крови, костей и мяса, это как минимум деморализует.

Бабах! — Еще одна порция ядер отправилась вслед за первой.

— Заряжай дальнюю картечь! — Раздалась на батарее команда, когда вражеская пехота приблизилась на шесть сотен шагов.

Тем временем обошедшая цепочку холмов, на которых заняли позиции мексиканцы, американская конница начала выстраиваться для атаки. Им еще только предстояло узнать, что подходы к оборонительной позиции справа и слева прикрыты незаметными издалека противолошадиными заграждениями. Мексиканцы банальным образом накопали полуметровых ям в шахматном порядке и навертели путанку на вбитые колья. Не Бог весть какая преграда, но остановить летящую на полном ходу конницу — вполне достаточно.

— Ну что ж, — Аксаков с деланым безразличием, достал из кобуры сначала один барабанник, проверил заряды и капсюли, потом повторил процедуру со вторым. Жизнь в Мексике приучила его полагаться больше на огнестрел, поэтому вместо положенной по чину шпаги он предпочитал таскать с собой еще один пистолет. — Кажется пришло время для самого интересного.

Когда американская пехота была на расстоянии в триста метров, в очередной раз бахнули пушки, а за ними вступила уже и пехота. Для дульнозарядных штуцеров под колпачковую пулю триста метров было как раз той дистанцией, с которой можно уверенно стрелять по цели размером с вражеский строй. Даже для паршивого стрелка, а таких в армии Мексики было подавляющее большинство.

Идущая до этого достаточно ровно американская пехота, попав под массированный обстрел заволновалась было, и в какой-то момент Аксаков даже подумал, что на этом все и закончится. Что несдюжат «звездно-полосатые» правильного пехотного боя. Однако вышло все наоборот.

Вперед из-за спин синемундирников вырвались какие-то бойцы в обычной неформенной одежде и, паля на ходу из барабанников, бросились в сторону засевших на холмах мексиканцев. Этот порыв оказался заразен, и вперед под крики о мести за Аламо рванула и остальная пехота. Бой стремительно переходил в фазу, когда управлять им становилось уже совершенно невозможно.

Что было дальше Аксаков помнил смутно. Он все же не был профессиональным военным и держать в голове всю цельную картину боя был просто не обучен, поэтому сражение для русского быстро атташе распалось на отдельные эпизоды.

Атаковала американская конница, но завязла на подходе и была хорошо прорежена несколькими картечными залпами в упор. Лезла вперед пехота в синих мундирах, понимая, что перестреливаться с засевшими в окопах мексиканцами — дело заведомо проигрышное, северяне торопились сойтись накоротке, где у них было очевидное преимущество. В какой-то момент они даже сумели прорваться к командному пункту, и русскому пришлось действительно палить в упор из своих барабанников. Как минимум трое врагов отправилось на тот свет от руки Аксакова.

Критический момент наступил тогда, когда очухавшаяся конница штатовцев смогла все-таки прорваться с фланга и ударить по артиллерийской батарее, вырывая таким, образом из рук обороняющихся главный козырь.

И когда Урреа уже был готов командовать отход — что в данном случае означало бы разгром и бегство — на сцене появились передовые конные отряды спешащего на помощь генерала Анайя. В первую очередь это были сотни Никарагуанских казаков, которые сходу ударили в спину северянам и вызвали у тех настоящую панику, заставив уже генерала Скота командовать отступление.

Как потом оказалось, к месту битвы успело прибыть всего четыре сотни казаков на загнанных вусмерть лошадях, а остальная армия с большей частью артиллерии находилась в сорока примерно километрах пути оттуда и к основному сражению успеть не могла никак. Штатовцев тупо взяли на испуг, даже не сумев в итоге организовать правильное преследование, из-за чего потенциальный разгром превратился просто в рядовую победу. Более того, даже после понесенных — достаточно значительных по местным меркам — потерь и появления на арене подкреплений армия генерала Скотта все еще была больше по численности чем силы Урреа. А если еще учитывать гибель большей части артиллеристов, без которых пушки мгновенно превращались в тыкву…

В итоге Урреа решил не испытывать судьбу, под покровом ночи снял остатки своего отряда с места и увел на встречу генералу Анайе, что позволило северянам в будущем утверждать, что битву у Сан-Антонио выиграли именно они. Формально так и было, но вот если сравнивать размер потерь, то окажется, что за одного убитого мексиканца северянам пришлось заплатить тремя своими, а общее число потерь армии Скота превысило полторы тысячи человек. За один день американский генерал лишился пятой части своих сил.

В дальнейшем американцы старались больше маневрировать, пользуясь преимуществом в логистике и меньше вступать в генеральные сражения, поэтому война, задумывавшаяся в Вашингтоне как настоящий блицкриг, начала уверенно затягиваться.

Глава 9