– Простите, – послышался негромкий бархатистый голос учителя, – я не знал, что у нас гости. Иначе бы непременно постучался.

Чия встала с кровати, завела волосы за плечи и, чтобы занять руки, разгладила платье. Маг заметил, что его появлением в самый неподходящий момент Эльзахир был явно недоволен.

– Право, мне очень неловко, – залепетала Чия. Она мысленно корила себя за свой необдуманный визит.

– Прошу вас, сударыня, – пройдя в помещение, сказал Маг, – вам ли испытывать неловкость? Мне следовало постучаться.

– Стучаться в свой собственный дом – все равно что спрашивать у себя разрешения коснуться своего тела, – ответила Чия.

– Но это не только мой дом, – улыбнулся Маг. – Старший брат уезжает из города на несколько дней, оставляя дом в распоряжении младшего. Неудивительно обнаружить очаровательную гостью. Я виноват.

– Я тотчас уйду, – стараясь не смотреть на него, сказала Чия.

– В этом нет никакой необходимости. Мы рады гостям в любое время. Сударыня меня очень обяжет, если изволит остаться на чашку чая. Прошу вас не отказывать мне в удовольствии предложить вам напиток.

– Я не откажу, – покорно ответила девушка.

Маг подошел к камину, бросил туда пару свежих поленьев и повесил наполненный водой чайник на перекладину. Вода быстро нагрелась, и Маг принялся разливать ее по чашкам.

– Как прошла твоя поездка, брат? – нарушил молчание Эльзахир.

– Размеренно и спокойно, – ответил учитель, стоя спиной к своему подопечному и его пассии. – В Триарби была ясная погода. Меня на аудиенцию ждали почетные господа. Диалог с ними был приятен и продуктивен.

– А я ни разу не бывала в столице, – нашлась с ответом Чия, которую не покидал стыд. Если невинному Эльзахиру не пришло бы на ум счесть ее доступной, то мысли эти вполне могли поселиться в голове его старшего брата.

– Напрасно, сударыня. – Маг все еще стоял спиной к ним, но в голосе его звучали дружелюбие и улыбка. – Если когда-то соберетесь, не стесняйтесь явиться ко мне за советом. Я буду к вашим услугам.

Он развернулся с подносом в руках, на котором стояли три чашки, и от них устремлялись вверх тонкие, изящные струйки пара. Учтиво поклонившись девушке, он предложил ей чашку. Она взяла в руки горячий напиток и, насладившись ароматом, пригубила. Вторую чашку взял Эльзахир. Маг обменялся с ним взглядом и сказал:

– Ты не представишь нас?

– Это Чия, – быстро ответил Эльзахир. – За земляные груши, что ты ешь каждое утро, благодарить нужно ее.

– Очень приятно, сударыня, – вежливо произнес Маг, беря с подноса в руки оставшуюся чашку. – Груши и впрямь хороши.

– Рада услужить, – смущенно ответила Чия, обжигая рот чаем.

– Кажется, я многократно видел вас в городе, Чия. – Маг уселся на кресло и подул на напиток.

Беседа ни о чем протекала ровно и без особого интереса. Было понятно, что все трое отчаянно ждут, когда чашки окажутся опустошенными. Тогда Чия, соблюдя формальности, могла бы еще раз извиниться и, поблагодарив за гостеприимство, очутиться на улице, куда ее неумолимо тянули совесть и стыд. Последний глоток, самый обильный и самый горячий – и она поставила чашку на столик.

– Боюсь, батюшка меня заждался, – нарушила неуютную тишину девушка. – Благодарю вас за угощение. С вашего позволения, я пойду.

– Быть может, еще чаю? – спросил Маг.

– Кажется, вторую чашку я не осилю.

– Что ж, – сказал Маг, – буду надеяться увидеть вас в нашем доме еще. И не раз.

Чия ответила ему сдержанной улыбкой, посмотрела на Эльзахира, поклонилась и направилась к двери. Маг опередил ее и учтиво отворил дверь. Она попрощалась и спешно покинула дом.

Когда Маг закрыл за ней дверь и обернулся на своего подопечного, он увидел Эльзахира напряженным и расстроенным.

– Прости меня, – сказал Эльзахир.

– Прощаю, – послышалось в ответ. – Уверен, милая девушка задала тебе вопрос, что за странная красная мантия висит в комнате?

– Нет, – соврал Эльзахир.

– Как тебе угодно говорить, – сказал Маг. – Завтра она не вспомнит ни цвета мантии, ни вкуса твоих губ.

– Почему? – Эльзахир поднял на него удивленные глаза.

– В ее чай я добавил несколько капель «Чистого пробуждения». Утром она проснется, увидит своего отца, и воспоминания об этом вечере навечно исчезнут из ее головы.

– Понятно.

– Надеюсь, еще тебе понятно и то, что второй вашей встречи быть не может.

– Я лишь хотел возлечь с ней.

– Знаю. Но ты будущий Маг. И можешь возлечь только с книгой. Когда придет время, это знание придет вместе с ним.

– Какое время? Когда оно придет?

Маг ничего не ответил. Каждое следующее утро Эльзахир неизменно приходил в лавку к Чие за земляными грушами для учителя. И каждый раз ему хотелось, чтобы она вспомнила тот их странный вечер. Чия же лишь приветливо здоровалась с ним, протягивала мешочек с едой и принимала плату.

Когда в один из дней Маг не вышел к завтраку, Эльзахир решил, что его учитель, накануне отошедший ко сну далеко за полночь, еще спит. Но когда Маг не вышел из своей опочивальни и к обеду, настороженный Эльзахир постучал в дверь его комнаты. Ответа не последовало, и Эльзахир, почувствовав неладное, толкнул дверь и вошел внутрь. Он опешил, увидев в спальне своего наставника две фигуры в ярко-красных мантиях. Его взгляд скользнул на стоявший возле кровати Мага стул, на нем одиноко висела мантия учителя, а сам Маг лежал в кровати – умиротворенный и обнаженный.

«Подойди ближе», – обратился к Эльзахиру один из тех двоих, нависших над постелью умершего Мага.

Поняв, что то самое «скоро», о котором Маг сообщил ему еще много лет назад, настало, Эльзахир на ватных ногах приблизился к кровати. Он внимательно смотрел на спокойное, подернутое легкой улыбкой лицо своего учителя. Эльзахиру было больно, но он осознал, что отныне в его жизни наступает новый этап. Один из Магов взглядом приказал Эльзахиру освободиться от сроднившейся с его телом синей мантии. Не смея ослушаться, Эльзахир неспешно скинул свое ученическое одеяние, оставшись стоять посреди комнаты совершенно нагим. Второй Маг взял лежащую на стуле красную мантию и протянул ее ученику. Эльзахир безропотно принял одеяние из рук Мага и, стараясь не запутаться, облачился в мантию. Как только мантия скрыла его тело, он поймал себя на мысли о том, что лица мамы и папы навсегда покинули его память, и пытаться вспомнить их больше не стоит. Не было произнесено пафосных речей. Не было осуществлено торжественных церемоний. Единственным, что ясно почувствовал юноша, было понимание того, что отныне и навсегда он вознесся на третью ступень и перестал быть прежним Эльзахиром.