– Что? – только и смог спросить я.

– Появление здесь каждого из вас, мои слова во время вечерней трапезы, как и твое приветствие сейчас – всего лишь дань традиции. Особый ритуал, если хочешь, которому все мы неуклонно обязаны следовать. На самом же деле все это, по сути, не имеет смысла. И, если бы ты не появился на пороге моей комнаты сегодня ночью, ничего бы не изменилось.

– Возможно, вы правы, – нахмурился я.

Непохоже было, что этот человек злился, таким образом демонстрируя свое неуважение. Ничто в нем не дрогнуло. Ничто не выражало ни интереса, ни нетерпения, ни каких-либо иных, столь присущих окружающим чувств. С тем же успехом он мог бы делиться этими рассуждениями с самим собой.

– Впрочем, раз уж все мы придерживаемся подобных ритуалов, а ты не поленился проделать весь этот путь из родного города в мой особняк, позволь представиться. Я Гаус Кринсби. Твой дальний родственник и своего рода хранитель тех, кто связан со мной кровью.

– Эндрю Мэтьюз, – вновь склонил голову я.

– Тебе нравится здесь, Эндрю? – Он опять отвернулся к камину.

– По-моему, это чудесное место. Чистый воздух и прекрасный дом вдали от людской суеты – именно то, что мне сейчас нужно.

– Вот и замечательно, – равнодушно, как и прежде, ответил он. – Для меня не является тайной, что среди представителей собственной семьи и среди жителей Молтен Рока обо мне ходит множество крайне необычных слухов. Могу ли я полюбопытствовать, какие из них больше всего запомнились тебе? – вдруг спросил он.

– Стараюсь не обращать внимания на подобные вещи и узнавать человека при личной встрече. В городе неподалеку отсюда я бывал лишь два раза. Когда мне было шесть лет и сегодня утром. Так что мнение его жителей о вас мне неизвестно. Ну а наш род… Наверное, для нас вы – некий талисман, символ, объединяющий вместе тех, кто без вашего участия, возможно, давно забыл бы о существовании друг друга.

– Понимаю, – едва заметно кивнул Гаус Кринсби. Мне показалось, будто губы его изогнулись в какой-то странной, почти иллюзорной улыбке. Но уже через миг я не мог сказать, было ли это на самом деле. – Надеюсь, Эндрю, тебе здесь понравится.

Покидая покои хозяина дома, я испытал немалое облегчение, как если бы тяжелый камень вдруг свалился с моей души. С тем, кого все мы называли «дядей Гаусом», общение было трудным и отнимало много сил. Сама атмосфера вокруг него почему-то угнетала. Лорейн, похоже, испытывала то же, что и я.

– Каждый раз в его присутствии мне становится не по себе, – проворчала она. – Никак не могу к этому привыкнуть. Меня словно окунают в ледяную воду.

– Не самый приятный человек, – честно ответил я.

– Ладно, – натянуто улыбнулась мне женщина, доведя меня до обеденного зала. – Думаю, отсюда ты без труда найдешь дорогу в свою комнату. Вино все еще ожидает на столе, можешь забрать его. Я же, пожалуй, вернусь к себе и попытаюсь уснуть. Старый затворник одним своим видом сумел испортить мне настроение.

Она удалилась. Ну а я, взяв начатую ей бутылку, решил, что сидеть одному здесь будет не слишком приятно. Накинув одежду потеплее, я вышел за дверь особняка и по тропинке, ведущей вдоль его стены, спустился к озеру.

Спать мне, конечно же, совершенно не хотелось. У берега, в окружении нескольких невысоких деревьев, нашлась широкая скамья. На нее я и поставил лампу, которой все это время освещал себе путь. Потом наполнил бокал, захваченный вместе с вином из обеденного зала, и, плотнее укутавшись в пальто, сделал небольшой глоток. Напиток отдавал каким-то необычным привкусом, более всего напоминавшим слабый оттенок увядшей виноградной листвы. Но в общем оказался вполне приятным.

Я глубоко вздохнул и огляделся. Звезды и молодой месяц лишь слегка рассеивали ночную тьму, отражаясь в бескрайней глади озера. Вокруг то и дело возникали и таяли неясные шорохи. Где-то далеко справа блистал огнями Молтен Рок. В свете их видно было только подножие возвышавшейся над ним скалы. Вершина же ее тонула в кромешном мраке, властвовавшем всюду.

Впереди, там, где воды озера удалялись на достаточное расстояние от берегов, я заметил нечто необычное, выделявшееся на его ровной поверхности. Возможно, то был маленький остров – крохотный клочок суши, оставшийся там по неведомым причинам, или что-то вроде того. Однако, резко поднимаясь вверх, во тьме он выглядел, как неестественный болезненный нарост, которому там не место. Что это было на самом деле, я, как ни старался, рассмотреть так и не смог.

Увлеченный этим наблюдением, я вдруг ясно ощутил, что, вопреки моим ожиданиям побыть в одиночестве, кто-то чужой находился совсем рядом. Появившись бесшумно, незнакомец стоял где-то за моей спиной, не сводя с меня взгляда.

Позади справа замерла незнакомая мне девочка. На вид ей было около семи лет. Ее прямые каштановые волосы выглядели заботливо уложенными и уходили за плечи. Глаза даже в тусклом свете звезд казались невероятно ясными и живыми. Кожа была аристократически-бледной и почти мерцала в ночи. Поверх ее темного кружевного платьица было накинуто теплое пальто, немного походившее на то, какое носил я. Никакого страха перед незнакомцем я в ней не заметил. Скорее, легкое смущение. Поглядывая на меня, она в нерешительности обеими руками прижимала к груди дорогую куклу.

С минуту мы просто смотрели друг на друга.

– Пить в одиночестве – дурной знак, – наконец заявила она, похоже, искренне считая, что это и правда самый лучший способ завязать разговор.

– Разве? – невольно улыбнулся я.

– Так мама говорит, – уже гораздо менее уверенно сказала девочка. – Хотя раз или два, тайком наблюдая за ней, я видела, как она сама нарушала это правило. Когда ей было особенно плохо. По-моему, взрослые вообще любят нарушать правила.

– Ты права, – ответил я, со вздохом отставляя бокал в сторону и жестом приглашая ее сесть рядом на свободную часть скамьи. Так она и поступила. – Если честно, я стараюсь вообще не притрагиваться к алкоголю. Но было сложно отказать себе в возможности попробовать вино, возрастом почти втрое старше меня.

– И как? Вкусно? – с любопытством поинтересовалась она.

– Узнаешь, когда вырастешь, – покосился на нее я.

– Справедливо, – без тени обиды кивнула девочка.

– Так как тебя зовут?

– Эмилия. – Она немного помолчала, будто что-то обдумывая. – Но вы можете звать меня Эми. Здесь все меня так называют.

– Мое имя Эндрю, – представился я.

– Тот самый?

– О чем это ты?

– Тот самый Эндрю, который не соизволил присоединиться к ужину! – воскликнула девочка, видимо, повторяя чьи-то слова.

– Тебе это мама сказала?

– Нет. Кажется, так говорили Лестер и Даррен. Точно не помню. Да и есть ли разница, что думают эти глупцы? – с явно преувеличенной надменностью фыркнула она, что снова заставило меня улыбнуться.

– Похоже, они тебе не слишком-то нравятся.

– Они меня раздражают. Вечно надоедают своими вздорными выходками, подшучивают надо мной, а иногда откровенно издеваются! Разве то, что они на несколько лет старше меня, дает им на это право?

– Само собой, нет, Эми.

– Может, вы поговорите с ними, дядя Эндрю, чтобы они наконец отстали от меня? – с надеждой посмотрела на меня она.

– Я и правда с легкостью сделал бы это для тебя. Но боюсь, после станет только хуже. Постороннего человека они слушать и не подумают. Все изменится лишь, если их пристыдят собственные родители. Или ты сама найдешь способ справиться с этими неприятностями.

– Правда? – с легким недоверием спросила девочка.

– У меня нет причин тебе лгать. По сути, я приехал в чужой дом, где меня ничто ни с кем не связывает.

– Почему? Ведь все мы – родственники.

– Формально так и есть. Но это не меняет того, что у каждого из нас своя жизнь, и мы практически ничего не знаем друг о друге.

Эмилия посмотрела куда-то вдаль, размышляя о чем-то и совершенно беззаботно болтая ногами, которыми не доставала до земли.

– Жаль. Мне кажется, вы хороший человек, дядя Эндрю.