У Финнелона были короткие волосы, вытянутое лицо с чётко выраженным подбородком и блестящие карие глаза. Он был похож на императора, монеты с чьим профилем были изучены абсолютно каждым. Движения принца отдавали ленцой человека, который был абсолютно в себе уверен. Он не пытался казаться лучше, чем есть на самом деле, так как не видел в этом никакого смысла. И всё же, даже так он создавал ауру власти.

Да-а… Финнелон не был Дэсарандесом, это очевидно. Если тот создавал ощущение непоколебимой каменной глыбы, то принц… был смертным, как и все остальные. Было очевидно, что он, как и я, мог ощущать нерешительность, страх или скуку. Что его кожа была тёплой и тонкой… Что он может истекать кровью, если пронзить клинком.

— Как говорят в Монхарбе, — начал мужчина, — когда считают, что люди бессмысленно болтают?

Я с трудом сдержал смешок. Фраза была совершенно обычной, но КАК её произнёс принц! Создалось ощущение, что даже новости об уничтожении Империи он мог бы преподнести так, чтобы люди ухахатывались.

— Меряются языками, — с лёгкой улыбкой ответила Силана. Очевидно, что харизма Финнелона добралась и до неё.

— Изящно! — довольно рассмеялся он. — Прекрасное название для большинства дворцовых конфликтов и споров. — Принц неуловимо подался вперёд. — Давай не будем мериться языками, Силана. Ты ведь не против?

Фёртас споткнулся на середине фразы и глухо закашлялся, отчего я даже запереживал, что не смогу узнать продолжение разговора или, что переводчик наконец сообразит бессмысленность своих действий.

— Не против, — с долей осторожности ответила девушка.

Принц широко улыбнулся, показывая, что очень доволен таким ответом.

— Тогда не будем ходить вокруг да около. Монхарб вошёл в состав Империи, но всё ещё не стал её частью. Народ не спешит опускаться на колени, что весьма ожидаемо. Нужно приложить немалые усилия, дабы добиться настоящего повиновения. Полагаю, — он едва уловимо задрал подбородок, — ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я должна поспособствовать этим переменам, — кивнула Силана, хоть и с ощутимым трудом. Было видно, что подобные перспективы её не радуют.

— Именно! — воскликнул Финнелон. — Потому отец и взял тебя с нами. Не только, чтобы показать, как выглядит война. Не только для того, чтобы запугать быстрыми победами и смертью мятежников. В первую очередь — чтобы позволить именно тебе стать одной из нас. А за тобой последуют и остальные. За искренностью, — коснулся он своей груди.

Девушка молча буравила его взглядом.

— Добиться этого, конечно же, будет не просто, — продолжил он, лукаво усмехнувшись. — Всё-таки мы, как ни крути, только недавно сражались на поле боя. Должно пройти много времени, дабы что-то изменилось. Либо же придётся использовать весьма искусный обман, чтобы обвести вокруг пальца весь народ.

Или применить силу, — подумал я. — Переселить большую часть населения на Малую Гаодию, а взамен направить имперцев и других людей. Таким образом, остатки населения Монхарба окажутся в меньшинстве. Их старые традиции сразу же потеряют привлекательность, а потом, под воздействием массы остальных людей, они быстро станут самыми обычными жителями Империи.

Эх, вот только переселять целый народ — это не просто сложно, а почти невозможно! Проще убить всех несогласных, всё равно конечный результат подобного путешествия будет именно таким. Хотя… если действовать морем, шанс ещё был.

— Наверное, — отвела Силана глаза.

— «Наверное»! — фыркнув, передразнил Финнелон. — А договаривались «не мериться языками»!

Девушка прищурилась, ответив ему злым и мрачным взглядом.

— Плевать, — пожал принц плечами. — Мне дали задание, а значит, я выполню его в полной мере, — он подмигнул, словно только что выдал какую-то шутку. — Я, как и все дети императора, стал высшим сионом, а потому повысил собственное внимание и наблюдательность до верхней планки человеческих чувств. Может, не так хорошо, как мой отец, но достаточно, чтобы видеть твои эмоции, Силана.

Очень полезная особенность, о которой я долгое время мечтал. Если приноровиться, то можно в прямом смысле этого слова читать своего собеседника. Финнелон именно этим и занимался.

— Я вижу твою боль и скорбь, архонт Монхарба, — вещал мужчина. — И хоть я считаю, что твой народ сам виноват в сложившейся ситуации, я понимаю тебя. Я не стану выражать тебе сочувствие или жалость, вместо этого ожидаю поведения правителя: твёрдого, спокойного и решительного. Такого, какое было у твоего отца, Тураниуса. Ты, как настоящая глава своего народа, имеешь право рыдать в плечо лишь своему мужу или в подушку, — он замолчал на несколько долгих секунд. — Понимаешь меня?

Тут даже без сверхъестественных чувств сиона было заметно, как заблестели у Силаны глаза. Как покраснели щёки. Но девушка сдержала эмоции, лишь разок шмыгнув носом, а потом молча кивнула.

— Замечательно, — заявил Финнелон, словно командир группы войск, довольный бодростью, с которой ответил ему отряд. — Хочу кое в чём признаться: меня очень раздражает и возмущает приказ отца. Чего уж, приказ, даже наш с тобой разговор, — он прищурился, хоть и не повышал тон. — Во-первых потому, что у меня слишком мало времени на такую ерунду, как вытирание твоих соплей, — принц покрутил рукой, — а во-вторых, потому что подобное ниже моего достоинства. За годы жизни во дворце, я наелся политикой досыта, поэтому встретить её даже на войне — совершенно не то, чего бы я хотел.

По лицу мужчины пробежала тень.

— Наша же ситуация, — указал он пальцем на себя, а потом на девушку, — что бы и кто бы ни думал, это именно политика. Впрочем, — принц расслабленно опустился на спинку стула, — я умею разделять собственные чувства и необходимость, а потому не стану, как наверняка сделали бы другие, винить во всём тебя. Мой отец хочет, чтобы у нас были выстроены хорошие, положительные отношения. Не как равный с равной, но хотя бы на уровне людей, которым есть о чём поговорить… И поскольку мой отец — бессмертный император, Господин Вечности, больше бог, чем человек, я в точностью исполню то, что он желает.

Принц замолчал, будто бы давая Силане возможность ответить, но я прекрасно видел, что она совершенно запуталась в собственных мыслях. Финнелон и правда оказался прямолинеен, как и обещал, но при этом… о, столь большого самолюбования я уже давно не видел! Он легко дал бы фору прежнему мне. Хех, конечно, где я, а где принц Империи?

— В тебе прямо-таки плещется непокорность! — не дождавшись ответа, произнёс мужчина. — Столько ненависти, столько самых разных желаний, — он покачал головой. — Тебе нужно брать пример со своего спутника, — улыбка на краткий миг коснулась его лица.

Когда я осознал, что речь идёт обо мне, то едва не подпрыгнул, даже покосился на Баера, будто бы он нарочно решил меня запутать, но всё-таки сдержался, продолжая молчаливо наблюдать.

— Ты сопротивляешься каждому шагу, — казалось, голос принца каким-то неведомым образом отражался от стен шатра и раздавался сразу со всех сторон, — в этом своём безумном желании хоть каким-то образом отомстить Империи. Не понимаешь, что отец — спаситель, а не демон, как утверждают жрецы Триединства. Однако… — он пожал плечами, — я не лишаю тебя права сомневаться, Силана. Я всего лишь прошу, чтобы ты задавала себе подобные вопросы с открытым сердцем. Боюсь, что доказательства моей правоты удастся получить даже слишком быстро.

Финнелон замолчал, приложив палец к губам. Сложилось впечатление, будто бы ему в голову пришла необычная мысль.

— Может быть даже, — дополнил он, — если конечно мы оба, по итогу, останемся в живых, то после получения всех необходимых доказательств, у нас состоится совершенно иной разговор, — принц улыбнулся.

Со своей стороны я также обдумывал слова Финнелона, не совсем понимая причину, по которой Дэсарандес решил так обстоятельно возиться с какой-то иноземной дворянкой. Да, она поспособствует более лояльному настрою жителей Монхарба, но… и что? Согласен, что мой план расселения будет слишком затратным финансово, а также приведёт к огромному возмущению и жертвам, а потому вряд ли на него хоть кто-то пойдёт, однако, что мешает применить иные приёмы? Уж не тысячелетнему императору о таком не знать!