Скрипнув зубами, я поднялся на ноги и внимательно посмотрел на него.
— Я это запомню, — сообщил ему.
— Сделай одолжение, — подошёл он ещё ближе и обжёг злобным взглядом. Цепочка антимагического амулета дёрнулась на его шее. — Обязательно запомни!
Воспоминание пронеслось в голове за мгновение, не отвлекая меня от процесса лечения пострадавших. Пока я занимался работой, Эбербаш провёл ревизию всего запаса пищи, отчего мне пришлось отвлечься и потратить полчаса на обновление рун в ящиках, использовав последние чернила. Это меня откровенно взбесило, но Ауст разумно ответил, что запас еды в нашем случае более важен, чем несколько человек, которых всё равно можно будет поставить на ноги.
Хм, он подумал, что я разозлился от того, что меня отвлекли от лечения? Нет, по другой причине.
— Это ещё не точно, — буркнул я в ответ, имея в виду отравившихся, а потом силой воли заставил себя стать серьёзнее. Дризз прав. Нужно действовать так, как повёл бы себя на моём месте сам Дэсарандес. Что бы ответил он? Не знаю… Но могу представить или вообразить себя столь мудрым и понимающим. Спокойным и серьёзным. Весьма непростой вызов моим способностям! — К тому же, — когда я успокоился, то сразу ощутил, как стало проще думать, — какой в этом смысл, если мясо в ящиках всё равно испортилось, а нового, по пути, пока не съедим остальное, складировать не будем? Когда же придётся этим заняться, то уже освободятся ящики с сохранившимися рунами.
— Я хотел попросить тебя попробовать его восстановить, — кивнул он на массу вонючей тухлятины. — Шимар говорил мне, что ты сумел нарастить мяса на кусок отрезанной верблюжатины. Может, сумеешь и тухлое обратить свежим? Что это, как не лечение?
На мгновение я застыл, пытаясь собрать мысли в кучу. В его предложении было столько всего, насчёт чего я бы хотел высказаться! Однако… кроме кучи негативных и агрессивных замечаний, была и доля здравого смысла. И она говорила, что я ничего не теряю, если попробую это сделать.
— Хорошая мысль, — немного неестественно ответил ему. Будто бы переступал через себя. Но так бы ответил Дэсарандес. Уверен в этом!
Вернувшись, застал картину без изменений, однако они были. Я знал это. Задержка не привела ни к чему хорошему. Последствия сильного отравления так просто не снять. Процесс этот, хоть и знаком мне, но довольно длителен и требует времени.
Времени… того ресурса, которого у меня нет! Аха-ха-ха! Я ведь мог стать ренегатом! Мог послать всех на хер и, взяв Люмию, просто уйти. Сбежать и жить в своё удовольствие. Пусть не в самом лучшем месте, пусть где-то на краю обжитого мира, но… лишь мы. Я и она. Мы бы жили недолго, но счастливо, и умерли в один день. На самом деле один! Почему нельзя так? Почему? Почему⁈
Что меня останавливало? Долг? Обязанности аристократа Империи? Я уже не аристократ! Я Анс-Моргрим!
Я не хотел давить эту мысль. Не хотел представлять, что сказал бы Дэсарандес. У него-то есть всё время мира. А у меня нет. У меня осталось лишь полтора года. Нет, меньше. Куда меньше… А я сижу тут, по колено в чужом дерьме и лечу тех, кто мне откровенно неприятен. Причём делаю это не с целью заработка или по договору с гильдией тех же целителей, которые взамен предоставляли бы мне собственные ресурсы и блага. Нет, это нужно для нашего выживания! Чтобы не сдохнуть в грёбаном Сизиане…
Прочистить и в должной мере привести в порядок всех больных заняло достаточно много времени. Зато дало мне опыт. Хах, надеюсь, что он мне пригодиться! Эх, придётся ли ещё кого-то лечить за оставшееся время жизни? Может быть.
Далее я оказался на некоторой развилке. Мне нужно было одновременно три вещи (и все от меня, да-да…): долечить Ресмона, ибо сейчас его «клешня» имела лишь два недоразвитых пальца. Заняться восстановлением тухлого мяса, так как ящик, где оно лежало, хоть и снова стал исполнять роль хранилища, но не обладал возможностью возвращать время вспять. Хм… а можно ли, в теории, добиться этого рунами? Стоп! Не думай об этом! Потом, как-нибудь потом. Например, перед сном. Да, перед сном… Так вот, третье — это зачарование новых повозок, взятых из оазиса «Последняя Надежда». Неплохо было бы нанести на них руны облегчения веса и необходимого минимума удобств: защита от солнца, например. Кроме того, недавно Мариус (подумать только, он всё ещё жив!) предложил довольно интересный вариант: зачаровать накидки для верблюдов, чтобы они могли с бoльшим рвением, в абсолютно комфортной для них температуре, передвигаться через палящее солнце Сизиана. Тоже здравая идея! Где бы время взять?..
Занялся, по итогу, в первую очередь, именно Ресмоном. Всё ещё был риск наткнуться на лафтетаров или каких-то иных недоброжелателей. И в такой ситуации лучше иметь двух боеспособных магов, чем одного.
С самого утра позвал его в повозку, где здоровяк привычно протянул мне всё ещё бледную, но уже успевшую немного загореть руку. В какой уже раз проверив её сонаром, не обнаружил никаких отклонений. Значит, можно приступать к продолжению исцеления.
Я лечил, мы болтали. Пару раз заходил Дризз, проверяя, не произошло ли новой драки. В середине дня заглянул один из ребят Ауста — принёс еды. Очередная жареная верблюжатина, но хоть со специями. Приятно, но уже хочется разнообразия. Хотя бы каких-то овощей!
— Как думаешь, что сейчас с Бенегером? — неожиданно спросил Ресмон, припомнив моего старого «врага», который врезал мне по лицу в первый день пребывания в Третьей магической.
— Что с ним будет? — криво ухмыльнулся я в ответ, занимаясь восстановлением «большого» пальца. Его строение было немного иным, чем у остальных четырёх, но изучая как зеркальную руку здоровяка, так и свою собственную (сонар в помощь), удалось примерно понять суть. Более того, я уже видел, что придётся немного переделать уже выращенную кисть. Вот видел же, что в прошлый раз «что-то не совпадало», но устало махнул рукой. Придурок. Прибавил себе работы на ровном месте!
— Наверное, вступил в стражу, — вздохнул Рес.
— И ладно, — пожал я плечами. — Вот в чём его жизнь, если посудить не предвзято, лучше, чем у нас?
Парень скептично посмотрел на меня, будто бы спрашивая: «Серьёзно?»
— Думаешь, он там столкнулся с теми же или аналогичными испытаниями? — слабо улыбнулся я. — Спокойная, можно сказать, жизнь в столице — она не сравнится с тем, что пережили мы. Если абстрагироваться от дерьма, которого мы хлебнули глубокой ложкой — нет, целым половником! — то согласись, что даже половину всего, что мы пережили, далеко не каждый может испытать за всю жизнь! Считаешь, это не стоит того?
— И Люмия? — провокационно спросил он. Однако я видел, что сейчас Ресмон не хотел меня как-то зацепить или оскорбить. Это… всё-таки и правда больше относилось к любопытству. Ну и немного укору, чего уж.
Либо крестьянское отродье умудрилось набраться ума, во что я, признаться, верю весьма слабо. Нет, шанс есть, всё-таки я не Хорес, но… Невозможно взять и измениться с ничего. А у него не случалось каких-то, столь же переворачивающих жизнь потрясений, как у меня. Я про Люмию, да.
Вздохнул.
— Люмия… — отвёл я взгляд, рассматривая пыльную стену повозки, где проводилось лечение. — Люмия значила для меня очень и очень многое. Больше, чем весь этот караван.
Ресмон облизнул губы. Он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и лишь дёрнул головой.
— Извини, если это так прозвучало, — добавил я толику ехидности. — Но я бы обменял на неё даже тебя. Что уж говорить про Хродбера и всех остальных?
— Понимаю… наверное, — согласился он.
— Однако, смерть — это часть жизни, как бы противоречиво оно не звучало, — мне припомнилась «Сага о тёмном принце». История, которая рассказывала о потерянном принце старого королевства, который возвращал себе власть, поднимая в стране восстание и свергая узурпатора. Он потерял многих. Очень многих. И всё-таки, в конце концов, победил. Понятно, что эта история была больше легендой, чем реальностью, но… может, бытие «тёмным принцем» подходит мне больше, чем Дэсарандесом? Кем-то… более человечным. Тем, кто переживал за смерть соратников и страстно мечтал о возлюбленной, томившейся в заточении у узурпатора. Я могу ассоциировать себя с ним, могу. Что бы он сказал сейчас? — В конце концов, — улыбнулся я, — смерть, конечно, большое несчастье, но всё же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.
