Услышав этот разговор, Кассандра насторожилась. Она понятия не имела ни о каком постояльце, однако ее любопытство было подогрето этим неожиданным известием. Мысли невольно зацепили отцовские слова: «Твой принц уже в дороге, он спешит сюда…» И в ней взыграло страстное желание узнать, кто бы это мог быть.

– Отец, ты хочешь сказать, что принял в нашу семью нового человека? – она старалась говорить с безразличием, чтобы не выдать своего замешательства. – Так ли я поняла?

Отец одобрительно кивнул.

–Да, дочь моя, на временное поселение. Я попросил Игната Харитоновича пригласить его к нам. Некогда он был моим студентом, весьма одаренным. У него превосходная, я бы даже сказал, компьютерная память, отменное здоровье, высокое чувство долга.– Когда-то он был моим деловым партнером, помогал в проведении опытов по парапсихологии. Думаю, что он придется по душе каждому из нас.

– И где же он? – допытовалась Кассандра.

– Сейчас спит. Я встретил его ночью, он сильно простыл, добираясь сюда в грозу. Его всего трясло, пришлось дать ему снотворного.

Полина не могла не заметить перемены в настроении Кассандры: в выражении ее лица удивительно сочетались оживление и сладострастие. Всякая попытка Полины сблизиться с ней наталкивалась на глухую стену молчания, а тут девушка всем на удивление стала открытой и доступной.

– – Не гость ли нежданный повинен в твоих переменах? – Полина лукаво подмигнула ей.

– Нежданный? – Кассандра недоуменно посмотрела на нее. – Я так не думаю. Раз отец пригласил его, значит следует принимать гостя как друга семьи.

– Тебе уже за двадцать, милочка, а рассуждаешь как ребенок, – на лице Полины отразилось то ли умиление, то ли жалость. – В твой годы я бы, не раздумывая, оставила общество пожилых людей и окунулась бы в городскую сутолоку. Там все по-другому. Уличный шум не затихает ни днем ни ночью, танцы длятся допоздна, из распахнутых окон льются музыка, смех. В твоем возрасте интересы должны быть другими…

Колымей дал ей высказаться, сохраняя внешнее спокойствие. Он надеялся растопить холодок ее высказываний по-своему, по-колымеевски. Нет, он не будет метать молнии, но никому не позволит лезть со своим уставом в его берлогу, нарушать установившееся безмятежье на развалинах, влиять на хрупкое равновесие Кассандры. Именно иллюзорный мир, которым он окружил дочь, помогал оградить ее от тлетворного влияния городской жизни, той самой, для которой ее возвышенная натура не предназначена. Знал он и другое: чтобы расположить к себе Полину, нельзя вступать с ней в перепалку.

Ощутив на себе проницательный взгляд Колымея, от которого повеяли волны нервного напряжения, лицо Полины потеплело.

– Я завела этот разговор не для того, чтобы вбить клин между тобой и отцом. Напротив, именно за преданность отцу, наверное, я люблю тебя, мой райский ангелочек, увядающий среди чахлой природы. – И снова в ее словах прозвучала неумолимая логика, которую Колымей не мог ни понять, ни объяснить. Словно спохватившись, она неожиданно спросила: -Ты не будешь возражать, если иногда мы вместе будем совершать вылазки в город? Тебе не будет обременительно мое общество?

– Конечно нет, Полина Свиридовна, – примирительно улыбнулась Кассандра. – Вдвоем всегда интереснее и веселее.

Все это время, пока Полина тараторила, Колымей старался держать себя в руках. Молчал и Игнат: он был не столько поглощен, сколько потрясен заметкой в «Городских новостях». Пришел в себя лишь тогда, когда Колымей дернул его за рукав и жестом предложил разливать коньяк.

Поднявшись, хозяин замка окинул взором присутствующих и, добро-душно глядя на Полину, произнес тост:

– Между прочим, я люблю этот мир, окруженный болотами, и не променял бы его ни на какие другие блага. Именно здесь совершается все, что было мной задумано. И я благодарён Игнату и его неизменной спутнице Полине Свиридовне за то, что они разделяли мое общество в течение двух долгих лет. Учитывая мою искреннюю привязанность к вам, сегодня по моей просьбе Кассандра приобрела для вас вот что, – он достал из кармана халата конверт и передал его Полине. – Примите в знак признательности две туристические путевки. По ним вы сможете в течение месяца путешествовать по странам Средиземноморья.

В глазах Полины мелькнул блеск, и она благожелательно кивнула. «Ах, это женское тщеславие и показное самолюбие, – подумал Колымей. – За ними скрывается внутренняя податливость и радость желания…»

15

Было почти восемь вечера, когда машина, набрав скорость, понеслась в самую гущу торгового центра. Некоторое время они ехали молча: Вадим думал о том, как завязать разговор, а Светлана, возбужденная от неожиданного поворота судьбы, задумчиво глядела в боковое окно. Съехав с основной магистрали в лабиринт домов старой постройки, он наконец спро

сил:

– С сыном все нормально?

– Он надежно спрятан.

–Светлана Михайловна, я прекрасно понимаю ваше состояние, Вадим наискосок глянул на нее и участливо произнес: – Теперь я уверен, что вы жертва чьих-то грязных замыслов.

Спасибо за понимание и сочувствие, – услышал в ответ. – Зовите меня просто Светлана. Мне кажется, что я с ума сойду, если вся эта история затянется.

–А что вы сами думаете?

– Уверена, что смерть Рэма и исчезновение трупа – дело одних и тех же рук.

– Почему?

– По дороге в деревню к сыну я прокручивала в памяти все, что знала, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Вспомнила, что Рэм как-то говорил, что в его организации действует непреложный и жесткий принцип – «принцип древа», смысл которого я так и не смогла разгадать. Но смерть Рэма, думаю, была подчинена именно этому принципу… Поймите меня правильно, если я стану слишком откровенной, то это может стоить мне жизни -убийцы не остановятся ни перед чем.

– Вы в этом уверены?

– Думаю, что какая-то банда, в которой, как я полагаю, вращался мой муж, беспощадно убирает всех свидетелей. Сперва неугодным для них стал Рэм, а как только я попала под внимание следствия, немедленно последовала угроза – обезглавленный крысиный трупик. Намек явный. Значит, теперь я у них на крючке.

– Светлана, обещаю не злоупотреблять вашим откровением, – мягким голосом проговорил Вадим. – Ни единого слова, услышанного от вас, не будет предано огласке. Но ваша помощь следствию может не только вывести нас на преступников, но и облегчит вашу участь. Скажите, кого следует подозревать?

Она задумалась на мгновение, как бы решая головоломку: быть откровенной перед молодым следователем или пропустить вопрос мимо ушей? Наконец решилась:

– Думаю, надо хорошенько потрясти Васина.

– Но он утверждает, что знаком с теми двоими в ресторане так себе, шапочно.

– Вот негодяй, – ее губы даже затряслись от злости, – врет и не краснеет. Они всегда были не разлей вода.

– Вам знаком тот, второй, за столиком в ресторане?

– Старый друг Рэма, Яков Тарасов. Не думаю, что это он отравил. Хотя… Сочувствие Вадима к Светлане росло с каждой минутой.

– Кто мог стоять за всей этой историей?

– Помню, год назад, когда у нас с Рэмом были нормальные отношения, мы с ним заехали в загородное местечко Пустошь Бор – на бывшую дачу бывшего первого секретаря обкома партии. Семь лет назад, когда к власти пришли реформаторы, эту дачу на паях выкупили три предприятия, якобы для отдыха своих рабочих. Так мне объяснил Рэм. Но мне что-то с трудом верилось в это, так как все там утопало в роскоши: уютные коттеджи, финская баня, бассейн с фонтанами, теннисный корт, прислуга из отборных красавиц… Ну, сами понимаете, такое рабочему человеку только во сне может присниться…

Она умолкла и, глянув в боковое окно, жестом показала, что пора сворачивать налево. Вскоре машина, замедлив ход, остановилась напротив пятиэтажного дома.

– Всего на несколько минут, – открывая дверцу, сказала Светлана. -Ждите меня здесь.

Он вопросительно посмотрел на нее. Ее лицо было восхитительно прекрасно: темно-карие глаза – огромны, влажные губы – маняще приоткрыты, темные кудри отливали серебром. Округлая грудь, соски которой выпирали из-под легкой ткани, направлена прямо на него.