Поэтому окончила курсы бухгалтеров, отложив мечту подальше. А потом просто отдала свой шанс Нине.

И я не переживу, если она его упустит.

Просто не переживу.

Папа бы хотел, я знаю.

Родители бы гордились.

– Но академ брать все равно придется, – сестра кладет руку на живот, нежно трогает.

– На год, когда родишь. Возьмем тебе репетитора, чтобы программу не забыла, я помогать с малышом буду.

– Помогать, – Нина опускает голову, – а сама когда жить будешь?

– Потом… я успею, – поднимаюсь на ноги, – пойду спать. На работу завтра, мне еще заявление писать.

Совершенно не выспавшись, спешу утром в офис. Заявление в сумочке, настроение несмотря ни на что боевое.

Вика нагоняет меня на выходе из метро.

– Мая, ну расскажи, – канючит она, все пытаясь выведать информацию про тайного поклонника.

– Нет, – вынимаю из ее рук книгу с закладкой, видимо читала, пока ехала, – ого.

– Жесть там у них, конечно была, – она обмахивается сумочкой, – Кайсаров такой жестокий, бедная Инга. Если хочешь, возьми почитать, я почти закончила.

– Возьму.

Что Кайсаров жестокий, я уже хорошо на себе прочувствовала. Но и Инга далеко не бедная овечка.

– «Сквозь розовые очки», Инга Дементьева. Блогер, балерина, женщина, – цитирую обложку.

– Он же ее из балета заставил уйти, – Вика размахивает руками, – из дома не выпускал, ревновал страшно. У Инги просто выхода не было, она сбежала. И правильно, Роман Дементьев прекрасный мужчина, благородный.

– Это ты тоже в книге вычитала? – иронично усмехаюсь.

– Да, она очень откровенно обо всем рассказывает, – Вика отвечает на полном серьезе, – ты почитай.

Мы проходим через холл бизнес-центра и вызываем лифт. В кабину следом за нами входят Кравцов и Кайсаров.

– Доброе утро, красотки.

– Здравствуйте, Адам Русланович, – Вика мгновенно включает милую кошечку. Адам у нас не женат, в серьезных отношениях не замечен. Бабник, но Вика считает для мужчины это плюс. Выгуляется, потом в браке верным будет. К тому же, учитывая должность, Кравцов для нее очень хорошая партия.

Парочка смещается немного в сторону, обмениваясь комплиментами и мы с Кайсаровым остаемся друг напротив друга. Флешбеки из машины начинают вспыхивать в голове.

Его жадные губы, властные руки. Нетерпение, с которым он меня касался. И грязные слова – «пусть будет полтора». Очень дорого оценил меня Кайсаров. Я такие деньги почти год зарабатывать у него в должности бухгалтера буду.

– И как? – его равнодушный взгляд отрывается от моего лица и опускается на книгу.

– Пока не читала.

– Ммм … буду ждать отзыв, Майя.

Даже веселая парочка поняла, что что-то не так, затихла. Вика, когда поняла о чем мы говорим, задушено всхлипнула.

– Обязательно поделюсь, Тимур Робертович.

Он хмыкает, пропуская меня на выход из лифта. Бледная Вика семенит следом за мной.

– Прости, прости, – нашептывает на ухо, – надо было ее в газету завернуть. Он так смотрел, ужас!!! Боже, Майя, он же исчадие ада, – Вика выхватывает у меня из рук книгу и бросает ее в урну, – что теперь будет?

Майя

За книгу мне не было ничего, так же, как и за отказ стать содержанкой. В свете последних событий в «СтройДом» Кайсарову вообще было не меня.

Тут и там слышались шепотки о сливах инсайдерской информации. От нас отказался крупный заказчик. По слухам заключение важного контракта было под угрозой. Все понимали, что положение компании стало шатким.

На этаж к начальству без серьезного повода подниматься не хотел никто.

Анна Павловна не выдержала и слегла с сердцем в больнице.

– Надо искать новую работу, – Леля без аппетита ковыряла салат.

Мы девочками выбрались пообедать и проветриться от наших душных стен. Обстановка в офисе была слишком накаленной.

– Может все еще наладится? – С надеждой сказала Вика, – мне тут нравилось.

– А может нас просто купят? Дементьев точно захочет, – вставила Юля, – ну там рейдерские захваты, поглощения конкурентов. Какая нам разница, кто в кресле генерального сидит, главное, чтобы зарплату платили вовремя.

Я в разговоре не участвовала. Голова от цифр слишком опухла, голос от постоянных звонков и разговоров прилично подсел.

Обязанности главбуха кому-то исполнять надо было, работу поделили. Но Леля с Юлей и так были заняты под завязку своей работой, у них конец квартала, так что ушли в полный отказ. Тамара Сергеевна сломала руку, засела дома. Вика задавала миллион вопросов. Как-то так получилось, что основную часть работы переложили на меня, как на самую опытную.

Хотя кому я вру, на саму безотказную.

За неделю дважды была на совещании у Тимофея Денисовича на ковре, он же у нас финдиректор. И я поняла, почему Анна Петровна вечно белой от него приходила.

Гадлевкий тиран и педант, который не терпит ошибок. Он отчитывает, давит, требует. Ни о каких обстоятельствах слушать не хочет.

Что Кайсаров, что он – оба психи от которых стоит держаться подальше.

– Майя, ты как? – Вика сочувственно улыбнулась.

– Норм, – я опустила голову еще ниже в свой салат. Спать хочу, не могу. Подработка горит, там тоже отчеты. Тут я за себя и за всех.

Я сама скоро слягу в больнице с истощением и нервным срывом.

– Молодец, может тебя повысят по результатам. Ты справляешься, – ободряюще говорит Леля.

– Угу…

– А Дементьев ничего, – Юля оглядывается вокруг, чтобы никто за другими столиками не слышал и понижает голос до шепота, – я смотрела интервью с ним, говорит толковые вещи. И он достойный, ну знаете женат и очень Ингу любит, говорил много о семье, ребенка хочет. Планирует от прибыли своей компании один процент переводить различным социальным проектам.

– Да, – подхватывает Вика, – я про него еще в книге у Инги читала – он очень благородный.

– Не то что наши, – Леля поджимает губы – один по проституткам шатается, второй вообще непонятный, я его с женщиной ни разу не видела, вечно вылизанный, ухоженный. Может он вообще из этих, ну вы знаете…

– Гадлевский натурал, – Вика цокнула, – его Галя из планового видела, как он из гостиницы с какой-то женщиной выходил. Говорит, та очень красивая была.

– У Гали зрение минус три, – не сдается Леля.

– Она носит линзы, а Гадлевский гетеро, – подаю я голос.

Гадлевский обычный мужчина, злой, нервный, себе на уме, но с нормальной ориентацией. Он на меня смотрит по-мужски и это напрягает. В лифте, когда пересекались раньше не знала куда глаза деть, на обоих совещаниях, куда вместо Анны Петровны ходила, смотрел тоже неправильно, раздевающе. Орал и взглядом раздевал. Потом еще спросил не встречались мы где-то, а то лицо у меня какое-то слишком знакомое.

Псих! Я бы встречу с ним вне работы точно запомнила, об этом ему и сказала. Только психом благоразумно не назвала.

После обеда опять зарываюсь в бумагах с головой, параллельно готовлюсь к проверке. У нас в отделе, как и во всех ключевых будет внутренний аудит – посмотрят компьютеры, бумаги. Знаю, у нас чисто и ничего не найдут, но я все равно ненавижу проверки.

– Девочки, – Вика вскрикивает за своим столом. Трясет зажатым в руках телефоном, – кошмар! Вы только посмотрите.

Все быстро сбежались к ней и обступили вокруг.

– Не зря мы думали, что с ним что-то неладно, – Вика пролистывает статью до самого верха, – подождите, тут ссылка есть на саму запись.

– Что за запись? – Леля нависла над Викиным плечом. Я среди девчонок даже голову всунуть не могу.

– Сейчас, вот, – Вика переходит по ссылке и включает запись.

На экране появляется заплаканное лицо молодой девушки. Она затравленно смотрит в камеру и касается разбитого лица.

– Боже, – у меня по всему телу разбегаются колючие мурашки, – кто ее так.

– Я не могу молчать, – по щеке девушки катится слеза, она стирает ее ладонью и всхлипывает. Видно, ей тяжело, она собирается с мыслями, – вчера вечером ко мне в дом пришел Тимофей Гадлевский, он был другом нашей семьи и я его впустила. Он занялся со мной сексом против моей воли, а потом избил, – девушка срывается и рыдает, – всю ночь я проплакала, мне было стыдно и страшно. Но сегодня поняла, я не могу молчать! Ведь кроме меня могут пострадать и другие женщины.