– На прошлой неделе от дождя у меня намокли три книги, – согласилась Цофи и многозначительно взглянула на Тайши. – Этот разговор останется между нами?

– Разумеется.

Первым делом, как только они поселились в Столпах, Тайши сделала Цофи своим соглядатаем. Разумеется, в интересах Цзяня. Тайши не имела права на ошибку. Жизнь Предреченного героя Тяньди была превыше всего. Впрочем, не менее важна для кого-то могла быть его смерть. Тайши не хотела прозевать опасность. Кроме того, Цофи жила под ее крышей.

Девчонка тем не менее торговалась как дьявол – она добилась от Тайши еженедельного жалованья, права распоряжаться на кухне и клятвенного обещания, что однажды Тайши отомстит за смерть ее отца и убьет этих подземных головорезов из Санбы. Временами девушка была на диво кровожадна. Еще она потребовала просторную отдельную спальню. У Тайши недостало духу сказать Цофи, что эта комната некогда служила храмовой покойницкой. Цофи отчего-то страшно боялась трупов и привидений.

– Стражники приедут рано или поздно, – сказала Тайши. – До тех пор Цзянь будет сидеть дома.

– Так нельзя, – возразила Цофи. – А если князь начнет расследование только через полгода?!

– Можно.

Цофи скрестила руки на груди.

– Если вы так поступите, то перережете нить!

Тайши усмехнулась. Девочка начиталась романтических бредней в чайном доме. Но, с другой стороны, ее угроза имела несомненный смысл. Последнее условие, которое она выговорила в обмен на службу, звучало так: она перестанет шпионить, как только поймет, что действия Тайши обманывают доверие Цзяня. Причем это оставалось на усмотрение Цофи. Девчонка умела стоять на своем. Насчет князей она тоже не ошибалась. Те действительно были слишком заняты, пытаясь друг друга удавить. В самом деле, пройдет полгода, прежде чем они начнут расследование. Цзянь не сможет выполнять половину своих обязанностей, если не выпускать его из дома.

– Ладно, – сказала Тайши. – Будем жить, как жили, но за почтой теперь ходишь ты. И Цзяня я никуда не пущу одного. Ты должна каждый раз его сопровождать. Ясно?

Цофи вздернула голову.

– Проштрафился он, а наказывают меня?

– К сожалению, – сказала Тайши, – в жизни так часто случается. Извини. Ты заслуживаешь лучшего, но делать нечего.

Она вытерла обе стороны лезвия о полотенце и отложила нож.

– Что-нибудь еще?

– Да, – сказала Цофи и продолжала, осторожно подбирая слова: – Мне нужна помощь в обучении Цзяня. Он сильно отстает.

– Что нужно? Еще бумаги и чернил? Книг? У меня тут не монетный двор. Пусть пишет на коре.

– Нет, – ответила Цофи и бросила редиску в миску, забрызгав пол водой.

Тайши заметила, что она очищена лишь наполовину. Дочь картографа продолжала:

– Мне не хватает знаний. Я могу научить Цзяня читать и писать, но не могу объяснить ему смысл «Десяти принципов войны» Горама. Я могу научить его считать не только по пальцам, но рост цен на рис в Гияне для меня загадка. Я сама ходила в школу всего два года! Мне приходится учить Цзяня тому, что я не знаю сама. – Цофи обвела кухню энергичным жестом. – Тем более в этом захолустье. Чайный дом – единственное место, где держат книги, да и то одни любовные романы…

– Ну и что? – спросила Тайши.

– Я тоже люблю «Пылающие сердца», – признала Цофи, – но мне нужна помощь. Иначе далеко он не уйдет.

Тайши попыталась ее подбодрить. Девушка действительно превзошла все ожидания.

– До сих пор ты отлично справлялась. Цзяню не нужно другого наставника… тем более я не могу его себе позволить.

– Этого недостаточно! – Цофи, как всегда, была к себе слишком сурова. – Он не всё понимает, а я слишком мало знаю. Цзянь имеет некоторое представление о географии, но понятия не имеет, почему в Лаукане дома никогда не строят дверью на север, почему шуланьцы не любят цифру три и почему жители Син при дворе опускаются только на одно колено. Я научила Цзяня истории, насколько смогла, но есть много вещей, которые я не в состоянии растолковать. Почему солдаты устраивают попойку в ночь перед боем? Почему все ненавидят Каобу? Что это за трехсотлетняя холодная война с Белыми Духами? Что такое вообще холодная война? Из-за чего они сражались?

– Из-за ерунды, – сказала Тайши. – Когда чжунцы впервые столкнулись с этим народом, посол Белых Духов не снял обувь, войдя во дворец.

Цофи передернулась.

– Они ходят по дому не снимая обуви? Вот невежи.

– Белые Духи считают, что раздеваться на публике, в том числе обнажать ноги, неприлично. Поскольку посол упорно отказывался снять обувь, император велел его обезглавить. С тех пор и покатилось.

– Он получил по заслугам, – сказала Цофи, явно обидевшись за чжунцев. – А почему шуланьцы не любят цифру три?

Тайши пожала плечами.

– Шуланьцы всегда молятся по двое. Быть третьим считается дурной приметой.

– А почему в княжестве Син преклоняют одно колено?

– Отец нынешнего князя в молодости был ранен стрелой в ногу. Он не мог совершать коленопреклонение, как положено, и при дворе это вошло в обычай.

– Может, вы сами будете учить Цзяня?

Тайши фыркнула:

– Достаточно того, что я учу его не сносить лбом стены на ходу. Не хватало еще рассказывать ему о всяких глупых обычаях. Я подумаю, как тебе помочь, но не жди многого. Ты сама сказала, мы живем в захолустье – и прячемся. Я не могу открыто искать наставника. – Она посмотрела на воду, которая переливалась через край миски. – А кроме редиски что-нибудь есть?

Цофи вздохнула.

– Цзянь вчера утопил мешок с рыбой, когда свалился с потока ветра в реку, поэтому следующие десять дней мы будем есть редиску во всевозможных видах.

Она принялась собирать очистки со стола. Ими питалась свинья.

Тайши вынула из миски уродливую, наполовину очищенную редиску.

– Ты небрежна. Делай ровные движения. Работай запястьем, а не плечом.

– Да, госпожа, конечно, – буркнула Цофи.

Непочтительный ответ Цофи, сопровождаемый сердитым вздохом, затронул Тайши за живое. Она кое-что вспомнила – и улыбнулась. Тайши никогда не мечтала о дочери, особенно после того, как сама ей побывала. С матерью у нее не сложилось доверительных отношений. Ху Юньши была некогда певицей при дворе Син. Она занимала почетное положение и мечтала открыть собственный театр. Но однажды молодой, дерзкий и красивый Линь Муннам явился ко двору за печально известным сокровищем Чешуеглава. Любовь с первого взгляда, головокружительная страсть, брак… и только отец смог воплотить в жизнь свои мечты.

С раннего детства Тайши довелось наблюдать, как мать увядала с каждым днем, теряясь в тени властного мужа. Тайши ненавидела ее за это. Лишь много лет спустя, когда она сама пыталась сделать себе имя, Тайши поняла, что была несправедлива. Но примириться с матерью она не успела. Та скончалась, когда Тайши воевала в землях Белых Духов. Только через три года она навестила материнскую могилу.

– …война вредит торговле, – говорила Цофи. – Нам не хватает всего, особенно масла и соли. Овощи испортятся, если их не заготовить. И всё из-за самолюбия пяти бешеных быков, которые разоряют Чжун!

Тайши вернулась мыслью в настоящее.

– Четырех.

Цофи подняла миску с водой и прижала ее к груди.

– Что?

– Четырех быков, – повторила Тайши. – Быками считаются те, у кого есть пенис. Сунри стоит особняком. Слушай внимательно, девочка. Мужчины склонны стирать женщин со страниц истории. Не будем следовать их примеру.

Это прозвучало резче, чем она хотела, но воспоминания о семье всегда ожесточали Тайши.

– Я просто имею в виду их всех скопом. Какая разница? – Цофи, казалось, удивила эта суровая отповедь. – Я думала, вы ненавидите Сунри. Не далее как вчера вы называли ее кровожадной, бездушной, жестокой.

Тайши взяла нож и ловко покрутила его меж пальцев, пока он не лег рукояткой в ладонь, после чего вонзила его в стол, вогнав лезвие в доски целиком.

– Княгиня Сунри из Каобу, Львица Пустыни, – безумная злобная баба. У нее такая же гнилая душа, как и у прочих, но тем не менее ни одной женщине, кроме нее, еще не удавалось взойти на княжеский трон. Она, безродная наложница, проделала это, сокрушая ничтожных мужчин, которые вставали у нее на пути. Я охотно плюну на ее могилу, когда она умрет и превратится в плесень, но Сунри более чем заслуживает места среди титулованных мужчин. Ты меня поняла?