– Как там бишь его зовут?..

Вэнь Цзянь, Предреченный герой Тяньди, воин пяти Поднебесных, спаситель народов Чжун, а также человек, которого усиленно разыскивали во всех Просвещенных государствах, устал как собака к тому времени, когда втащил ноги по длинной извилистой лестнице, ведущей вокруг скалы на плато, которое он называл домом. Дом представлял собой кучку глинобитных хижин, окруженных полуразвалившейся стеной. Все вместе покоилось на огромном каменном утесе, который составлял часть Пиков Пираньи – оконечности Облачных Столпов напротив Уродливых Братьев.

Цофи ждала его, когда Цзянь наконец добрался до верху. Ей нравилось читать при лунном свете на балконе на краю утеса; вероятно, она заметила внизу его фонарь. Эта девушка – дочь картографа, которую Тайши подобрала в Санбе по пути в изначальный храм Тяньди, – отправилась вместе с Тайши в Облачные Столпы и в конце концов осталась там, чтобы заняться образованием Цзяня – делом не менее важным, чем боевые искусства. Она обучала его иностранным языкам, географии, политике и математике. Иногда ему даже удавалось что-то усвоить, но чаще – нет.

Глаза у Цофи полезли на лоб, когда он вышел на свет.

– Что случилось? Ты подрался с бегемотом?

Она недавно узнала о существовании этих животных и полюбила их всей душой.

Цзянь, с головы до ног в грязи, уныло опустил плечи.

– День был трудный.

На щеке у него вспух большой рубец размером с плод питахайи, сквозь лохмотья рубахи виднелись синяки и ссадины. Судя по тому, как Цзянь двигался, он сломал палец на ноге.

Цофи протянула руку.

– Давай рыбу, которую ты выменял у Казы. И не заходи в дом, пока не вымоешься.

– Тут такое дело, – отозвался Цзянь, сжимая плечи, – я ее потерял.

– Что потерял, рыбу? – Цофи устремила на него пронзительный взгляд. – Мне пришлось отдать за нее два горшка трюфелей, которые я накопала голыми руками!

– Вообще-то, мы копали их вместе, – сказал Цзянь и тут же об этом пожалел.

– Как это случилось? – гневно спросила Цофи.

Он поежился под ее взглядом.

– Я сорвался с потока ветра, когда катил в сторону Бантуня, и уронил мешок с рыбой в реку.

– А ты не мог его подхватить?

– Ну, я тоже упал… – Цзянь покраснел. – Меня напугала стая гусей. Они вылетели передо мной ни с того ни с сего!

Цофи закрыла лицо руками.

– Тебя напугали гуси? И ты потерял недельный запас провизии?

– И не только, – буркнул Цзянь.

– Прекрасно. Целый месяц мы будем есть рис и овощи со специями, – Цофи снова прожгла беднягу взглядом. – Ты ведь принес специи?

– Я же сказал – «и не только», – Цзянь виновато улыбнулся. – Сегодня на Юкане сильный ветер. Я чуть не утонул. Мне надо научиться плавать… – Помолчав, он продолжил: – Когда я выбрался на берег, меня уже отнесло течением слишком далеко от Бантуня, чтобы возвращаться. Пришлось немедленно идти на почтовую станцию.

– Рис и овощи без приправ. Великолепно, – недовольно сказала Цофи. – По крайней мере, ты забрал почту? Иначе Тайши сделает тебя похожим на твой портрет.

Он протянул небольшую пачку писем и развернулся, чтобы Цофи увидела привязанный к его спине ящик.

– Более или менее.

– По крайней мере, хоть с этим ты справился, – сказала Цофи и прищурилась. – А почему обертка разорвана?

Цзяню надоели выяснения.

– Может, сначала войдем в дом? Я замерз, устал и целый день ничего не ел, не считая твоего мерзкого завтрака.

– Да, утром мне удалось далеко не все, – признала Цофи. – Я оставила тебе тарелку блинчиков с луком.

Они миновали двор и вошли на кухню, которая представляла собой маленькую пристройку, примыкавшую к главному дому. Некогда все это принадлежало храму Алых Фонарей, побочной секте Тяньди, полагавшей, что их первосвященник должен съесть Предреченного героя и занять его место в пророчестве. Адепты учения Алых Фонарей восприняли его буквально и с энтузиазмом, и для соседних деревень настали нелегкие времена.

Много лет назад Тайши наняли, чтобы расследовать загадочные исчезновения, и в результате она истребила секту полностью. Вид с плато ей так понравился, что вскоре она перебралась сюда и сделала бывший храм своим вторым домом. Многие верования секты были изображены в ужасающих подробностях на стенах храма, и эти рисунки сохранились по сей день. Для Цзяня они служили постоянным напоминанием о том, что какие-то фанатики хотели его приготовить, в супе или на вертеле, и съесть. Это было смешно и совсем не страшно. К счастью, он уже привык к этим картинкам.

Они прошли под навесом с изображением старшего жреца, припавшего к миске с лапшой, из которой торчала рука Предреченного героя, и направились на кухню. С низких балок свисали помятые горшки и сковороды. У стены стояли бочонки с водой. Все они были пусты. На квадратном обеденном столе не было ничего, кроме одинокой пустой миски. Крошки вели по коридору к личным покоям Тайши.

– Я ждала тебя раньше, – произнес сиплый голос, когда Цзянь и Цофи вошли.

Тайши сидела у очага в середине комнаты. Она принюхалась.

– Ты снова свалился в болото?

– В реку, – сказал Цзянь, снимая со спины ящик.

Как только он поставил посылку на стол, Тайши шевельнула запястьем, и ящик, легко перелетев через всю комнату, оказался перед ней. Наставница взглянула на Цзяня с негодованием.

– Что случилось? Обертка порвана, всё в грязи…

– С получением были небольшие проблемы, – признался Цзянь.

– В каком смысле?

Цзянь с наигранной беспечностью ответил:

– Ничего страшного, я все уладил.

Тайши явно собиралась расспрашивать дальше, но на помощь Цзяню пришла Цофи.

– Тут письма для вас, Тайши, – она помахала конвертом. – Мастер Фаузан напоминает, что через десять дней ваша очередь принимать гостей. Также он напоминает, что последние три раза, когда наступала ваша очередь, вы отказывались.

Тайши задумалась.

– Ладно уж, приму. Надо проверить наши запасы вина. Еще что?

Цофи взяла темно-красный конверт с восковой печатью.

– От мастера Хуна. Он вежливо, но настойчиво просит ответить на последние три письма.

– Нет. Нет, мне не нужно место в общественном совете военных искусников. Нет, я не желаю пить с ним чай. И нет, я не намерена вступать в его общество по истреблению сверчков.

– Он снова обращается с просьбой. Может ли он насладиться вашим обществом при запускании змея…

– Я убью его. Иначе он так и будет мне докучать.

Цзянь уставился на пустую миску.

– А где же блинчики с луком?

– Так их оставили для тебя? А я проголодалась, – ответила Тайши.

У Цзяня заурчало в животе. Он всю дорогу мечтал о блинчиках.

Цофи с любопытством взглянула на посылку.

– А там что?

– Ах да.

Тайши повернулась к столу, резким движением оторвала крышку, а потом медленно и ликующе достала простую, но изящно сделанную шкатулку. Она осторожно поставила ее на стол и открыла. Внутри лежали какие-то розовые шары.

Тайши взяла один из кучки и с приятным хрустом впилась в него зубами, закрыв глаза от наслаждения.

– Персики из поместий управляющего. Восхитительно.

Она откусила еще и повернулась к двери.

– Нагрейте воду.

Цзянь, понизив голос, спросил:

– Тайши, как поживает дядя Фаару?

Тайши остановилась на пороге.

– Его семья вполне благополучна.

И скрылась в своих покоях.

Цзянь не знал, как это понимать. Он плохо помнил тот день, когда в последний раз видел дворцового управляющего – человека, который в Небесном дворце заменил Цзяню отца. Цзянь надеялся, что Фаару жив и здоров. Тут у него вновь заурчало в животе, и он вспомнил, что с рассвета ничего не ел. Инстинктивно юноша потянулся к ближайшей съедобной вещи – к одному из персиков в шкатулке.

Цофи шлепнула его по руке.

– Знай свое место! Я сейчас сварю яйца.

Цзянь смирился.

– А я разведу огонь.

– Нет-нет, – Цофи взяла его под локоть и развернула в другую сторону. – От тебя воняет так, будто ты вылез из бычьей задницы. Не заходи в главный дом, пока не помоешься.