Читаем дальше.

«Почему Советский Союз теряет ведущее положение в космических исследованиях? На этот вопрос чаще всего отвечают так: США развернули очень широкий фронт исследовательских работ в космосе, на космические исследования они выделяют колоссальные средства. (За пять лет они израсходовали более 30 миллиардов долларов и только за 1965 г. – 7 миллиардов долларов.) Этот ответ в основном правильный. Хорошо известно, что США расходуют на космос много больше, чем СССР.

Но дело не только в средствах. Средств и Советский Союз на освоение космоса выделяет не мало. Но у нас, к сожалению, много недостатков в планировании, организации и руководстве этими работами. О каком серьезном планировании космических исследований можно говорить, когда у нас нет никакого плана полетов космонавтов. Кончается октябрь месяц, до конца 1965 г. осталось немного времени, а ни одни человек в Советском Союзе не знает, будет ли в этом году очередной полет человека в космос, каково будет задание на полет, какова продолжительность полета. Такое же положение было и во всех предыдущих полетах кораблей-спутников “Востоков” и “Восходов”, что создает совершенно ненормальную обстановку в период подготовки космонавтов к полету, не позволяет заблаговременно в спокойной обстановке готовить экипажи к полету.

Мы знаем, что в стране есть планы создания космической техники, знаем решения ЦК КПСС и правительства с конкретными сроками изготовления космических кораблей. Но мы знаем также, что многие из этих решений не выполняются совсем, а большинство выполняется с большим опозданием по срокам».

Тихий, как его еще называли – «подковерный», саботаж спущенных сверху распоряжений был серьезной проблемой советской управленческой системы. Принять постановление или план – это всего лишь четверть дела, важно было обеспечить исполнение, а с этим часто возникали сложности – то одного недостает, то другого, то обстоятельства складываются не в пользу… Так что, говоря о том «что многие из этих решений не выполняются совсем, а большинство выполняется с большим опозданием по срокам», космонавты нисколько не преувеличивали. При Хрущеве многое определялось его волей. Будучи человеком увлекающимся и азартным, Никита Сергеевич стремился во что бы то ни стало поддерживать приоритет Советского Союза в области космических исследований, пусть и не всегда рациональным путем (вспомним, как и почему был совершен первый тройной бесскафандровый полет). Леонид Брежнев же относился к космическому приоритету и всей космической программе более сдержанно, по принципу: «это важное, но не самое-самое».

«До настоящего времени полеты пилотируемых кораблей проводились по планам Академии наук СССР, а непосредственное управление и техническое обеспечение организовывалось представителями промышленности и Министерства обороны СССР. Военные вопросы в программу полета включались довольно относительно, что можно объяснить тем, что внутри Министерства обороны нет организации, которая занималась бы комплексно вопросами освоения космоса.

Космосом занимаются все: Ракетные войска, ВВС, ПВО, ВМФ и другие организации. Такая раздробленность усилий и средств на освоение космоса мешает делу, много времени уходит на согласование планов и решений, на решениях часто отражается ведомственный подход к делу.

В 1964 г. начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза Бирюзовым была создана специальная комиссия. Комиссия, обстоятельно изучив организацию работ по освоению космоса, пришла к выводу о необходимости объединения всех комических работ на базе Военно-Воздушных Сил… Но после трагической гибели маршала Советского Союза Бирюзова эти разумные предложения отбросили и организовали ЦУКОСМ при Ракетных войсках. Но создание этой организации ничего не изменило. Осталось ведомственность, раздробленность и несогласованность».

Упомянутое в записке Центральное управление космических средств (ЦУКОС) Ракетных войск стратегического назначения в 1970 году было реорганизовано в Главное управление космических средств, но эта реорганизация никакой пользы не принесла, потому что в основном менялись названия должностей, а подчиненность и структура оставались прежними. Командованию Ракетных войск стратегического назначения не хотелось выпускать из своих рук престижное управление космосом, но в рамках отдельного вида вооруженных сил эффективно решать глобальные космические задачи было невозможно. По логике вещей, характеру задач и согласно требованию времени Главное управление космических средств должно было находиться в прямом подчинении министра обороны СССР, а не его заместителя, которым являлся главнокомандующий Ракетными войсками. Поначалу, когда космические дела непосредственно контролировались Никитой Хрущевым, ведомственная принадлежность не имела значения, поскольку все вопросы замыкались на главе государства. Но времена меняются. А иногда перемен приходится ждать очень долго – только в 1981 году Главное управление космических средств было выведено из состава Ракетных войск стратегического назначения и подчинено непосредственно Генеральному штабу, а в 1986 году, незадолго до распада Советского Союза, оно было преобразовано в Управление начальника космических средств Министерства обороны. Мечта Юрия Гагарина и его товарищей исполнилась лишь в 1992 году, когда Управление начальника космических средств преобразовали в род войск центрального подчинения – Военно-космические силы, которые вошли в состав Воздушно-космических сил Российской Федерации. По уму это следовало сделать еще четверть века назад.

Читаем «Записку» дальше – сейчас начинается самое главное.

«Командование ВВС и мы, космонавты, неоднократно обращались в Генеральный штаб, к министру обороны и в Военно-промышленную Комиссию с конкретными предложениями по строительству и оборудованию космических кораблей, способных решать задачи боевого применения. Наши предложения, как правило, не поддерживались руководством Ракетных войск. Мы получали резолюции: “Востоки” военного значения не имеют, заказывать их нецелесообразно». «Заказывать “Восходы”не будем, нет средств».

В 1961 г. мы имели два “Востока”.

В 1962 г. мы имели два “Востока”.

В 1963 г. мы имели два “Востока”.

В 1964 г. мы имели один “Восход”.

В 1965 г. мы имели один “Восход”.

(Американцы в 1965 г. запустили два корабля “Джеминай” и предполагают запустить еще два до конца этого года).

Почему для полетов космонавтов не строили корабли? Во всяком случае, не из-за недостатка средств. Это происходит потому, что руководители Ракетных войск больше верят спутникам-автоматам и недооценивают роли человека в космических исследованиях. Стыдно признаться, но это факт, в нашей стране, первой пославшей человека в космос, четыре года ведутся дискуссии на тему “Нужен ли человек на борту военного космического корабля?”».

В Америке этот вопрос твердо и окончательно решен в пользу человека, а у нас и сегодня многие ратуют за автоматы. Только этим можно объяснить, что у нас на 30–40 спутников-автоматов строится 1–2 обитаемых корабля. Многие спутники-автоматы стоят много дороже обитаемого корабля, многие из них не достигают цели… Мы не собираемся умалять значение автоматических космических аппаратов. Но увлечение ими по меньшей мере вредно. На “Востоках” и “Восходах” можно было бы провести большой комплекс очень нужных военных исследований и довести продолжительность полета до 10–20 суток. Но у нас нет кораблей, не на чем летать, не на чем выполнять программу космических исследований».

Начнем с того, что в США вопрос: «Нужен ли человек на борту военного космического корабля?» не был «твердо и окончательно решен в пользу человека», в этом отношении авторы записки, при всем глубочайшем уважении к ним, сильно заблуждались. Да – на определенном этапе развития американской космической программы предпочтение отдавалось пилотируемым кораблям с астронавтами на борту, но это не означало окончательного решения вопроса. Юрия Гагарина и его товарищей-космонавтов, первопроходцев космоса, можно понять – в то время человек в космосе мог сделать больше, чем автоматически управляемые системы. Точно так же первые машины, с которыми столь ожесточенно боролись луддиты, не могли соперничать с человеком по качеству производимой продукции и понятие «ручная работа» надолго закрепилось в обиходе как показатель качества продукта, но…