– Он ещё молод, чтобы умирать, – очень тихо произнёс Пётр, упрямо тряхнув головою. – А без него, благую весть фарисеи задушат нещадно.

– Увидев меня распятым на кресте позора, не думайте, что всё было зря, – посмотрел на него Йешуа с лёгкой грустной улыбкой. – Так было предопределено Отцом моим Небесным, и так надлежит случиться. Крест, знаменующий сейчас собою самую позорную и мучительную смерть рабов и разбойников, станет самым светлым символом чистой веры и окончательного поражения греха.

Смерть Сына Человеческого позволит оправдать грешника, приблизив его к Отцу Небесному. Именно ради этого я и пришёл, и об этом возвещали пророки. Смерть как выкуп за живых. Ибо у Отца Небесного все живы. И пусть мои страдания и казнь не пошатнёт веры вашей. Потому как вам надлежит распространить благую весть по этому миру. Подумайте над этим и укрепитесь в своём сознании и вере.

После чего он умолк, а ученики крайне опечалились. Они очень любили его, а спрашивать о его смерти они опасались. Страшась навлечь беду своими разговорами об этом.

Так, постепенно, они и дошли до Кфар-Нахума.

– Шимон! Левий! – раздался голос из толпы народа, когда они только-только вошли в город.

– Шалом алэйхэм! – радостно поприветствовали они знакомого.

– Алэйхэм шалом, – отозвался тот, обнимая их. – Что-то вас давно небыло видно?

– Помнится, ты покидал со своим товаром Палестину и видно многого ещё не знаешь.

– Да. Меня небыло на родине несколько лет. Были трудные времена. А всего несколько дней назад я вернулся и с удивлением узнаю, что рыбак Шимон более не выуживает рыбу из сетей, а Левий, единственный мытарь, относящийся по совести к своим собратьям иудеям, не набивающий свою мошну за их счёт, оставил этот презираемый род занятий. Что с вами произошло?

– Познакомься. Это наш равви – Йешуа из Нацрата, – представил Матфей учителя.

– Шалом алэйхэм, – поприветствовал с улыбкой Йешуа.

– А это, как выясняется, наш общий знакомый. Занимающийся перевозкой товаров в дальние страны, – дружески похлопал Пётр по плечу своего приятеля.

– Алэйхэм шалом, – поздоровался тот.

– Видимо вам нужно немного времени для общения, – кивнул Йешуа.

– Да. Но вы ступайте в мой дом. Отдохните с дороги. Мы вскоре придём, – благодарно засияли глаза Петра.

– Да будет так, – одобрил учитель, и они проследовали далее по тесным улочкам.

***

Около дома Петра, в нерешительности топтались несколько иудеев и пара молоденьких сборщиков.

– Ну же, ступайте, – настаивал один из фарисеев.

– Да как-то боязно.

– Вы сборщики или кто? Это вас должны все бояться.

– То простой люд, а это прославленный раввин.

– И что? Напомнить вам слова А-Шема?

“И сказал Йегова Моше так:

«Когда будешь делать поголовное исчисление сынов Исраэйлевых при пересмотре их, то пусть каждый даст выкуп за душу свою Йегове при исчислении их, и не будет мора среди них при исчислении их.

Вот что давать им, каждому, проходящему для пересмотра: половину шекэля, по шекэлю священному, шекэлю двадцати гэйр: полшекэля приношение Йегове.

Всякий, проходящий для исчисления, от двадцати лет и выше, должен давать приношение Йегове.

Богатый не больше и бедный не меньше полшекэля должны давать в приношение Йегове для выкупа душ ваших.

И возьми серебро выкупа от сынов Исраэйлевых, и отдай его на устройство шатра соборного. И будет это для сынов Исраэйлевых в память пред Йеговой, для искупления душ ваших»”.

В законе прямо сказано, что податью облагаются все иудеи, кроме коэнов.

– Но он только вошёл в город и у странствующего раввина может не оказаться денег.

– Во-первых, месяц Адар уже наступил, потому все знают, что сбор был объявлен и нужно уплатить Храмовый налог. Во-вторых, налог составляет всего-навсего двухдневный заработок. И это за целый год. Смешно подумать, что такую сумму невозможно было скопить, даже расхаживая по стране с проповедями. В-третьих, если он не будет уплачен до конца месяца, то ему придётся его уплатить в самом Храме. Другими словами это вы ему оказываете услугу. Ясно?

– Это гражданский долг и он взимается не мытарями для языческого Рима, а вами для покрытия расходов на Храмовое служение. Вы же сами знаете, как дорого стоят ежедневные жертвоприношения. Не говоря уже о ладане, фимиаме и одеяниях, – настаивал другой фарисей.

– О! Вон идут его ученики. У них и спросим, – с облегчением вздохнули сборщики. – И нам не придётся просить у него самого.

– Посмотрим, – вполголоса сказал один фарисей другому, – согласится ли заплатить тот, кто объявляет себя сыном Всевышнего на Его Храм? – фарисей указал глазами на небо. – Машиах может посчитать себя выше уплаты налога и тогда придёт наш час.

– Не уплатит ли ваш учитель дидрахм на Храм? – обратились сборщики к Петру, когда они поравнялись.

– Да, конечно, – кивнул тот и они вместе с Матфеем вошли в калитку.

Йешуа расположился на улице под навесом дома. Ученики блаженно возлегли рядом. Вытянув омытые, усталые ноги. Некоторые из них даже задремали.

– Отец! – с восторгом подбежали его дети.

– Шимон! – заблестели слёзы на глазах у жены.

– Мои дорогие! – с чувством обнял своих домашних Пётр.

– Как тебе кажется, Шимон, – обратился к нему Йешуа. – Цари земные с кого берут налоги или подати? С сыновей своих или с посторонних?

– С посторонних конечно, – изумлённо посмотрел на него Пётр.

– Итак, стало быть, сыны свободны?

– Истинно, так.

– Ты верно рассудил, – одобрительно кивнул Йешуа. – Ибо отцу не имеет смысла брать подать с сына своего. Потому как у них всё общее. И нет никакой пользы, собирать подати с самого себя.

Но подати, основанные на законе, должны выплачиваться в полном объёме. Будь то законы Небесные или земные. Властям земным нужно подчиняться не только из-за страха, но в особенности, по доброте сердца своего. Потому что такова воля Отца Небесного, который назначает её для блага человека. Но надо помнить, что законы данные Моше первостепенны и непреложны к исполнению пред всеми законами земными.

Посему, чтобы не вводить их во искушение, – кивком головы указал за забор Йешуа. – Пойди на море, закинь удочку и подними первую же попавшуюся рыбу. И отверзши ей рот, обнаружишь там статир. Возьми и отдай его за меня и за себя. Пусть это чудо послужит им ещё одним доказательством о Сыне Человеческом.

– Подождите меня, – с сияющими глазами посмотрел на своих родных Пётр. Затем кинулся в дом и выбежал оттуда уже с удочкой.

– Я скоро! – махнул он рукою, выскакивая за калитку.

– Ну что, ты принёс деньги или же твой учитель посчитал себя выше податей? – тутже приступили к нему фарисеи.

– Идёмте все со мною. И я расплачусь, как того повеливает закон, – весело подмигнул Пётр присутствующим и быстрым шагом направился к морю.

– Он что, решил нам отдать подать рыбою? – изумлённо посмотрели на фарисеев сборщики.

– А это мы сейчас и проверим, – зло зыркнули те, и все последовали за Петром.

Достигнув берега, Пётр ловко забросил удочку в море.

– Ты бы хоть себя не обманывал, а не то что нас, – стали насмехаться над ним фарисеи. – Где ж это видано, чтобы рыба клюнула на голый крючок?

– Рыба-то хоть и безмозглая, но и для неё нужна приманка.

Пётр не обращал на них никакого внимания. Их смех ещё не затих, когда уда ощутимо натянулась. Пётр подтянул её к себе и вытащил крупную тиляпию. Вздох изумления сменился благоговейным испугом, когда бывший рыбак, открыв рыбе рот, достал оттуда целый статир.

– Вот вам Божественная подать, – весело подбросил он монету сборщикам. – За Сына Всевышнего и за меня.

А затем, выпустив рыбу обратно в море, развернулся и пошёл домой.

***

После скромного обеда, когда все пребывали в благодушном настроении, Йешуа посмотрел на своих учеников.

– О чём вы, по дороге, рассуждали между собою?

Ученики молчаливо потупили свой взор. Им стало стыдно за тот разговор вполголоса, за спиною учителя.