– Это чушь, – я не удержался и фыркнул. Какие, однако, грандиозные планы у мистера Стока. Я всё больше склоняюсь к мысли, что это розыгрыш. Только… Стал бы этот Монро так вольно использовать имя Адамса Стока для своих сомнительных развлечений? – Это невозможно сделать даже в теории. Невозможно человека заставить думать, что он физически находится в игре. Какая-то его часть всё равно будет знать, что это именно игра. Человеческий мозг – это самый совершенный компьютер, который невозможно обмануть, какие бы уловки разработчики игры ни пытались внедрить…

– То есть, вы отказываетесь, – Монро поднялся со стула, даже не дав мне договорить. – Что ж, я так и передам Адамсу Стоку, что доктор Крамер отказался участвовать в проекте, потому что счёл его исполнение невозможным.

Я тупо смотрел, как он направляется к двери. В голове не укладывалось, что «Стокс-группа» замахнулась на подобное. Это же невозможно! Невозможно…

– Стойте! – Монро остановился, когда уже практически подошёл к двери, и лениво обернулся, вопросительно приподняв бровь. – Каким образом мистер Сток хочет этого добиться? – я чувствовал, как сердце бьётся где-то в горле, и становится трудно дышать. Если у них есть наработки, хотя бы теория… Быть причастным к такому – это было бы самой большой удачей в моей жизни.

– Все подробности могут знать только участники проекта, а раз вы столь категорически отказались… – Монро развёл руками, словно извиняясь передо мной за то, что не может озвучить сверхсекретную информацию человеку, который, мало того, что не произвёл на него впечатление доктора, так ещё и отказался участвовать в разработке века.

– Я не отказывался, я просто озвучил своё мнение в том, я лично я считаю, что эта идея обречена на провал, – я сглотнул. Сердце теперь упало в желудок, а в горле противно защипало. – Я могу поговорить с мистером Стоком, прежде чем приму решение? Я хочу услышать его аргументы в пользу того, что это не его фантазия заставит меня потерять несколько лет жизни, пытаясь придать твёрдость мыльному пузырю.

– Да, – просто ответил Монро. – Вы можете поговорить с мистером Стоком, как и сотня других специалистов, выразивших сомнение в успешном завершении проекта. Завтра в девять пятнадцать в конференц-зале «Стокс-группы». Зал находится в центральном офисе на первом этаже, сразу напротив дверей входа, заблудиться сложновато. Не опаздывайте. И, доктор Крамер, переоденьтесь. На этой встречи ваш рабочий костюм будет выглядеть неуместно.

***

Два года спустя

– Джек, мальчик мой, как наши успехи? – жизнерадостный голос пробился в затуманенный мозг, который уже, скорее всего, плавал в избытках кофеина, которым я его основательно пичкал в последнее время. Мы не укладывались в сроки на всех этапах разработки игры, а, зная Стока, могу с уверенностью сказать: дебют игры не отменят, даже если нам придётся своим на первых порах ботами прикидываться, чтобы люди начали помаленьку играть. Оторвав взгляд от висящей передо мной голограммой, я протёр усталые, воспалённые глаза и потянулся, хрустнув всеми имеющимися в моём теле суставами. Только после этого я повернулся к стоящему у меня за спиной Адамсу.

– Необходимо провести контрольную отладку и проверить выполнения алгоритмов в различных локациях на разных уровнях, – отрапортовал я и схватил кружку, стоящую тут же на столе, в попытке глотнуть кофе. В кружке было пусто, и я удивлённо посмотрел на дно, где виднелся тёмный ободок высохших капель. Когда я его выпить успел? Вроде бы недавно наливал.

– Н-да, – Адамс с любопытством понаблюдал за моими действиями, усмехнулся, потёр подбородок и сел на соседний стул. – Видишь ли, в чём дело, Джек, ты не сможешь проверить свою теорию и работу внедрённого алгоритма в различных локациях и тем более на разных уровнях.

– То есть? Как не смогу? А каким образом я проверю, всё ли работает как надо? Бета тестеры не смогут мне внятно всё объяснить, – я удивлённо посмотрел на человека, с которым, можно сказать, сдружился за эти два года, во время которых велась разработка совершенно новой игры, о которой мир ещё не слышал. Ну, насколько было возможно подружиться молодому учёному – настоящему ботанику, который даже не помнил, когда выпил кофе, погружаясь в работу с владельцем мегакорпорации, который, если судить по последнему выпуску «Форбс», стоил уже больше ста тридцати миллиардов долларов.

– Ты никогда не задавал себе вопроса, а почему такая масштабная игра стала вообще возможна? – Адамс потёр грудь слева, вытащил флакончик с таблетками и, поморщившись, закинул одну в себя.

– Мне было не до этого, передо мной стояла другая задача, – я снова протёр глаза. Я не хотел ему говорить, что мне вообще было плевать на то, какие именно ступени ему пришлось преодолеть, чтобы самой концепции игры дали ход. Передо мной стояла невероятно интересная задача – определение чувствительности при эффекте полного погружения. До меня никто никогда ничего подобного не делал, приходилось всё рассчитывать с чистого листа, буквально создавать многие формулы заново. Сейчас же до запуска игры оставались считаные дни, и некоторые параметры были ещё не до конца протестированы, а некоторые вообще ещё даже не начинали тестироваться.

– Джек, ты хоть раз пробовал играть в «Мир»? – я невольно поёжился под пристальным взглядом этого уже пожилого человека, который всё ещё держал в ежовых рукавицах всех желающих отхватить от пирога, называющегося «Стокс-группа». Этих желающих становилось с каждым годом всё больше и больше, и Адамс уже не мог скрывать о том, что у него часто прихватывает сердце. Этот факт весьма негативно сказался на котировке акций, которыми с некоторыми из нас – тех, кто участвовал в разработке «Мира», расплатились за проделанную работу. Мы сами настояли на такой форме оплаты, и колебания на бирже, связанные с болезнью Стока, стали весьма неприятным сюрпризом, но это продолжалось до тех пор, пока не анонсировали выход совершенно новой игры. Стоимость акций взлетела до небес, и уже сейчас обеспечила нас неплохими дивидендами, позволяющими не заботиться о хлебе насущном и полностью погрузиться в работу.

– Я не играю в игры, – я встал и побрёл в направлении кофемашины. В такие моменты я сам себе напоминал свежевоставшего зомби, и единственное желание, которое меня посещало – завалиться на кровать, обнять мягкую и такую привлекательную подушку и уснуть, чтобы, наконец-то, выспаться. Эх, мечты, мечты. – Вы же это знаете. Только выборочные персы в разных локациях, с усреднёнными характеристиками каждого уровня, чтобы проверить эффекты присутствия. То, что ради этого мне пришлось научиться стрелять, не путая ствол с курком, и махать мечом, чтобы хотя бы знать, за какой конец хвататься – лично для меня стоит на одном уровне с одним из подвигов Геракла.

– Джек Крамер, тридцать два года, не женат, детей нет. Получил звание доктора киберфизиологии в двадцать шесть. Выдающийся результат на самом деле, – задумчиво проговорил Адамс. – О чём ты думал, когда выбирал направление своей диссертации?

– Да уж не о том, что буду настраивать игровых персов на предмет повышения чувствительности, чтобы доставить дополнительное удовольствие от вирта ушедшим из реального мира задротам, – я плеснул в кружку остатки кофе. Сильно захотелось курить, но Адамс Сток не переносил сигаретного дыма, поэтому мне пришлось бросать эту вредную привычку, единственную вредную привычку, которая была у меня два года назад, не считая моей работы. Единственную привычку вообще. – Я думал, что войду в группу разработчиков андроидов, которые создаются для освоения космических объектов. Наполовину роботы, наполовину… кто-то ещё, с реакциями человека на внешние и внутренние раздражители. Способные чувствовать боль от солнечных ожогов и затруднение дыхания при вдыхании большего количества пыли. Способные донести всё это до людей не в виде странных и плохо воспринимаемых диаграмм, а так, чтобы люди поняли: вот здесь потрясающе и можно начинать колонизацию, а вот сюда лучше вообще никогда не соваться. – Я задумчиво смотрел в чашку, наблюдая, как в тёмной жидкости плавает песчинка кофе, совершая при этом не поддающиеся анализу хаотичные движения.