Сказанное заставило Германа Грумберга нахмуриться ещё сильнее. Он был недоволен и недоволен настолько, что даже с угрозой посмотрел на архимага.

- Я требую.

Архимаг сказанным не впечатлился, это было по нему видно. Однако, и перечить он больше не стал. Ему хватило той шпильки, что он уже отпустил в адрес королевского советника.

- Вам придётся принять факт, что никто не желал Верлонии зла. Во всяком случае, зря вы столь досконально отслеживали каждый шаг тех, кого со Стены Мрака с собой в Казорд‑Бар вытащили.

- Пф-ф, быть такого не может, - недовольно фыркнул лорд Грумберг. – Записи моих маячков лучшее тому подтверждение, кто-то воздействовал на прорыв. Определённо, это было именно что намеренное деяние. И раз всю дорогу до ритуального круга эпицентр продолжал смещаться, то…

Граф Мейнецкий уставился на своего собеседника так, как если бы намеревался вот‑вот уличить его в гнусной лжи. Ему было достаточно любого неосторожного слова, действия, но… но архимаг совершенно спокойно подлил себе в чашку ромашковый чай и, только сделав пару глотков, произнёс:

- Именно из этого обстоятельства исходили все мои суждения.

- Да что вы такое… - начал было выговаривать ему в раздражённом тоне Герман Грумберг, но архимаг вскинул руку, призывая к молчанию.

- Я проверил всех этих людей. Скрупулёзно. И хотя виноватый нашёлся, вина его, а точнее её, крайне косвенная.

- Так речь про аир Свон, – сощурил глаза граф. Он предполагал подобное, так как его всерьёз насторожила необычная для студентки книга. Такой фолиант и у какой-то простолюдинки не мог просто так оказаться.

- Вчера поутру аир Свон отправили задействовать точки силы. В намерениях руководства было очистить пространство от слежавшегося снега, на студентку такую обязанность возложить можно было. Но если бы хоть кто‑то внял словам аир Свон, что женские дни мешают ей заниматься подобным, то ничего бы не произошло. Всё было бы спокойно. Увы, это замечание оказалось проигнорировано, и девушка подчинилась приказу. Она была вынуждена отправиться за Стену Мрака, а дальше… Хм, понимаю, для ушей любого воспитанного человека, и тем более мужчины, подобное прозвучит крайне неприлично, но аир Свон, справляя естественную для любого живого существа нужду, невольно пролила кровь в крайне неподходящем на то месте. Теперь вы понимаете? Заклинатель пролил собственную кровь.

Щёки графа Мейнецкого зарделись. Само собой, он понял и причину, и отчего произошли такие последствия. Будучи магом, да ещё некромантом, ему было бы сложно не понять. Но да, для его восприятия всё это действительно прозвучало чрезвычайно неприлично.

- Немыслимо, - всё же протянул лорд Грумберг устало. Ему было сложно смириться с тем, что все его догадки, все его планы на дальнейшие разбирательства оказались, как говорится, коту под хвост. Он даже почувствовал ужасную разбитость из-за этого.

- Вот-вот, - со вздохом подтвердил архимаг. – Поэтому не знаю, кого вы там наказывать намерены. Психика аир Свон и так не в самом лучшем состоянии, а если она ещё и узнает, что это именно из-за неё за сотню человек погибло.

- А что по этому поводу думает командор? – решил выяснить кому и что именно известно лорд Грумберг.

- Он гневно матерится, и на это у него две существенные причины. Во-первых, ему хочется отомстить то ли самой аир Свон, то ли верлонской академии, которая её к нему на практику отправила. А, во‑вторых, он крайне недоволен, что в живых остались все те, кто лично слышал, что это именно он, зная об, эм‑м, физическом состоянии аир Свон, изменил её обязанности и за Стену Мрака очищать от снега местность отправил. Разбирательство Верлонии над этой студенткой грозит ему смертным приговором, а потому он жаждет приватной беседы с вами.

- Да, встретиться, чтобы всё это обсудить, нам придётся, - недовольно поджал губы лорд Грумберг, но затем встрепенулся. – А что касательно моего второго предположения?

- Вы о книге или о том, что мордент долгое время спал на территории Стены Мрака? – уточнил архимаг, прежде чем снова подлил себе чай. Правда, на этот раз он положил в чашку два кусочка сахара и взял из вазочки печенье. Архимаг успел проголодаться за то время, что помогал в уничтожении мордента. Да и расследование причин странного появления нежити не было таким уж быстрым. В настоящий момент на улице стемнело так, что хоть глаз выколи.

- Это вы восприняли моё разъяснение про мордента за некое предположение, - между тем, с оттенком обвинения ответил Герман Грумберг. – Поэтому, разумеется, речь о книге. Это артефакт?

- Да, это артефакт. И нет, аир Свон он достался самым из приемлемых путей. Ей книгу подарили из дружеской симпатии, и это подтверждает тот факт, что девушка сумела ею воспользоваться. Эльфийские артефакты очень капризны, знаете ли. В чужих руках они словно теряют свои свойства. А аир Свон не просто этот артефакт задействовала, она воспользовалась им не понимая, как сей артефакт в принципе активировать надо. По этой причине можно даже сказать, что книга услышала зов своей хозяйки и самостоятельно решила ей помочь.

- У этого артефакта есть свой разум? – скептически поднял брови Герман Грумберг.

- Нет, но многие артефакты перенимают яркие черты личностей своих создателей. Так бывает. И в данном случае, подобное спасло человеческие жизни. Без артефакта аир Свон не смогла бы создать ледяной щит, способный удерживать мордента. А там… подпитать чужое заклинание своей силой намного проще нежели творить собственные чары. Только благодаря этому погибший криомаг сумел задержать мордента на достаточное для вашего отбытия время.

- Скажу честно, от ваших слов мне стало гораздо легче, - действительно повеселел граф Мейнецкий. – Мне было бы крайне неприятно осознавать, что я мог столь сильно ошибиться в оценке способностей какой-то третьекурсницы.

- Скажите уж прямо, вам было бы неприятно осознавать, что какая-то третьекурсница смогла сделать тоже, из-за чего вы едва не довели себя до магического истощения, - усмехнулся архимаг, и на этот раз лорд Грумберг доброжелательно рассмеялся. До этого он действительно ощущал себя уязвлённым.

Дальнейшая беседа не вышла продолжительной. Вскоре архимаг покинул покои лорда Грумберга, и граф остался один. При этом, едва его гость ушёл, лицо Германа Грумберга сделалось предельно серьёзным. И нет, не из-за предстоящего объяснения перед королём он беспокоился. Раз уж командор был лично заинтересован в том, чтобы истинную причину скрыть, то преподнести соседним странам можно было абсолютно любую байку. Тревожило Германа Грумберга другое – он прекрасно понял, что представляет из себя Мила Свон, и, в результате, уверения его сына в том, сколь никчёмна и отвратительна эта женщина, стали казаться ему гнусной ложью.

«Похоже, Каролина оказалась права лишь частично, - невольно подумалось графу. – Пусть эта девушка не имеет желания сблизится с Антуаном, он всё же увлечён ею. Всерьёз увлечён, но в силу того, что между ним и ней некогда пробежала кошка, теперь он всячески убеждает себя и остальных в обратном».

Мысль об этом оказалась для Германа Грумберга приятна и неприятна одновременно. С одной стороны, не произойди некий конфликт, быть может, у него бы уже имелась вот такая неприглядная невестка из низшего сословия. Но, с другой, а лучше в нынешней ситуации и не сыщешь. Эта девушка не просто была одарена, она имела отличные способности к чёрной магии, а умение владеть чёрной магией являлось для рода Грумбергов приоритетным аспектом.

«Проблему составляет её скверная репутация, - рассуждал Герман Грумберг, - но даже эта скверная репутация в настоящий момент под большим вопросом. Под очень и очень большим вопросом».

Собственно, с дум об этом и началось небольшое приключение лорда Мейнецкого. Несмотря на важность многих политических моментов, которые ему было бы желательно урегулировать, Герман Грумберг едва прибыл в столицу, так практически сразу её и покинул. Помимо нескольких деловых встреч он всего лишь воспользовался связями при дворе, чтобы заполучить в свои руки копии личных дел на Милу Свон. Он собирал их из разных ведомств, так как каждому из ведомств был важен только определённый тип информации. Увы, результатом сбора данных оказалась не такая уж пухлая папочка. Кроме того, все листы в ней, кроме первого, появились после поступления Милы Свон в академию, и это означало только одно – в Оркрест ему было суждено отправиться.