Анна жалобно всхлипнула, но сделала она это зря. В правде о «родителях» Анны Люций нисколько не сомневался, так как присутствовал при беседе мистера Саммера с ними. С помощью фактов сыщик вынудил этих людей сознаться в том, что их настоящая дочь умерла от лихорадки семь лет назад.

- Хорошо, - далеко не добрым тоном сказал он. – Тогда, чтобы не рушить твою жизнь, пожалуй, это мне стоит обосноваться в Долграде.

- Люций, ты что, обиделся?

- Нет, - ответил он, а затем понял, что не хочет лгать. Он был именно что обижен, а потому решил пойти ва-банк. – Скорее, я ужасно расстроен. Видишь ли, Анна, буквально четыре дня назад я был у твоих родителей. Они действительно опечалены судьбой своей дочери. Я бы даже сказал, они скорбят. И это неудивительно, если учесть, что их единственное дитя покоится в могиле.

- Так ты узнал… - прошептала побледневшая Анна, а затем её глаза недобро сощурились. - Но как ты узнал?

- Ты оставила в Вирграде достаточно следов, чтобы нашлись те, кто указал мне на твои изъяны.

Само собой, Люций не собирался раскрывать имя Адьира Морриэнтэ. Оно не должно было прозвучать ни в коем случае, это могло разозлить самого короля. Однако, проявленное благоразумие послужило тому, что Анна домыслила сама.

- Ах, так получается Мартин всё же разболтал обо мне кому-то! – гневно воскликнула девушка. - Вот уж не зря я сомневалась брать его в пособники или нет. Он был слишком самоуверенным и наглым вором, такой всегда думает только о своей выгоде. Ну же, Люций, кому он рассказал всё? Кому-то из одногруппников или же сознался властям, когда его швырнули в тюремную камеру?

По чести сказать, Люций едва понял, что Анна ведёт речь про Мартина Шедоу. Этот студент умер больше года назад, а потому его имя и облик порядком стёрлись из памяти куратора группы нынешних второкурсников факультета Чёрной Магии. Пожалуй, если бы на эмоциях не были озвучены некоторые факты, то он бы ни за что не догадался. Но дальнейшее это мало изменило.

- Это был не Мартин, - покачал головой Люций, прежде чем невесело усмехнулся. - Я даже не знал о твоём с ним знакомстве, но зато теперь мне понятно кто мог поспособствовать его побегу.

- Да, это была я, - не стала скрывать Анна. – Вот только когда я добралась до его холодной подземной камеры, в ней было уже пусто. Кто-то ещё решил помочь Мартину, а я… я едва не попалась. Какой-то стражник заметил меня со спины. Была объявлена тревога, и ты не представляешь, Люций, как страшно мне тогда было! – глаза девушки ярко выражали тот испуг, что она пережила. – Я бежала сломя голову. Продолжая кутаться в грубый бесформенный плащ, я проносилась мимо камер, заполненных воняющими, как свиньи, людьми. От их вони меня не могла защитить даже надетая на лицо повязка. А эти люди хохотали. Они говорили гадости, смеялись надо мной, пытались схватить протянутыми через прутья решёток руками. И поэтому, Люций, мне очень жаль, но я вынуждена поступить именно так.

- Как? – сперва не понял он, но тут вокруг него возник плотный воздушный кокон.

- Прости. Я на самом деле привязалась к тебе. Я всё время думала, как бы вовлечь тебя в свой план, чтобы мы были вместе. Всегда были вместе! Но в тюрьму я не отправлюсь. Ни за что! Только не туда.

Губы Анны дрожали, но кокон всё равно продолжал сжиматься вокруг Люция. Крайне неторопливо сжиматься. Люцию даже пришло в голову, что лучше бы его невеста не медлила. Милосерднее такие чары всё же творить так, чтобы человек ощутил себя прихлопнутой мухой. Раз и всё на этом. Но Анна очевидно сомневалась, и оттого тянула.

- Анна, ты зря это делаешь. Давай уедем из Верлонии, давай начнём новую жизнь, - попытался воззвать он к любимой.

- Но я не могу, - плаксиво ответила Анна. – Мне нужно в это книгохранилище. Нужно. Я должна войти туда любой ценой.

Сказанное укрепило решимость девушки. Люций почувствовал, что кокон начал сжиматься сильнее. Ему сделалось больно настолько, что он закричал в голос. Анна из-за этого отвернулась к окну и зажала уши руками.

- Анна, не глупи, Анна!

Магии стихии воздуха Люций ничего толкового не мог противопоставить. Ему достался очень узконаправленный дар. Помимо нескольких базовых заклинаний, он был сведущ исключительно в своей специализации, а потому некогда и остался преподавать в академии. Люций не видел для себя будущего в качестве практикующего специалиста по сглазу и проклятиям, но конкретно в настоящий момент жизнь выбора ему не предоставила. Скрепя сердце, он зашептал до боли знакомые слова, и даже оберег Анны не защитил её от его магии.

***

В тоже самое время как мэтр Орион стучался в дом Анны Браун, которая Анной Браун вовсе не была, Мила тоже совершала не самый благоразумный поступок – она готовилась к проникновению в коттедж Антуана Грумберга. И, само собой, готовилась она к этому тайком. Мила ничего не рассказала о своём намерении Саймону или же Вигору, а они её нисколько не заподозрили в подобном. Всё же был первый день, как молодую женщину выпустили из лазарета, кто бы полез в пекло?

«А я вот такая, я сама неожиданность», - злорадно подумала о самой себе Мила.

Само собой, риск был велик, так как несмотря на вечер вторника Антуан Грумберг мог остаться дома, а не отправиться в Вирград. О планах этого аристократишки Миле ничего не было известно, а ведь у него же ещё слуга имелся, и кто знал, насколько крепок у этого слуги сон?

- Успокойся, - потребовала от себя Мила. – Ты уже решилась, так давай, действуй, а не трясись от страха.

Добавляло Миле решимости также понимание, что раз у Антуана не вышло использовать Катрину, так он кого-нибудь другого для своей цели обязательно найдёт. Быть может, кто-то прямо в этот момент уже готовился к её убийству. И из-за этого молодая женщина даже зло засопела.

Однако, когда настал назначенный час, ноги Милы всё равно подрагивали. А, быть может, так было ещё и от того, что пробиралась она к коттеджному городку крайне замысловатой дорогой. Мила двинулась туда напрямую, и да, не будь сейчас конец марта, подобное у неё никогда бы не вышло. Освободившаяся от снега земля была сухой и жёсткой. Ночной холод сковал её, а дожди, способные превратить твердь в непроходимую хлябь, пока ещё не начались. Не оставалось за Милой вследствие этого никаких следов, тут ожидания молодой женщины оправдались. Но вот не зря заросли сухой сорной травы и шиповника служили природной стеной для закрытого от широкой публики сада факультета Земной Стихии. Ох не зря. Причём стеной они были настолько хорошей, что стражи академии давно отвыкли ждать с этой стороны какого-либо нарушителя.

«И яснее некуда почему», - угрюмо подумала Мила, попутно стараясь стряхнуть со своей одежды сор и колючие иголки. Эти дюймовые иглы оцарапали до крови её руки и лицо. Всё же по ночному времени многое не разглядишь.

- Твою мать, хорошо хоть глаза целы остались, - буркнула себе под нос Мила, прежде чем спряталась за куда как более ухоженным и безопасным кустарником. Было глупо торчать на виду, опоясывающая сад дорожка в этом месте хорошо освещалась.

Молодая женщина сама удивилась тому, как быстро она достигла коттеджного городка. Это зная только направление-то. Справилась она и с лабиринтом улочек. Немного прошло времени, как она оказалась перед нужным ей домом и украдкой подошла к нему. Сердце Милы при этом отчаянно стучало. Пусть в окнах не горел свет, она всё равно ощущала жуткий страх. Проникать в чужие дома ей до этой ночи не приходилось.

«Так, сперва я проверю заперта ли дверь», - размыслила Мила, но тут, увы, удача традиционно повернулась к молодой женщине задом. Ей оставалось только не пойми как открывать какое-либо окно, и, увы, по итогу эти старания ни к чему не привели.

- Либо бить, либо нахрена я сюда припёрлась? – в какой-то момент прошептала Мила, когда, подняв с клумбы камень, подбросила его на ладони. Камень был тяжёлым. Такой с лёгкостью бы любое окно разбил вдребезги. Прям так, что б на шум все, кому не лень, сбежались.