– Да уж, – Тим мрачно усмехнулся. Видимо, ему казалось, что за стенами больницы он окажется еще не скоро. Что уж говорить об известности в музыкальной сфере. – Ты так в этом уверена до сих пор?

– Давай, не усмехайся мне здесь. Все будет, как только ты выйдешь отсюда, – встретив удивленный взгляд молодого человека, она пожала плечами. – Думаешь, ты здесь надолго? Я бы не сказала. Несколько недель пробудешь точно. И лицо вскоре придет в норму. Только вот шрам на подбородке может остаться.

– Думаешь?

– Тим, я, может, не доктор, но медсестра. И видела случаи похуже за свою недолгую практику. Ты скоро выкарабкаешься. А пока ты этого не сделаешь, я буду поблизости, – сделав инъекцию, девушка положила обратно использованные принадлежности и собиралась уходить, но заметила, как он потянул к ней свою руку.

– Не уходи, пожалуйста, – речь молодого человека стала несвязной и менее понятной, его начало клонить в сон.

Лина подошла к нему и осторожно взяла за руку, слегка сжав его теплую ладонь в своей. Она почувствовала, как напряжение в его руке уходило, он понемногу расслаблялся. Веки его то и дело смыкались, однако молодой человек старательно открывал их, продолжая смотреть на девушку.

– Савельева? – он все же услышал небольшую перепалку с Ходоковой. Хотя это было не трудно, учитывая мощность голосовых связок и противно-громкий голос старшей медсестры.

– Да. Фамилия у меня такая, – небрежно заметила девушка, присев рядом с ним и слегка отодвинув стол в сторону.

– А мне нравится. На конце «Ева». Получается очень красивое имя, которое тебе идёт.

– Пожалуй, это единственный плюс, – усмехнулась Лина, после чего замолчала, наблюдая за старым знакомым.

Молодой человек вновь отвернулся к окну. Каждый раз, когда ей казалось, что он уснул, темноволосая пыталась высвободить свою руку, но парень сжимал её еще сильнее, словно говоря ей «Останься». И тогда Аделина усаживалась удобнее, не отпуская его руки. Когда он, наконец, отправился в царство Морфея, девушка аккуратно положила ладонь молодого человека обратно на койку и тихо выкатила стол в коридор. Закрыв дверь, она прошла в небольшую служебную столовую, встретив удивленные взгляды трех коллег. Девушки отложили кружки с чаем и накинулись на нее с расспросами, словно стервятники.

– Как, Аделин?

– Он даже не брыкался?

– И не кричал?

– Ты живая вернулась оттуда? Он тебя не покалечил?

Жестом призвав девушек к тишине, Лина села на одно из свободных кресел и отпила воды из стоящего рядом стакана. От их щебета начала болеть голова, и ей захотелось вновь очутиться в палате реанимации рядом с ним. По крайней мере, бурчащий артист в качестве компании импонировал ей больше, чем клокочущие женщины, которые уже успели перемыть ей кости, пока она отсутствовала.

– Вы же знаете мои приемы. Хук правой, и пациент в уколах не нуждается до следующей недели, – отмахнувшись, она снова сделала глоток воды и приступила к заполнению бумаг.

Не прошло и трех часов, как в сестринскую комнату ворвалась одна из ее коллег, застав темноволосую за распределением результатов анализов. Вид у Катерины был испуганный, словно в больницу ворвался страшный монстр, желающий съесть всё и вся.

– Лин, скорее! Он снова проснулся! Никто не может его успокоить! – защебетала медсестра.

– И что теперь?

– В смысле «Что»? Он требует тебя! – раздраженная подобным высказыванием подруги, Катерина кивнула в сторону двери и снова позвала девушку в реанимационную палату.

Савельева тотчас оставила карточки. Пригрозив Катерине, что если та не заполнит их в течение полутора часа, то она больше не будет брать ее смены, девушка направилась быстрым шагом к реанимации, у которой уже успели столпиться остальные медсестры. С трудом разогнав интересующихся коллег, темноволосая вошла в палату. Тим почти встал с кушетки, когда она оказалась внутри. Ноги его все еще были привязаны к койке, однако руки уже были свободны.

– Так, ляг обратно. Сейчас же. Тебе пока нельзя вставать, – Лина распорядилась ледяным тоном, после чего подбежала к кровати и принялась вновь обвязывать его руки около изголовья. Стараясь не встречаться с ним взглядом, девушка продолжила, закончив с бинтами. – Давай договоримся так: я буду приходить к тебе каждые четыре часа. В восемь и двенадцать. И если ты будешь вести себя хорошо, то вскоре сможешь вставать с кровати, и никто не будет тебя привязывать. Мы договорились?

Еще недавно метавший безумный взгляд, молодой человек успокоился и слегка кивнул.

Договорились.

В её доме не переставая играла музыка. Будь то видеоклипы, крутящиеся по телевизору, радио или же просто плейлисты в чертогах компьютера. В стенах, где жила Аделина Савельева, музыка не прекращалась ни на минуту. Оставив пост и халат медсестры, девушка, как и миллионы других, занялась поиском себя. За полтора года она сменила не одно направление. Дизайн, фотография, строительство, сфера услуг и даже рутинная офисная работа за компьютером. Ни в одной из специальностей Лина не смогла ужиться. До тех пор, пока Женя не устроил её в свою студию звукозаписи. Мужчина считал, что иметь под боком человека, знающего правила оказания первой помощи, полезно. Учитывая степень и быстроту его опьянения, Лина чаще занималась тем, что приводила своего нового босса в чувства, чем работала в небольшой студии. И все же, девушка не жаловалась.

В любом случае, напряженная обстановка в стенах студии возникала гораздо реже, чем в той же самой больнице или офисе, где каждый день можно было получить моральную оплеуху от начальства, а за спиной – обнаружить клубок из сотканных змей, обсуждавших все тонкости её личной жизни и не только. В глаза никто, почему-то, не мог никогда озвучить свои грязные мыслишки, всё выводилось на обсуждение обязательно за закрытыми дверьми. И это больше всего раздражало Савельеву, которая к сплетням не то чтобы не привыкла – не видела ничего интересного в том, чтобы обсуждать чью-то жизнь, кто с кем спал и кто сколько зарабатывал. Это и стало камнем преткновения во многих компаниях.

Радиоприёмник настроен на её любимую волну. Ни единого слова о политике или экономике. Лишь музыка и обсуждение треков. Чарты и голосования фанатов. И вот участливый голос ведущего объявляет победителя, держащего первые позиции в чартах нескольких стран вот уже на протяжении трех недель – для музыкальной сферы срок немалый, а для российских исполнителей это и вовсе крутой поворот. Лиричное вступление с записью метронома, и вот знакомый для девушки голос начинает петь первый куплет. Лина не может сдержать улыбку. Так и хочется каждый раз, когда из колонок доносится голос Тима, показать пальцем в радиоприемник и сказать ему, будто он на той стороне сможет её услышать: «Я же говорила». Первое время девушка так и поступала, но после, осознав, что артист не узнает о её победных возгласах, перестала общаться с радиоприёмником и просто подтанцовывала немного изменившимся мотивам, которые сочиняли её старые знакомые. Их музыка всё так же скрывала в себе частицу любимого девушкой космоса, но стала немного мрачнее. Меж строк Лина могла прочесть настроение молодых людей, которое владело ими при написании музыки и текстов.

И когда песня под названием «Wonderful Wild World» закончила свое звучание, ведущий объявил о новом сингле ребят, который впервые услышит свет именно на их радиоволне и прямо сейчас. Его название было коротким и весьма лаконичным, однако когда ведущий произнес его вслух, Лина остановилась посреди комнаты не в силах пройти дальше. «Даже если твой голос холоден, ничего страшного» – вновь до неё донесся знакомый голос. Девушка подошла к магнитофону и сделала звук громче. «Потому что я жив, и за стеной ждёт много опасного. Останься, Ева» – вероятно, это была игра воображения, но девушке казалось, что он обращался именно к ней.

Она вслушивалась в песню снова и снова, переключая свое внимание с голоса на музыку и обратно. По коже то и дело проходили электрические разряды, заставляя волосы на затылке вставать дыбом. От происходящего девушку буквально передёргивало. Она не могла остановиться, продолжая вслушиваться и находя в строках песни те самые моменты, что имели место быть в ее жизни несколько лет назад. Она словно взглянула на всё происходившее в стенах больницы с его стороны. Голос певца проникал все глубже под кожу, оставляя один отпечаток за другим. И в этот момент Лина, кажется, поняла за что в него влюбились миллионы девушек по всему миру. Голос Тима был настолько пронзительным и проникающим куда-то вглубь души, что спокойно слушать его песни было невозможно.