– Обстоятельства требуют от нас быстрых мер. – Отец обнял меня. – Я рад, что ты поправилась.

– Пап, эти меры не туда направлены. Меня покалечили не они.

– Не волнуйся, распознаватели лиц ищут этого оборотня по всем базам данных. Его найдут. А скоморохи…. Знаешь, это тревожит. Когда есть люди без коррекции…. Какие у них эмоции, чувства, намерения?

– По-моему, они безобидны.

– Они критикуют правительство и наш уклад жизни. А если от критики они перейдут к действиям? Государственный переворот? Свержение правительства?

– Вряд ли.

– А вот ты и спросила бы своих новых знакомых об их целях. Какими усилиями была достигнута стабильность, помнишь? И теперь потерять все это из-за горстки несогласных?

– Я не думаю, чтоб они хотели кого-то свергать. Скорее хотят привлечь внимание к своей простой жизни на лоне природы. Чтобы к ним присоединялись другие люди.

– А что они делают там на лоне природы?

– Выращивают рожь, пекут хлеб, такой вкусный, коров доят.

– Коров доят. И как это помогает другим? Все должны трудится на общее благо, а не только для себя. У них должны быть обязанности, как у всех.

– Ох, пап, ты бы всех сделал одинаковыми. А если они не захотят чипироваться?

– Их чипируют принудительно. У нас есть полиция, стычек не было уже давно. Но вот заодно и попрактикуются.

– Принудительно? – Мы с мамой выдохнули это слово одновременно.

Это было странное слово. Похоже, редкое для нашего мира, почти неупотребляемое.

– Слушай, Лана, давай приставим тебе охрану?

– Пап, не надо, я сама полицейская, просто он застал меня врасплох. У нас же не было нападений много лет.

– Ну смотри, но из города ни ногой. Обещаешь?

– Конечно. Не волнуйся.

 Отец собрал вещи и отбыл в дипломатическую поездку, поцеловав меня на прощание в щеку.

– Мам, а какими усилиями была достигнута стабильность? Папа так сказал.

И тут я услышала трель соловья. То есть, я не знала, что это соловей поет, просто всплыло из глубин памяти. Это пропел наш звонок, пришла Сила. Если бы я только что не видела ее в своих воспоминаниях, то ни за что не поняла бы, что эта здоровая «кобыла» – моя лучшая подруга. Сила сразу повисла у меня на шее, потом долго разглядывал моё лицо, смахнула слезу с глаз и успокоилась.

– Я так переживала за тебя.

Мама попросила Сесилию показать какой-нибудь урок из универа по истории, чтоб я могла понять, какими усилиями была достигнута стабильность в мире, а сама ушла работать. Похоже у Лены много работы, видимо, нашей цивилизации нужно большое количеств металлов.

Сила на мгновение напряглась, растерянно смотря на меня.

– Что?

– Представляешь, забыла на секунду, как транслировать. Что это со мной?

Потом она коснулась своего виска, и картинка повисла в воздухе. Она показала мне один из уроков в Университете, где мы с ней сидели на первой парте. Я помнила этот урок, но смутно, только некоторые фразы, поэтому слушала внимательно, с неподдельным интересом.

Большая аудитория, наполненная светом. Рядом с преподавателем в воздухе висит карта, испещренная красными неровными фигурами, местами войн прошлого тысячелетия. Вот это да! Да там места не осталось спокойного. Только море, и то не везде!

… и вы не представляете, сколько усилий дипломатов было положено, чтобы не было применено ядерное оружие. Иначе нас с вами уже не было бы на этой планете. При помощи других цивилизаций мы уничтожили эту опасность, но к тому времени войны и искусственные вирусы выкосили бОльшую половину населения земли. Очень многие погибли при эвакуации. После всех этих потрясений женщины не хотели рожать, боясь за своих детей, человечеству угрожала ещё и демографическая катастрофа. Вообще, психика людей сильно пострадала. Радиофобия, танатофобия, страх перед будущим вышли на первое место, появилось много новых расстройств. И в этом тяжелый момент нашелся ученый, который предложил решение. Кто-нибудь назовет его имя.

– Макс Волков! – Говорю я.

– Да, Иоланта. Это решение затрагивало саму природу человека, но было необходимо. Он создал чип, соединяющийся с нейронными связями человека, способный ослаблять ненужные, и усиливать нужные цепочки, то есть, по сути, корректировать психику, а через нее и поведение. Этический отдел был против внедрения чипов, но главы оставшихся на карте мира стран проголосовали «за» и проект был принят и запущен.

– А кто был «против», что сделали с ними? – тихо говорит Сесилия.

– Поскольку решение касалось всего общества, всех несогласных выселили за стены городов, в так называемые «дикие земли», им пришлось выживать самим без помощи общества. Они также были лишены процедуры остановки возраста, поскольку она появилась позже. И со временем все они вымерли. Насколько я знаю. Постоянно ходят слухи о выживших, но это скорее легенды.

Студенты тихонько переговариваются. Преподаватель разводит руками.

– Чрезвычайные обстоятельства требуют жестких решений. Процесс чипизации стал носить название «перезагрузка», поскольку в результате появился новый человек – добрый, сострадающий, заботливый, любящий. И мир тоже изменился. С лица Земли исчезли войны, конфликты разрешались мирно, люди почти перестали ссориться…. Ну вы и сами можете посмотреть вокруг…. На сегодня всё. Задание для вас на следующий урок – биография Макса Волкова. Это был неординарный человек и биография у него была такая же.

Мы выходим с Сесилией из аудитории. Меня останавливает какой-то высокий парень.

– Лан, не хочешь сегодня сходить в кафе «Пушкин». Там чтецы будут….

Я резко оборачиваюсь к нему.

– Катись ты колбаской по Малой Спасской, понял?! – зло обрываю его я, не дав даже договорить.

– Ого! Не знал, что ты такая резкая! А что такое Малая Спасская?

– Место, откуда не возвращаются.

Обиженный парень уходит.

– Лан, что это за поговорка такая? Никогда не слышала.

– Вычитала где-то. Само как-то выскочило.

– Может, простишь Альберта? Уже два месяца дуешься. Что он такого сделал?

– Сила, есть вещи, которые я не могу простить, понимаешь? Сколько бы не прошло времени.

Сила остановила транслятор. И снова я стою посередине комнату в замешательстве, снова в моей голове вопросов больше, чем ответов. Мы с Силой присаживаемся на мою кровать.

– А если войти в воспоминание, где мне восемь лет?

– Снова станешь девочкой.

– Слушай, Сила, так ведь можно сколько угодно зависать в приятных воспоминаниях, да? И вообще оттуда не вылазить?

– Есть такая опасность, поэтому психокорректоры рекомендуют не крутить воспоминания больше часа в день. Некоторым особо злостным зависателям блокируют просмотр чипа, чтоб они жили в настоящем, а не в прошлом…. Так что ты такое не можешь простить Альберту?

– А я помню? – я пожала плечами.

И вдруг поймала себя на мысли, что есть что-то меня беспокоит даже больше, чем стертые страницы моего прошлого. Поняла – что. Это – непреодолимое желание предупредить Диму об опасности. Об этом планируемом жестоком вмешательстве в то, что он ценит превыше всего. Свою личность, свою свободу быть тем, кто он есть. Я должна предупредить скоморохов. Но как выйти из дома, да еще и отправиться туда, где чуть не погибла? Может попросить Силу, чтобы прикрыла меня? Интуиция говорит мне, что чип Сесилии настроен так, что не позволит ей соврать. Я глубоко вздыхаю.

– Сила, а я у тебя часто бывала?

– Конечно. Мы часто вместе уроки делали.

– А давай полетим к тебе? Может, там я вспомню больше про себя?

– Да чего лететь, тут идти недалеко. Прогуляемся?

И мы с Сесилией выходим на свежий воздух. Я думала, будет труднее вырваться из дома, но с лучшей подругой меня мама отпустила без звука.

На улице я делаю вид, что от яркого света у меня кружится голова, чтобы была причина сесть в автолет. Прошу Силу научить меня строить маршрут, но тут случается заминка. Сила понимает, что забыла, как строить маршрут.

– Сила, что с тобой, вспоминай, это у меня была операция на мозге, а не у тебя.