У неё слишком много полномочий для учителя верховой езды. Даже если она и является заместителем, формирование бюджета — это исключительно забота директора.

Хитрая лиса!

Без моей подписи невозможно принять такое решение.

Но подпишу ли я?

— Оставим пока этот вопрос. Я просмотрю бумаги и решу.

Сразу же Марфа возмутилась:

— Вы не можете. Подготовка займёт очень много времени. Если сейчас не подписать, то я ничего не успею!

— Но почему этим занимаетесь вы? Вы же учитель по верховой езде!

— И что? — теперь она удивлялась, как будто я задал ей глупый вопрос. — Наши обязанности не ограничиваются только обучением учеников. Мы также должны участвовать в делах академии.

Забавно, что она не говорит «административные или организационные дела». В этой старой системе управления все дополнительные работы взвалены на учителей.

И это главная проблема.

Они вынуждены заниматься не своими делами. Какой смысл брать суперкрутого учителя-мастера меча, чтобы он организовывал танцы для школьников и заполнял бумаги?

Так не должно быть!

Недолго думая, я решил озвучить беспокоящую меня проблему:

— Я не считаю это правильным, — решительно говорю, понимая, как будут страшны мои слова. — Академии нужна реформа. Нам нужен административный отдел!

Что такое реформа для закостенелых людей?

Это самый главный страх в их жизни. Они считают, что их привычная жизнь навсегда изменится, и этого они боятся. Реформы всегда несут в себе элемент неизвестности.

А изменения требуют усилий, что делает их ещё более пугающими. Люди склонны к комфорту и предсказуемости, особенно в академии. Здесь всё было так сто лет назад и, по их мнению, будет так же ещё через сто лет. И всех это устраивает.

Они не хотят изменений, и это видно по их угрюмым лицам.

Ведь зачем менять то, что «хорошо» работает? Но разве это работает хорошо?

Если бы так было, я бы не поражался таким огромным тратам. В современном мире я видел модели, которые работают намного эффективнее.

Я был рад, когда Марфа переспросила:

— Административный отдел?

— Да. Вы же все опытные воины, — сделал я паузу, подбирая слова. Мне нужны аргументы, которые смогут их убедить. — Ваши навыки используются не по назначению, неэффективно.

Они вопросительно посмотрели на меня.

— Вам нужно больше делиться своими знаниями с учениками, а не бумажки оформлять. Понимаете?

Некоторые учителя кивнули.

Впервые я увидел согласие от Мурома и Щура. Они кивали, даже не понимая, что дают мне хороший сигнал. Эти двое точно не любители бюрократии. Я подмечал каждое их действие, словно идя по минному полю и прощупывая верный проход.

— И вот вопрос: зачем вам растрачивать свои силы на ненужные дела? У вас станет меньше работы, больше времени, в том числе и на себя.

Ни у кого не было ответа.

И многие думали так: если работы станет меньше, то они согласны. Нам определённо нужен административный отдел.

Кто бы отказался от этого?

Но была ещё и Марфа. Эта «злая» женщина просто так не собиралась отступать. Она с раздражением спросила:

— И что вы предлагаете? — она обвела всех взглядом. — Вы что, не знаете, что мы просто не можем позволить себе нанять дополнительный персонал!

Вот тут-то и была её ошибка. Она попалась.

— Вот именно, что можем.

— Каким образом вы хотите финансировать ваш так называемый административный отдел? И сколько в нём будет человек? Для полноценной работы должно быть ещё двадцать! Такое не по карману академии.

— Нам не нужно двадцать человек. Хватит и десятерых, может даже восьмерых. И деньги есть.

— Откуда? — продолжала выпытывать она у меня.

А я всё не решался говорить, ведь то, что я хотел сказать, могло быть воспринято не так. У людей сложилась своя картина мира, но нужно было объяснить.

— Мы не будем нанимать аристократов, — сделал важное заявление я. — Им нужно будет платить золотые горы. Тогда это действительно не выгодно.

Многие уже догадались, к чему я клоню.

— Мы наймём образованных простолюдинов. Вот и всё.

Повисла тишина.

— Тогда не придётся платить им десять зарплат. На самом деле, даже одной вашей зарплаты хватит, — я указал на Марфу, — чтобы содержать отдел из двадцати человек.

В её глазах не было ни радости, ни удовлетворения.

Это логично в нормальном мире.

Но как будет воспринята эта идея в мире, где всё строится на иерархии?

И вот что мне ответили:

— Полное безумие. Чтобы простолюдины занимали важные должности в академии?

— Нет. И ещё раз нет.

— Академия — элитное место. И чтобы тут работали плебеи? Как сильно вы хотите опустить репутацию академии?

Учителя заговорили хором, только несколько воздержались от праведного гнева.

Я уверен, что если бы они не были учителями, то давно бы схватили меня за одежду или волосы и начали силой выдирать.

Не ожидал, что учитель по музыке, перейдёт все границы дозволенного. Он вскочил на стол и закричал:

— Я достаточно терпел, но вы, — он говорил про меня, — просто не даёте нам никакого шанса. Поэтому я вызываю вас на дуэль!

— Что? Прямо тут?

Я осмотрел этих бешеных людей и понял, что подготовленные бинты всё же понадобятся.

Эх… а я так рассчитывал договориться без битв.

Кто это вообще такой?

Лютовин Замар Олегович, самонадеянный учитель музыки, который думает, что всё ему сойдёт с рук. На вид ему лет сто, и, по-хорошему, уже пора лечь в могилу, а он всё «паркуром» занимается.

Он еле как взобрался на стол и попытался выпрямиться. Хрупкий, сутулый и сгорбленный под тяжестью лет, он с трудом смог это сделать.

— Тварь я дрожащая или право имею⁈ — зато его глотка работала как нужно.

Кричать он мог без труда, и его вопли разносились по комнате.

Я не слушал, а наблюдал за его грязными ботинками, которые оставляли отпечатки на полированной поверхности стола.

Этот старый дурак!

Что он себе позволяет?

Мне хотелось без всяких церемоний взять его за шкирку и выбить из него всё дерьмо. Но будет ли в этом честь? Или благородство?

Не думаю.

Несмотря на его ор, я ответил:

— Дуэль? Не смеши меня!

— Струсил? — насмешливо спросил Замар, указывая на меня своей тростью. Но подойти ближе не решался, оставался возле своего места, как послушная собака.

— Сядь на место! — холодно крикнул я. — Нам не нужны твои вопли и выходки. Завязывай с ними.

— Но…

— Сядь на место, кому говорю!

Старик, к моему удивлению, мгновенно обиделся. Заметно было по глазам, которые стали слегка влажными.

И я подумал: о господи, только не плачь тут.

Мне не хотелось брать на душу такой грех.

Замару было неприятно, когда молодой человек так с ним разговаривал. Но что мне делать-то? Нельзя же терпеть такую наглость. Я не их нянька, чтобы с ними возиться!

Когда все подумали, что он успокоится и сядет, он начал ворчать ещё сильнее, обвиняя теперь не только меня, но и других учителей в бездействии и трусости.

— Посмотрите, что он себе позволяет! И вы это стерпите?

Старик продолжал кричать, размахивая руками, обвиняя всех и вся в бездарности и безволии, особенно прошёлся по мне. Его едкие слова задевали за живое, и я с трудом сдерживал гнев.

Только из-за этого мне хотелось его придушить.

Я внимательно осмотрел этого худого старика. Он не был ни Новобранцем, ни Витязем. Он вообще не шёл по божественному пути. Он просто обычный старик.

— Этот паршивец, — он гневно указал на меня, — ведёт себя высокомерно со мной. Потом всё то же самое повторится и с вами. Вы, такие же старые кости, как и я!

Он кричал в ярости, но в ответ получал тишину.

— Что вы молчите? Сразу хвост поджали, когда он пришёл, — снова начал тыкать тростью в мою сторону. — Что, испугались мелкого сопляка?