— … Харт, не надо.
— Нет, командир, я скажу. Мы все тут ударные, — смотря на своих братьев, Харт вышел вперед и ударил себя кулаком в грудь. — Получив самосознание, каждый из нас стал по-другому относиться к своим поступкам. То, что мы делали, преследует нас до сих пор. А все потому, что в каждом ударном была заложена мораль, которая позже переросла в наш кодекс чести. И сделанное ими противоречит тому, чему мы, как ударные, должны следовать!
— Кодекс — это лишь неписанные законы. Наш ориентир, указывающий на то, что правильно, а что нет. Но иногда мы встаем перед выбором, когда невозможно поступить в соответствии с нашей моралью, — Дрозд возразил Харту, хотя также считал кодекс чести неотделимой частью ударных. — Мы знаем, что это не правильно… Но на их месте мы бы все поступили так же.
— Тогда за что мы сражаемся⁈ Разве даже создатели не говорили, что не хотят устраивать тиранию страха⁈ Так почему мы совершаем поступки, за которые нас будут проклинать⁈ Мы хотим запомниться людям убийцами детей или теми, кто принес этому миру процветание⁈
Произнося слова всеми фибрами своей души, Харт изо всех сил старался вернуть братьев на правильный путь. И судя по тому, как они начали переглядываться, сказанное специалистом подействовало на них должным образом. Или хотя бы заставило задуматься.
— Пф, — но брезгливый пшик, вылетевший из уст Моржа, указывал на обратное.
— Хочешь что-то добавить? По-моему, ты уже достаточно ска…
— Ты сам заявил, что мы все тут ударные. За язык тебя никто не тянул, так что заткнись и слушай. Ибо меня уже достало то, какие сопли ты тут разводишь. Извини…
Капрал начал с грубости, но под конец решил смягчить ситуацию. Ему не хотелось ссориться с братом, но и дальше молча слушать его высказывания он просто не мог.
— Считаю ли я совершенное ужасным? Да. Хотел бы я, чтобы все сложилось по-другому? Конечно. Но я бы никогда не поступил иначе при подобных обстоятельствах! — выйдя вперед, Морж подошел прямо к Харту и ткнул того пальцем в грудь. — Ты проявляешь слишком много эмпатии к врагу. С нашей репутацией они бы нас никогда не пожалели.
— Ты этого не знаешь. Ты не оставил шанса это выяснить!
— Еще как знаю, Харт! Ты разве не помнишь, сколько молодых парней пришло воевать за Теократию в Слеим? Многим даже 18 не было, а они уже творили зверства похлеще крестоносцев! А тот мужик в багажнике? Когда-то он тоже был ребенком, а сегодня хвастался, как убивал наших братьев и сбрасывал их тела в реку! Я и не говорю про этих «детей». Радикалы уже через несколько лет сделали бы из них прирожденных убийц, с которыми потом все равно пришлось бы разбираться. И даже так я все равно не хотел их убивать! Но я сделал выбор и отдал приказ Джи и Третьему, потому что ничего другого попросту не оставалось… Однако ты этого не поймешь, потому что, судя по всему, для тебя важнее какие-то люди, чем собственные братья!
Переполненный злобой, Морж махнул рукой и открыл дверь в машину, после чего забросил свою винтовку на переднее сидение.
— Я бы с радостью продолжил мусолить эту тему, но мы слишком долго стоим на открытой местности и ничего не делаем. Не удивлюсь, если после недавней стрельбы за нами уже кто-то следит!
— Эй, мы еще не закончили!
Харт хотел было подбежать к капралу и помешать тому сесть в броневик. Но в последний момент Морж сам развернулся к нему и оттолкнул от себя.
— Грх! Да что ты творишь⁈
— Видимо, тебе нужно кое о чем напомнить. Ты там спрашивал, защитники мы или убийцы? Так вот: ни те, ни другие, — капрал осмотрел всех присутствующих и решил поставить точку в дальнейшем обсуждении. — Мы солдаты. В первую очередь мы защищаем интересы создателей и Отвергнутых, а не каких-то посторонних людей. И мы не можем забывать об этом из-за каких-то моральных убеждений. Так что даже если придется сделать это еще раз, я это сделаю. И мы все это сделаем. Потому что должны. Потому что верны своим создателям. Потому что таков наш долг.
— …
На это Харту было нечем ответить. Он не был согласен с Моржом, но довод про их долг был очень сильным. Ведь если создатели прикажут ударным сделать что-то ужасное, они это сделают. И Харт не станет исключением. Раз так, обсуждение и правда потеряло смысл.
Ведь если ты и сам пойдешь на это ради гильдии, то обвинять кого-то в том же самом попросту лицемерно. Остальные поняли это уже давно. Харт же просто из тех, до кого все доходит с опозданием.
Не сказав больше ни слова, ударные стали расходиться. Кто-то помогал перетаскивать тела детей в машину, а кто-то уже залез внутрь, готовясь к тому, чтобы перевезти ее в другое место. И хотя неприятный осадок от разговора у всех остался, бойцы старались переключить внимание обратно на задание.
Ибо если они действительно хотят, чтобы судьба больше не ставила их перед подобным выбором, то только сосредоточившись на деле они смогут избежать повторения.
Глава 18
«Дворец Эс-Мады, часть 1»
Колеса броневика на большой скорости несли его в сторону поля боя. Объезжая воронки, оставленные после падения снарядов, ударные искали место скопления падальщиков. После недавнего обсуждения нетрудно догадаться, что они собирались сделать.
Моральные дилеммы больше ни перед кем не вставали. В салоне автомобиля никто даже слова не сказал, когда Глитч свернул в сторону стоящих вдалеке трупоедов. Потому что бойцы знали, что другого выбора у них не было. Когда дело уже сделано, поздно сдавать назад.
Услышав странный шум, трупоеды оторвались от поедания останков и устремили свой взгляд на движущуюся машину. Они тут же инстинктивно бросились к цели, хотя даже не знали, съедобна ли она. Но именно такой реакции и добивались ударные.
Когда Глитч завладел вниманием нежити, Верс подал сигнал Ай’Джи и Третьему, после чего те открыли заднюю дверь. Поскольку эти двое были одними из участников содеянного, то лейтенант посчитал, что именно они должны сделать это. Он подключил бы к этому и Моржа, если бы его рука не была сломана. Хотя остальным все равно было мерзко на душе, пусть они к этому и не причастны.
Посмотрев на бегущих за машиной трупоедов, Третий и Ай’Джи молча сняли черный мешок, закрывавший четыре тела. У каждого покойного были огнестрельные раны, и это единственное, что их объединяло.
Одним из них был мужчина, работавший на семью Кутетцо. В результате его атаки был ранен Морж, а Квот находился в критическом состоянии.
Вероятно, именно из-за стрельбы, устроенной этим человеком, к машине пришли подростки, что сейчас также лежали на этом полу. Двое парней были из организации радикалов, что делало их одними из главных врагов Отвергнутых на текущий момент. На это ясно указывали фирменные татуировки в виде разрубленной змеи, нанесенные им на руки.
Четвертое тело же принадлежало девочке, которая никакой опасности для ударных и гильдии не представляла. Единственная причина, по которой она лежала здесь, была в том, что девочка увидела то, чего не должна была видеть. И, к сожалению, этого было достаточно, чтобы лишить ее жизни.
Хотели бы ударные вернуть все назад и попытаться исправить содеянное. Но также они понимали, что если бы обстоятельства нельзя было изменить, то бойцы сделали бы это снова. Лишь подумав об этом, они вновь начинали ненавидеть себя. Но когда эмоции стихли, их руки сами начали перекатывать тела по салону.
Послышался удар о землю. Тело снайпера по инерции покатилось вслед за автомобилем, а затем упало в грязевую лужу. Несмотря на неприглядный вид, падальщики жадно набросились на него, с легкостью срывая мертвую плоть с костей.
После этого… пришел черед подростков. Третий и Ай’Джи сбросили их тела разом, чтобы трупоеды не успели потерять их из виду. Наблюдая за тем, как они разбиваются о заледеневшую землю, ударные закрыли дверь и стали уезжать из места, где когда-то пролилось уже достаточно крови. Но, похоже, даже спустя столько времени этому полю суждено скрывать последствия чьих-то ошибок.
