– Не вини прошлое. Что было, то было. Я слишком хорошо знал Теодора, чтобы поверить в его предательство. И слишком хорошо знал Гонрада, чтобы знать о его вероломстве и тяге к театральности. Эти двое ненавидели друг друга ещё со времён обучения в Аркане. Теодор слишком сильно любил Амадею. Любовь даёт мужчине силу в битве, и она же – его самая большая слабость. Запомни это, мальчик мой. В тебе – его честь и сила. Отпусти ненависть и освободишься от оков.

Квадратное, суровое лицо, с коротко остриженной белоснежной бородой сейчас как никогда казалось добродушным, а взгляд серых глаз был понимающим и светился отцовской теплотой. На краткий миг Рагнар дал Тео то, что никогда не давал Гонрад, – отцовскую поддержку. И это понимание в серых глазах Рагнара омыло сердце Тео, освобождая его от пут ненависти, державшей его цепкими клещами всё это время, да и всю жизнь.

Тео кивнул в знак принятия. Он не стал спрашивать Рагнара, откуда тот догадался, что Тео знает правду о своём рождении. Не стал спрашивать, почему верит ему и почему поддерживает. Он ничего не стал говорить. Тео лишь ждал. Ждал окончательного решения.

Рагнар встал и подошёл к окну, сложив руки за спиной. Яркие лучи солнца создавали ореол света в его белоснежных волосах. Его массивная фигура, одетая в серую военную форму Тарии, казалось зловещей тенью в свете весеннего солнца. Военная выправка и мирное дыхание говорили о спокойствии и стопроцентном соединении с источником силы. Тео мог лишь восхищаться этим мужчиной.

– Они сами вложили в твои руки свою погибель, – заговорил Рагнар наконец спокойным, но решительным голосом. – В жажде власти и наживы Аркан, Далирия и Аркадия взрастили свою смерть. Аркан падёт, и Бриллиантовая корона вновь засияет в волосах наследника.

Тео снова кивнул, не смея нарушать торжественность момента пустыми словами. Аркан падёт, и это было самым важным.

***

Возвращение в Далирию состоялось через два дня. Как только все формальности с Рагнаром были улажены и обсуждены все детали первых действий, Тео вскочил на лошадь и, не жалея ни себя, ни животное, помчался к порталу. В портал в Нарахе вошёл незнакомец, а вышел из портала в Гарнуле фельдмаршал и король Далирии.

– Закрыть все порталы в стране! Никого не впускать и не выпускать из страны. Приказ Фельдмаршала!

Тут же были посланы гонцы ко всем шести порталам в стране с приказом перекрыть все переходы, кроме переходов в Нарах и другие города Тарии. Ко всем пограничным гарнизонам, чтобы перекрыли все границы, кроме границы с Тарией. По всему периметру южных и западных границ с Аркадией, Барнасом, Камисой и Эвалией были выстроенные линии обороны, состоящие из магов и летучих отрядов. Приказ был прост: не пропускать ни одной души, ни живой, ни мёртвой. Любой, кто осмелится покинуть страну или переступить границу, будет убит на месте. Вокруг всей Далирии подняли блокирующие путевые сети, и сотни магов-путевиков поддерживали магическое оцепление до дальнейших приказов.

Прямо у портала он мысленно вызвал Ли. Камень, вплавленный в кожу, и кость черепа за правым ухом нагрелся, посылая волны узнавания и радости от его тирака. Ли соскучился по своему верному другу, Тео испытывал схожие чувства: слишком давно они не летали вместе. Полёты и небо всегда были его отдушиной.

Ли прилетел с северной крепости, где отдыхал последние три недели, ожидая хозяина, в течение трёх часов. В его больших жёлтых глазах читались радость и азарт полёта. Тео не нужно было смотреть на оскаленную пасть с двумя рядами плоских зубов, чтобы понять чувства Ли. Камень, соединявший их, отчётливо передавал все эмоции тирака. Он приблизился к животному, поглаживая твёрдое вытянутое туловище и ощущая глубокое дыхание могучих лёгких. Рука прошлась по гладкой светло–изумрудной коже с тёмно–зелёными, цвета сумрачного леса, узорами. Ли приблизился, ближе подставляя правое крыло.

– Хитрюга, – улыбнулся Тео, почёсывая впадину за крылом.

Ли довольно заурчал, напоминая больше кота, чем грозное огнедышащее животное.

Они познакомились ещё во времена учёбы в Магистериуме, и Тео с первого взгляда понял, что они связаны друг с другом. Не каждый мог стать наездником, не каждый мог обуздать тирака, и не каждому тирак покорялся. Но Ли и Тео узнали друг друга с первого взгляда, и вот уже пятнадцать дет они неразлучны.

Тео послал своему тираку волну азарта и решимости, и Ли ответил взаимностью, согнул передние лапы, приглашая к полёту. Не дожидаясь, пока Ли оседлают, Тео запрыгнул на спину, ухватился за длинный жёлтый гребень, и тут же с короткого разбега они взмыли вверх.

Оставив своих людей контролировать исполнение приказов, он направился на юг в Десар, столицу. Остальные догонят.

***

Какое-то время Тео кружил над дворцом, разглядывая массивное сооружение. Жёлто-белые флаги Далирии опущены, а синие флаги с чёрными полосами развевались над шпилями дворца в знак траура. С высоты полёта на фоне бледно-розового Ипара, ранней весной еле различимого даже днём, Даран казался сказочным, и одновременно устрашал и притягивал своей могучей силой. Девять высоких башен из серого горного камня возвышались над дворцом на разной высоте, центральную башню украшал остроконечный чёрный купол из аданита, а восемь других куполов были покрыты голубой сталью, что сверкала в ярких солнечных лучах. Величественные арки украшали острые пинакли, на вершине которых возвышались статуи великих воинов древности. В каждой из двухсот семидесяти контрфорсов зодчие прошлого вырезали в камне сцены выигранных битв, описывавших всю историю Далирии. Высокие стрельчатые окна из чистейшего горного хрусталя в любое время года сохраняли идеальную прозрачность и сверкали ослепительным радужным светом в лучах дневных и ночных светил.

Тео приземлился на главной площади, спланировав на красочную мозаику символа Далирии, в центре соединения Ипар и Арнах, перед основными ступенями дворца. Вслед за ним приземлились ещё пять тираков, с двумя наездниками каждый, символично заняв по одной из пяти молний. Стража выстроилась по стойке смирно, отдавая честь своему военнокомандующему. Несмотря на то, что гвардейцы короля и личная стража дворца не подчинялись фельдмаршалу и не входили в состав воинских структур, они так или иначе признавали его статус принца.

Дворец был на удивление пуст: его шаги гулким эхом отдавались о серые стены. Лишь гвардейцы и практически незаметная прислуга изредка встречались на его пути. Придворные же попрятались по своим покоям во время скорби и траура: кто-то на самом деле оплакивал кончину своего короля, но большинство из лизоблюдов лишь играли хорошо поставленный спектакль. Ничего, скоро он вычистит Даран от этой сверкающей мишуры. Скоро будет не до балов, этикета и придворных интриг. Война меняет лик знати, он знал это не понаслышке.

Двери большого зала советов были закрыты, и гвардейцы преградили ему путь.

– Велено никого не впускать, – проговорил один из них. Его голос даже не дрожал, хотя в глазах сквозь шлем читался страх.

– Кто велел?

– Его величество Армонд.

– Величество? – Тео приподнял одну бровь. – Не знал, что коронация уже состоялась.

Гвардеец побелел под шлемом и сглотнул. Тео знал, что его глаза сейчас черны, как ночь, черты лица заострились, а вокруг витает аура опасности. Магия некроманта наполняла его. Он сделал еле уловимый знак головой, и из–за его спины несколько восходящих потоков ментальной магии коснулись висков гвардейцев, и те упали бесформенной кучей на пол. Огден использовал своё любимое заклинание сонного тумана.

– Жить будут?

– Не помрут – усмехнулся Огден.

– Двери, – приказал Тео.

Потоки стихийной магии от Грила сплелись в узор, порывами ветра распахивая массивные деревянные, двухстворчатые двери. Армонд даже не удосужился наложить печать закрытого собрания.

Тео вошёл в большой зал совета, обрадовавшись увиденному. Весь Великий совет Далирии был в полном составе. Армонд сидел на своём месте, подле трона. Коронация нового короля происходит лишь после завершения трёхнедельного траура. И до коронации Армонд не имел право восседать на троне. А Тео был уверен, что братец ух как хотел этого!