Чуть позже разобрались с известным мне понятием Z-буфера для ускорения процесса удаления «скрытых граней». Ну и, разумеется, всё это время мы работали на логикой внедрения в ПО и (в расчёте на будущие поколения нового «железа») наложения текстуры на поверхность трехмерных объектов для полноценной реалистичности их визуализации. Разумеется, даже сейчас, в 1962-м, когда я пишу эти строки, аппаратное обеспечение только-только подтянулось для возможности создания для него аналога «Blender», точнее, видимо, аналога самых первых версий 3D Studio из района конца 80-х или начала 90-х (о которых упоминал мой отец, лично увидевший первый раз 3DS кажется в 1993-м…). Но те версии (ещё под MS-DOS), я лично не «щупал». А наработки соответствующего отдела НИИВТ идут в русле моего желания «повторить возможности Blender к году эдак 1970-му»

Говорить же сейчас о полноценной аппаратной поддержке трёхмерной графики на имеющемся «аналоге 486-го» нельзя. Пока «все эти фокусы» рисуются исключительно программным путём. С соответствующей скоростью:-)

Недавно занялись работами по визуализации (трассировке) — «отслеживании» путей прохождения световых лучей от источника света до объектива камеры с учетом их отражения от объектов сцены…

Отмечу любопытный факт большой популярности русского языка за пределами страны, одной из причин чего стала большая масса изначально только русскоязычного (несмотря на рекомендации НИИВТ о двуязычии) ПО и материалов по программированию и прочему, связанному с электровычислителями, издававшихся у нас в Союзе.

Ну и «мягкая сила», на которую, как я понимаю задним числом, целенаправленно налегал Сталин в послевоенных контактах СССР с англоязычными союзниками, давала свои всходы. В том числе и путём масс-культурного:-) обмена.

Народы разных стран, знающие друг о друге больше фактов, и меньше подвергавшиеся воздействию пропаганды, труднее воспринимали идеи, связанные с «образом врага». И те семена, которые посеяли ИВС и ФДР, всё ещё давали свои плоды…

Глава 8 — Made in USSR и межвременная конспирология

(…из неизданных мемуаров Рожкова Н. Е., хранящихся в его семейном архиве. Запись из 1962-го…)

Игры наподобие военной стратегии «Битва за Смоленск — 1941» и многочисленные аркады в духе приснопамятной нашумевшей «Бей фашиков!» (чем именно авторы конкретных тайтлов предусматривали по разному, хехе) обеспечили хорошее идеологическое прикрытие «чуждому явлению».

Хотя мои некоторые первоначальные опасения, как мне казалось — на фоне некоторых действительно появившихся в партийной и союзной прессе гневных статей, стали подтверждаться.

Но… слишком массово (выпуск приставок и персональных вычислителей, как я уже упоминал, возрастал) народ резался в игры и весьма одобрительно на процесс смотрели с самых верхов, осознававших, что одна из граней начинавшейся (и неизбежной!) цифровой эры страны и человечества и есть эпоха всеобщего умопомешательства в хорошем смысле этого слова на электронных развлечениях.

Оттого противодействия по партийно-идеологической линии не случилось.

Да и «чуждым» самое явление электронных игр тут было очень трудно назвать. Место происхождения здорово помогало и само по себе — приставки, вычислители и игры не проникали (как в прошлом моего мира) из-за границы. Законодателем мод тут были мы — новинки были советскими!

Да и время уже было такое… фактически несколько десятков лет человечество получало «от науки и техники» что-то новенькое.

Кино, радио, патефоны, автомобили в начале века.

Чуть позже — телевизоры и магнитофоны.

И вот теперь — электровычислители, игровые приставки и развлекательный софт для них.

И все это — массово.

Партия, разумеется, сочла, что лучше «примкнуть и возглавить», чем противодействовать. Особенно если её рулевые имели «опыт послезнания»:-)

И, в целом, как мне кажется, за прошедшие к тому моменту после войны полтора десятка лет Советский Союз, всё больше ушёл от той траектории развития, которая была в «ином» прошлом.

Верхушки СССР и США получили и реально без кавычек творчески переосмыслили и использовали опыт некоторого объёма информации о «ином ходе истории», случившемся неизвестно где.

Дольше прожил Сталин.

Страна понесла меньше потерь в войне.

Сформировалась иная конфигурация послевоенного обустройства мира.

Затормозился распад старой колониальной системы.

И моё «иное» прошлое всё реже цепляло меня напоминаниями в окружающем «здесь».

Впрочем, вскоре после смерти Сталина в 1958-м, случилась одна любопытная история, которая длится по сей день и я до сих пор не могу сформировать окончательного мнения насчёт того, что занимало умы конспирологов «там», и, возможно, лет через 20, возникнет в подобном духе и «здесь»…

Август 1958. Москва. Лубянка. 8-е «информационное» управление ГУГБ НКГБ СССР. Рожков Н. Е.

Не часто «бегал в гости» к бывшим сослуживцам. Но в этот раз надумал без сомнений. Уж очень случай был… неординарный.

Можно было бы обойтись телефонным звонком, как и «до», но… всё же Поташнику, как я полагал, по долгу службы (ему) было полезным лично выслушать мои впечатления от незапланированного полётика в Европу на авиалайнере прилетавшего в СССР по скорбным делам, связанным со смертью ИВС, известного толстосума/политика, поддерживавшего со времён Рузвельта многие из официальных и деловых связей между странами.

Да и невежливо обойтись звонком (пусть и по защищённой линии), если есть возможность заглянуть «на огонёк» в столице. Тем более, давно уже не виделись.

— … Вам к кому, гражданин?

Молоденький дежурный сержант госбезопасности на внутреннем посту, отделяющим сектор 8-го управления от остальной части известного комплекса зданий на Лубянке, пристально смотрит на меня.

На одном (который телевизионный) из двух экранов перед ним я уже точно секунд 10 фигурировал, пока по длинному, Г-образному коридору шёл к КПП. Такая система наверное, с пятилетку, как тут работает.

Пристальный взгляд сержанта был словно с плаката. Не-е, ему понятно, что раз первое КПП в здание прошёл, то не кто попало, но всё равно…

Пару годиков тут не был и уже забыли, хехе. А, нет… новенький служивый, точно. Не помню такого.

Я кладу к нему в окошечко заранее извлечённый советский паспорт и слегка потёртый пропуск, действующий (с продлениями) ещё с осени 1940, с времён тогда ещё «8 — го отдела», появившегося в структуре ГУГБ после явления в мир попаданца.

Тончайшее движение лицевой мимики выдаёт лёгкое удивление сержанта.

Ага. Отметил похоже, что, судя по номеру и дате, пропуск выдан ещё в те времена, когда сам он под стол пешком ходил.

Молод еще, салага! Попаданец тут все закоулки и первый состав помнит! Все ради меня прекрасного и завертелось.

Новенький сотрудник медленно (уверенно предполагаю, что он ловок с пистолетом, но с местными «компами» ещё пока на «вы»), поглядывая на клавиши, вбивает одним пальцем фамилию в строке поиска софта на ещё более новеньком 16-разрядном вычислителе и, удерживая меня в поле зрения, бросает взгляд на экран монитора.

Понты, конечно, но уж 8-е то «информационное» управление ГУГБ может себе позволить юзать свеженькие, пошедшие весной в серию М-8! Я даже знаю, что за софт там стоит… с цифровым изображением, что на экране, которое сличал сейчас сержант с фото на пропуске и моей рожей в натуре.