– Спасибо, Маркелыч, – Николай взял леща и положил перед Даном. – С почином!

Все дружно сдвинули кружки и чокнулись. «Отцы» не остались в стороне и тоже подняли кружки, таким образом принимая новенького в своё общество.

– Профессор, а ты почему ведёшь себя как отщепенец? – обратился Николай к всклокоченному мужику, одиноко сидящему в дальнем углу.

Тот виновато поднял пустую кружку:

– Мне нечем.

– Я больше в долг не дам, – отрезала Марина и смела тряпкой со стола несуществующие крошки.

– Надо поддержать науку, – Николай полез в карман за деньгами.

– Давай я, – Даниил вытащил рубль и положил на прилавок. – Две кружки.

Буфетчица наполнила тару, на этот раз с пеной. Он отнёс одну кружку всклокоченному, а со второй – вернулся к столу.

– Странноватый вид у вашего учёного, – сказал Дан, отхлёбывая пиво.

– Так он чокнутый, – Роман сделал большой глоток. – Сам с собой разговаривает, спорит о чём-то.

– Лёша, у тебя «Дружба» освободилась? – спросил сидящий рядом с Маркелычем – небольшого роста, с редкими волосами мужик, даже не удосужившийся снять ватник. – Мне бы дров напилить.

– Освободилась, дядя Семён, завтра занесу. Надо только цепь поточить.

– Вот спасибо! Ты, главное, занеси, Лёша, я сам поточу.

– Что-то мне подсказывает, что нам здесь больше не нальют, – и Николай вопрошающе взглянул на Марину.

– «Что-то» тебе правильно подсказывает: пора и честь знать, – и она с чувством передвинула тряпку на угол прилавка.

– Что ж, пойдём в другое место. Ты с нами? – обратился Николай к Дану.

– Я пойду с профессором поболтаю.

– Будет скучно – заходите в гости. Вон мой дом, – показала Карина на одно из строений за окном. – Опознавательный знак – сосна у калитки.

– А может, он в библиотеку собрался? – вставил Илья.

– Пустая трата времени, – Роман допил пиво и, поднимаясь, со стуком поставил кружку на стол. – Авторитетно заявляю! Ну, разве что читательский билет оформить…

Все рассмеялись.

Дан разломил оставшийся кусок леща пополам и подвинул одну половину профессору.

– Даниил.

– Аркадий Викентьевич.

– А вы в какой области профессор?

– Последние двадцать пять лет занимался вопросами неравновесной термодинамики, если вам это о чём-то говорит.

– Если честно, мало о чём. Знаю только, что этим занимался нобелевский лауреат Пригожин, который подписал первое «Предупреждение человечеству».

– Илья получил «нобелевку»? По какой дисциплине?

– Точно не помню. По-моему, по химии.

– А это самое «предупреждение» – оно о чём?

– О том, что траектории развития человечества и природы опасно пересекаются: возможны катастрофические последствия.

Аркадий Викентьевич вдруг мелко засмеялся и, повернувшись в угол, погрозил пальцем:

– Не шали!..

Дан посмотрел в пустой угол, затем перевёл недоумённый взгляд на профессора. Тот отхлебнул из кружки, пожевал кусочек рыбы и произнёс:

– Тут многие считают, что у меня что-то вроде «белочки». Я их не разубеждаю: и им всё понятно, и мне спокойнее.

– А на самом деле?

– А на самом деле – катастрофы, скорее всего, не избежать. Хотя какая-то надежда всё же имеется. Конечно, если успеем понять друг друга и договориться. В том числе с такими, как он, – Аркадий Викентьевич показал на пустой угол. – Он же не местный, а вот привязался ко мне и путешествует вместе со всеми. Ему это зачем? Что им движет? И ведь он прекрасно понимает, что мне отсюда не выскочить.

Профессор с сожалением заглянул в пустую кружку.

– Вы заходите как-нибудь, можем копнуть поглубже. Я живу в последнем доме у леса, подальше от человекообразных.

– Зайду обязательно!

– А если хотите настоящего, загляните в библиотеку…

Библиотека располагалась во флигеле, пристроенном к жилому дому; крылечко в три ступеньки осело правым краем. Из маленькой прихожей через дверной проём можно было попасть непосредственно в помещение самой библиотеки, фонд которой состоял из шести небольших стеллажей.

За столом у окна сидела девушка лет двадцати, с длинной косой, перекинутой через левое плечо, и читала книгу. Не поднимая глаз, она указала Даниилу на самый дальний стеллаж у стены. Однако он, проигнорировав её предложение, прошёл к столу и сел на стул напротив. Девушка дочитала до конца страницы, перелистнула её, выдержала паузу и с очевидным нежеланием посмотрела на молодого человека… В её глазах можно было увидеть старинные замки, женщин в длинных платьях, любовную историю, но кого там точно не было, так это Дана.

– Я же вам показала ваш стеллаж: там весь Конан Дойль и всё, что вышло в «Подвиге» и в «Искателе».

– Меня зовут Даниил.

– Елена Ивановна.

– Уважаемая Елена Ивановна, с чего вы взяли, что меня интересует именно это? Я вообще-то пришёл за Кафкой.

Девушка сморщила носик и склонила голову к правому плечу.

– Хотите пооригинальничать? Плохо получается.

– Почему?

– Потому что за Кафкой не приходят из пивной.

Она некоторое время скептически разглядывала Дана, затем неожиданно брови девушки поползли вверх.

– Подождите, что-то я вас не помню: вы новенький?

– Новенький? Ну, можно и так сказать.

– Когда прибыли?

– Сегодня ночью.

– На чём?

– Вообще-то на поезде, но мне почему-то рекомендовали говорить, что на машине.

– Понятно…

– Простите, но, ради бога, не могли бы вы меня просветить: что вам понятно?

– М-м-м… Если вы только что прибыли, вам лучше пока избегать всяких подробностей. Хотя… Если вы действительно любите Кафку… Кстати, что именно у Кафки вам нравится больше всего? За какой его вещью вы пришли?

– Захотелось перечитать «У врат Закона», хотя знаю эту притчу почти наизусть.

– «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного…» – девушка намеренно сделала паузу.

– «Теперь пойду и запру их», – закончил Дан.

– Действительно, не обманываете. Кафку можно найти только в центральной библиотеке крупного города. Издание 65-го года. Правда, этой притчи там нет. Она была напечатана в «Иностранке», в январском номере за 1964-й. Так что вам повезло.

С этими словами она выдвинула ящик стола, за которым сидела, и положила перед молодым человеком журнал «Иностранная литература».

– Может, вы даже скажете, кто автор этого рисунка? – она провела ладонью по затёртой поверхности журнальной обложки.

– Херлуф Бидструп, – ответил Дан, умолчав при этом, что один экземпляр этого журнала имелся в его домашней библиотеке и что его описание и содержание он знал наизусть.

Девушка откинулась на стуле и стала рассматривать посетителя теперь уже с неподдельным интересом.

– Я прошёл проверку?

– Да, и даже с блестящим результатом.

– Тогда можно с Елены Ивановны перейти на Лену и сразу на «ты»?

Она помолчала и с лёгким сомнением в голосе произнесла:

– Можно.

– А почему такая пауза?

– Ты же из Москвы?

– На мне это написано?

– Я там училась. Твои одежда и обувь куплены за границей, часы стоят вообще каких-то космических денег… А сейчас ты упомянешь про мою косу, потом про настоящих русских красавиц, живущих в провинции, ну и далее возможны вариации…

Внезапно Дану стало очень уютно: как будто он попал именно туда, куда давно шёл. Он улыбнулся весело и беззаботно.

– Знаешь, я действительно собирался сказать тебе и про косу, и про красавиц, только без упоминания провинции.

– Тогда попробуй. Вдруг у тебя получится не так банально, как у других.

Он встал, взъерошил волосы, прошёлся по комнате, потёр рукой лоб…

– Не получается?

– Знаешь, как-то все слова разом из головы вылетели. Странно, со мной такого никогда раньше не случалось.

– Ты меня разочаровываешь, – совершенно неожиданно для Дана Лена полностью перехватила инициативу в свои руки.

– Так… Ну, о том, что ты красивая, ты и сама знаешь… И ещё коса…