Ася от удивления округлила глаза.

– Может, вам в бутик? – предложил Виктор.

– Я хочу, чтобы вы мне дали итальянские ремни за сорок рублей.

Виктор развел руками.

– Я знала, что вы все – торгаши хитровытраханные, постоянно обманываете честных покупателей, и поэтому сразу пригласила сотрудника из отдела по правам потребителя. – Дама выдвинула вперед девочку, с которой пришла.

Девочка была растеряна и явно не могла справиться с такой ситуацией. Видно же, сунули в новую сферу желторотика, в институте научили паре фраз, а как их использовать, не научили, вложили в голову сценарий беседы: «Просто иди и ругайся, покупатель всегда прав, даже если не прав, то все равно прав». Девочка топчется на морозе в дорогущем пуховике и проклинает родителей, которые заплатили за учебу в институте, по знакомству устроили в теплое местечко, но не предупредили, что иногда придется работать.

Внешний облик девочки совершенно не вязался с вылупившейся проблемой. Чтобы помочь самой себе, девочка вытащила серую бумагу, которая – по ее мнению – должна была напугать кого угодно, и протянула Асе.

«Что это?» – начала читать Ася и расхохоталась вслух. По иронии судьбы слово «потребитель» попало в конец строки и при автоматическом переносе компьютера появилось странное словосочетание «потр-ебитель». По всему тексту «потребитель» неизменно сочетался с «потр-ебителем». В принципе, как и в жизни: потребители делилось на две части, первая часть покупателей понимала и принимала суть дела, а вторая просто пользовалась преимуществами своего положения. Очень сложно было объяснить людям, что у каждой вещи есть своя внутренняя цена. Не та цена, которую просит продавец, а себестоимость, из чего состоит товар. Но ведь никому в голову не придет требовать бриллианты по цене бижутерии.

– Мы не лопухи какие-то… нас охраняет закон, – распалялась дама, видя, что, скорее всего, поддержки от представителя отдела по правам потребителей не получит.

– Это закон забвения, – сказала Ася. – Времена новые, законы старые.

Дама погрозила Асе пальцем. Потом покачала головой, вздохнула и еще раз погрозила. Видимо, Ася задела какие-то струны.

– Чего молчишь? – вдруг набросилась женщина на спутницу. – Хочешь с работы вылететь? Я устрою, пусть потом твоя мамка больше не пасется у моих дверей.

Угроза подействовала.

– Предъявите документы, – блеснула глазами девушка. Она словно вспомнила, что имеет право. Она при власти и силе, с корочкой в кармане пуховика.

– Да просто выпиши ей штраф.

– За что? – вскинулась от наглости женщины Ася.

– Чтобы меньше болтала. Еще не хватало, чтобы меня торгашка учила.

У женщины, кажется, все отработано, отрежиссировано. Она заранее знает, сколько стрясет с этих барыг.

Ася сурово глянула на Виктора. «На, мол, забирай свои проблемы или беги к Ленке за помощью».

– Верните итальянские ремни, и вопрос будет исчерпан, – продолжала поражать женщина своим покупательским интересом.

Покупательский интерес – это такой воланчик, курсирующий между покупателем и продавцом. Продавец для покупателя – то необходимая отдушина, то слегка обременительный дурачок, своего рода навязчивая услуга серости с клетчатой сумкой, набитой барахлом, то привычка снисходительной игры общения. Такой покупатель по рынку идет лениво, не смотрит, потому что «корректирует баланс значимости».

В худшем случае он хамит и наглеет, в лучшем – проявляет снисходительность. При этом он бывает снисходителен, даже когда извилин у него еще меньше, чем денег. Мышка-торгашка, ты готова? Вот тебе кусочек сыра, поиграй, только недолго и не поцарапай. Придет время, отдашь с процентами.

– Я напишу про вас в газету. Пусть вся страна узнает, какие вы гады! – не унималась женщина. Она вытащила блокнот из своего белого клатча и потребовала Асю назвать свою фамилию.

Ася назвала. Женщина записала и уже набросилась на Виктора.

– Как твоя фамилия?

Виктор попятился. Женщина наступала.

– Покажи документы на право заниматься предпринимательской деятельностью.

Самое неприятное, что ты для покупателя такой мышкой становишься автоматически, поскольку твоя природа уже пластична – и, когда, уже окончательно скорректировав баланс значимости, он начинает поливать тебя грязью, ты обретаешь способность лавировать в этом потоке сотнями разных способов.

Покупатель цикличен, как природа. Его личность, как правило, – это плохо прописанное программное обеспечение советского прошлого, удобные выемки из творчества Омара Хайяма, где он призывает бояться воров, лгунов и торгашей. А ты, простой человек, неожиданно, под влиянием обстоятельств становишься обладателем документов предпринимателя. По наивности полагаешь, что бумажка расширяет твои горизонты, а по сути, она зачисляет тебя в категорию каких-то изгоев, которые обязаны платить налоги, аренду, мзду браткам, бесконечные выдуманные штрафы. Создавалось ощущение, что тебя втянули в какую-то жуткую аферу и ты вынужден с этим смириться.

Виктор весь сжался, ссутулился, стал суетливо складывать ремни в сумку. Женщина стала вытаскивать.

Виктор бросал ремни в сумку.

Женщина вытаскивала.

– Сбежать решил? Ты у меня сядешь…

Он бросал.

Она вытаскивала.

– Прекратите! – потребовала Ася. Но ее никто не услышал.

Иногда и тебя уносит, как сейчас, когда приходит смазливое женское личико в норковой шубке и решается банковать закон, опираясь на только ей ведомые знания. Напичканная на планерках или чаепитиях лайфхак-примерами и номерами статей девица разбирает на фантики твою предпринимательскую деятельность и выписывает штраф. На немой вопрос «За что?» ее глаза светятся ласковым ответом: «Просто так! Так надо. Привыкай!»

– Назови фамилию! – уже орала женщина.

Виктор держался за свою палатку, пугливо озирался и качался из стороны в сторону. «Дайте выпить!» – требовал его взгляд.

В этот момент чувствуешь себя актером, которому дали чрезвычайно непонятную роль. Тебе велят исполнять танец мухи в темноте и дают прослушать музыку, прочитать либретто, обозначают время выхода. С тобой работает постановщик танцев, показывает, в какой поступи мухи сосредоточена вся ее женственность. Шаг – шаг – вжиг – голову вправо – влево – вжиг… О Аллах, что происходит? Какая муха в темноте? Ты начинаешь сопротивляться, но тебе доказывают, что у тебя ответственная роль, и, очень возможно, тебя заметят, возьмут на главную роль, и ты веришь в этот бред, сидишь у окна и наблюдаешь, с какой женственной поступью муха бьется о стекло. При этом надо понять ее характер, уловить переживания. Твое сердце работает на полных оборотах, пытаясь поймать ритм мухи. И вот ты выходишь на сцену и играешь муху в темноте. Изображаешь звон стекла, скрип открытой форточки. Все делаешь сама. Ручкой бьешь по стакану тянешь и мнешь воздушный шарик в темноте. И, видимо, играешь очень талантливо, потому что зритель тебя в этот момент ненавидит и презирает. Он наблюдает со стороны, шуршит фантиками, разговаривает с соседями.

– Вы знаете, кто мой муж? – вернулась женщина к палатке Аси.

– Не знаю, – вырвалась из своих запутанных мыслей Ася. Удивилась, что ее так занесло. Она не знает, что еще ответить этой женщине. Ненароком попала в неловкую ситуацию и решила как-то отговориться пустыми фразами. – Женщина, что вы ко мне пристали? Это не мои ремни.

– Как не ваши? Муж ваш, а ремни не ваши?

– И ремни не мои, и муж не мой.

– Ты, значит, уже и от мужа отказываешься? – губы женщины скривились в нехорошей улыбке. – И правильно, и я бы от такого отказалась.

– Женщина, прошу вас, отойдите от моей палатки, вы мешаете мне работать.

– Ты сейчас вообще отсюда вылетишь. Щас, щас… – женщина, ухватив спутницу за руку, потащила ее по проходу за угол.

И тут же появилась Лена.

– Что-то случилось?

– Все нормально, – ответила Ася и порадовалась поддержке. Уж Лена точно справится с этой парочкой. Она же профессиональная учительница начальных классов и управлять первоклашками и их родителями уже научилась. Вот Асе такая работа точно не под силу.