– Сева слышал ваш с женой разговор, – Наташа перевела беседу на более безопасную тему.
– Что конкретно? – сразу напрягся Илья.
– Что у Веры будет ребенок. И Сева сам понимает, что она его в Австралию не заберет.
– Почему же мне ничего не сказал?
– Видимо, хотел сначала женского мнения. Или просто ему стыдно за то, что подслушал, поэтому не стал тебе сразу говорить.
– И как он? Сильно переживает?
– По поводу того, что не поедет в Австралию – нет, он туда на самом деле не хочет. Переживает, что мама будет его меньше любить, но я его постаралась успокоить. Думаю, тебе не о чем волноваться.
– Ну слава Богу! Я не знал, как мне к этому и подступиться. Ты – наш ангел хранитель, – и Илья снова положил ладонь на Наташину ладошку, но в этот раз Наталья руку убрала. – Прости, – смущенно улыбнулся Илья. – Ты мне очень нравишься, при этом я знаю, что ты замужем и я не должен к тебе приставать, но я вижу, что ты не очень-то счастлива, поэтому, может, и должен…
– А почему ты развелся с женой? – вдруг неожиданно сама для себя спросила Наташа. Спонтанные откровения Ильи пробудили в ней желание более прямолинейного, чем всегда, разговора. – Ты перестал ее замечать, и она от тебя ушла?
– Ну что ты, – Илья грустно усмехнулся. – У меня, конечно, много недостатков, но я никогда к Вере не был холоден или что-то такое. Пока мы были вместе, я очень старался, чтобы ей было хорошо. Но, видимо, со мной ей было недостаточно хорошо, она влюбилась в другого. Надеюсь, с ним ей лучше.
Настала пора Наташи положить свою ладонь на ладонь Ильи. И зачем она, находясь в гостях у такого прекрасного человека, так вот бесцеремонно влезла и расковыряла его рану? Совсем, видимо, свои переживания чувство такта отбили.
– Прости, нехорошо я это как-то… Пытаюсь вот понять, в каком случае для женщины допустимо развестись.
– Ты всерьез об этом думаешь?
– Я сейчас просто сказала слово вслух, и мне уже плохо стало… Нет, пока не всерьез. Но некоторое время назад я не думала об этом вообще, а теперь вот, видишь, даже обсуждаю с кем-то.
– Ты чудесная, Наташа. И если твой муж будет тебя обижать, не терпи, пожалуйста. Ты достойна того, чтобы тебя носили на руках.
Наташа встала и подошла к окну. Разговор принял совершенно неожиданный оборот. Ни разу еще они не обсуждали так открыто свои браки, и чувство вины перед мужем за то, что за его спиной она говорит о нем с другим мужчиной, накрыло Наташу с головой. Но остановиться уже не получилось…
– А он и носил меня раньше на руках. Много лет. Меня и мою дочь, которую бросил ее собственный отец. Он был лучшим мужем, которого только можно было пожелать. От того и так больно, когда он даже смотреть на меня не хочет.
– Это недавно случилось?
Наташа снова села на стул и отхлебнула терпкого не в меру праздничного вина. Она слишком долго копила в себе свои переживания, натягивая на лицо дежурную улыбку, и сейчас не могла остановиться. И пусть на свидании с мужчиной обсуждать других своих мужиков и мужей нельзя было категорически – Наташа это прекрасно понимала – сейчас ей было все равно.
– С тех пор, как мы в Штаты переехали. Вадим очень ждал этой возможности, и вот его позвали работать в Силиконовую долину. Конечно, мы поехали. А там его будто подменили. Я понимаю, что ему было тяжело – новое место, новые задачи, чужие люди, язык он знал в тот момент не очень хорошо. Но мне-то было не легче! На меня лег быт, адаптация детей – одного к саду, другой к школе. Потом еще пандемия грянула, страшно было, конечно, и непонятно, сможем ли мы вообще домой вернуться. Но я при всем этом как-то пыталась Вадима поддержать, а он меня просто перестал замечать. Никогда я раньше и подумать не могла, что переезд так на нашем браке скажется. Плюс еще у мужа там диабет обнаружился… Как будто других проблем было мало. Я немного надеялась, что по возвращении в Россию как-то все вернется на круги своя, но не случилось. Так и живем, как соседи. Он даже не пытается ничего наладить, а я устала. Сколько можно.
Наташа снова встала, подошла к окну и прислонилась лбом к холодному равнодушному стеклу. Непрошеные слезы готовы были вот-вот брызнуть из глаз, но в довершение всего еще и заплакать было бы уж совсем ни в какие ворота, Илье незачем это видеть. И так уже перебор.
Илья подошел сзади и ласково погладил Наташу по волосам. Самое время было положить ему голову на плечо, завернуться в его объятия, как в теплый плед, но Наташа не стала этого делать.
– Знаешь, я, пожалуй, пойду. Спасибо за вечер, прости, что испортила.
– Что ты, ты ничего не испортила, – попытался возразить Илья, но даже по голосу было слышно, что он расстроен.
Наташа быстренько ретировалась в прихожую, натянула сапоги, пальто и бросив прощальное «Пока» – даже не глядя на хозяина квартиры – выбежала наружу.
Она и сама не понимала, что с ней происходит и как – а главное, зачем – она могла так вот взять и вывалить перед Ильей грязное белье своей семьи. Уже некоторое время ей казалось, что она готова сблизиться с Ильей сильнее, и заранее себя простила, ведь это ее муж, который уже несколько лет отказывался видеть в ней женщину, вынудил ее к такому. Но впервые заговорив о проблемах своего брака вслух так откровенно, услышав от самой себя эту грустную историю, Наташе вдруг стало так горько, что весь романтический флер развеялся в момент.
Наташа чувствовала, как хлопья мокрого снега, касаясь ее лица, превращаются в капли, стекающие по щекам. Она так не хотела плакать, но испорченный вечер плакал за нее. Это муж виноват, опять муж во всем виноват – сердилась Наташа на Вадима по дороге домой, понимая, конечно же, как это глупо и нелогично. А на кого еще сердиться? На себя – так не хотелось. Мог ведь сложиться такой согревающий душу вечер, а в итоге эта самая душа возьми да и вывали всю свою ноющую боль наружу, на всеобщее обозрение. А кто в этой боли виноват? Значит, и во все остальном тоже он.
Придя домой, Наташа обнаружила идиллическую картину – ее муж и дочь сидели на мягком диване в гостиной, смотрели фильм и ели попкорн. Вадим бросил беглый взгляд на вошедшую в квартиру жену и молча продолжил просмотр фильма. Его, по всей видимости, не сильно волновало, откуда пришла его жена в девятом часу вечера, что она делала и с кем.
Наташа прошла в спальню, зачем-то громко хлопнув дверью.
Глава 5. Плохие новости.
Пашка плелся в школу, без конца зевая. Вчера после тренировки ему казалось, что дома он вырубится сразу, как только голова коснется подушки, но сон почему-то мгновенно рассеялся, как только это произошло. Странное беспокойство овладело Пашкой, вроде бы ни о чем конкретно и в то же время обо всем, и проворочался он с боку на бок часов до двух ночи, поэтому в семь утра, встав по будильнику, чувствовал себя разбитым и еще более уставшим.
Он не очень понимал, как ему себя теперь вести. Лучше всего было, конечно, просто сделать вид, что ничего не было, нормальные ребята из его класса (а таких все-таки было большинство), скорее всего, так и поступят. Но что делать с Полиной? Вспоминая ее вчерашний взгляд, у Пашки не возникало никаких сомнений в том, что она обиделась. А как извиняться перед девчонками, он понятия не имел, так как раньше не особо с ними и общался.
Пашкино появление в классе не произвело никакого эффекта, все занимались своими делами. Даже Димка, посмотрев на Пашку, когда тот вошел, в следующую секунду просто отвернулся от него без единой эмоции на лице.
Проходя мимо болтающей с одноклассницей Полины, Пашка поздоровался как можно дружелюбнее, широко улыбнувшись, но Полина и головы в его сторону не повернула. Все понятно, точно обиделась.
На первой же перемене, воспользовавшись тем, что Полина замешкалась в коридоре, завязывая шнурок, Пашка подошел к ней.
– Полин, это… если я что-то не то вчера сказал, не сердись… Я не хотел тебя обидеть, – произнеся это, Пашка густо покраснел от волнения. Оказывается, извиняться перед другом, которому случайно залепил мячом в глаз, и перед девушкой, которая нравится – это две большие разницы. Второе гораздо сложнее, надо постараться больше не косячить.
