–– Бред. Это всё бред.
Он словно обращался к невидимому собеседнику, но такой ли он был невидимый?
Неожиданно послышался шёпот, похожий на детский голос. Он был очень тихим, но Алекс чётко услышал, – Алекс! Алекс! Он идёт за тобой. – Алекс открыл глаза и резко обернулся, но никого не увидел.
–– Нет, нет, нет, нет.
Он стал бить себя по лицу ладонями, надеясь избавиться таким образом от навязчивого наваждения.
–– Я кажется схожу с ума.
–– Ну я бы так не сказал, хотя, кто его знает, – раздался в голове жуткий голос.
Алекс быстро снова посмотрел на свое отражение в зеркале и, на миг ему показалось, что на него смотрело нечто ужасное, некая трансцендентная сущность. Он тут же отшатнулся от зеркала в сторону.
–– Мне срочно нужно принять душ. Только в воде моё спасение.
Вода действительно успокаивала. Она была словно бальзам, лекарство для изнурённой и изуродованной души. Через полчаса Алекс уже сидел за столом на кухне и пил свой любимую молотую арабику, приготовленную в турке.
Оно ждало всего лишь миг, по сравнению с вечностью. Оно “видело” его разум, “читало” его, “наслаждаясь” им по – своему. Оно, можно сказать, проявило некий “интерес”, но это было лишь мгновением, снова лишь миг, по человеческим меркам. В безвременье только одно имеет значение – вечность Мрака, а физическое воплощение Запредельного лишь дополнительные мазки к общей картине мироздания. Человеческая природа так не совершенна и предсказуема. Зло, добро, любовь, счастье, лицемерие, ложь и, многое другое лишь серый пепел, тлен и, еле заметные оттенки на фоне небытия. Человеческие идеалы-иллюзии, которые создают перед собой эти жалкие мешки из кожи, заполненные мясом, костьми и сухожилиями. Как же они ничтожны! Внутренний, тёмный мир Алекса, вот чем оно “наслаждалось”. Единственное стоящее его “внимания”.
Неизведанные, мрачные и бездонные глубины океана ужаса омывающий Запредельное, тёмные и бесконечные лабиринты подсознания всего человечества, вечная тьма и обжигающий холод песков забвения, и наконец Обитель самого Мрака и Хаоса Думлук, вот что есть реальность, в её истинном свете тьмы. Конечно, для света, в его человеческом понимании, здесь не было места, здесь были лишь оттенки чёрно-серого ничто. Но именно весь свой потенциал, весь свой талант и всю свою гениальность, Алекс черпал из чёрной бездны океана ужаса, даже не подозревая об этом. Жизненная энергия тоже имела тёмное начало, а вот человеческий ум, был слишком примитивен и ничтожен, чтобы осознать всю непостижимую силу и, безграничные знания Запредельного. Единственное, что всегда давало намёк и указывало путь в безмерное ничто, были глаза. Они никогда не лгали.
Оно “питалось” его страхами, кошмарами и болью, Безмерный ужас “имел особую окраску, особый вкус и структуру”. Конечно же это не было для него пищей, так как в ней оно никогда не нуждалось. Это был удел смертных и несовершенных, а также выдуманных ими демонов и богов. Оно было несоизмеримо выше всего этого человеческого бреда и иллюзий, но всё же не смотря на всё это, Алекс, этот жалкий человечишка, “привлёк его внимание”. Время Алекса пришло и, вместе с ним пришла неизбежность причины будущих событий, которые уже никак нельзя будет изменить. Судьба человечества предрешена давно и, ни один пророк, или ясновидящий прошлого, никогда не знали и не ведали об этом. Никто и никогда не узнает об этом и в настоящем, или будущем. “Архитектор и палач человеческого сознания” пришёл к своему крестнику.
Алекс успел выпить только половину содержимого кружки, как вдруг неведомо откуда, появился обжигающий холод. Ужасная вонь моментально заполонила всю квартиру. Как только появилась синяя дымка, все стены покрылись инеем. Стёкла и зеркала стали походить на картины Джексона Поллока. Необъятный ужас заполонил всё вокруг, извещая о неизбежном. Алекс почти сразу всё осознал.
Стена, тот бастион, что служил надёжной защитой, как ему казалось, рухнул, рассыпавшись на мельчайшие частицы подсознательного пазла под давлением безмерной силы Мрака. Неведомое, тёмное, всё сокрушающее нечто, хлынуло бурным потоком в физическую реальность, “смывая” на своём пути все жизненные ориентиры и, человеческие ценности. Теперь всё это больше не имеет никакого значения. Всё испарилось без следа, моментально утонуло в клокочущем потоке тьмы. Песок забвения проник повсюду и, от него нельзя было скрыться или спастись. Бытие содрогнулось, извещая ничтожного человека о неизбежности краха.
Кошмар Алекса, “главный” гончий самого Цербера, освободившись от пут без сознательного, быстро стал менять вокруг физическую реальность, как того пожелал сам Arbitratust, сам Инквизитор. Прежний мир Алекса перестал существовать, но взамен появилось нечто другое.
–– Arbitratust, – раздалось, где – то в окружающей безмолвной, ледяной тишине.
Алекс медленно встал со стула и, как по команде выйдя из-за стола, направился в сторону комнаты. Время вмёрзло в стены, образовав неописуемый, и совершенный по своей немыслимой красоте рисунок, а безмерный ужас поставил на нём свой “крест”, таким образом навсегда прекратив его существование для Алекса. Появилось некое, неизвестное ранее Алексу чувство. Его нельзя было объяснить и тем более понять. Подойдя к двери, Алекс некоторое время просто молча стоял, держа дверную ручку в руке. Он, всё ещё колебался. Да, эта была та самая дверь, которую ни в коем случае не стоило было открывать, но у Алекса не было иного выбора. Он вдруг неожиданно понял для себя со всей широтой своего ума, что уже больше никогда не увидит своих друзей, что никогда не коснётся сладких губ прелестной Софи, и никогда не возрадуется погожему солнечному утру, которые некоторые люди, по своему скудоумию, не могут назвать добрым. Да, если бы они только могли сейчас оказаться на его месте, то в то же мгновение переменили бы свои мысли, но тогда всё для них уже было бы поздно, ибо дверь перед тобой, и ты ни как не отвертишься от того, чтобы под любым, даже самым ничтожным предлогом, не открыть её. Не получиться, как ни крути. Для Алекса же, именно там, за дверью, его ждала судьба, его рок. Его время наконец пришло, впрочем, как и полное осознание. Ведь именно для этого момента он был рождён, и именно этого момента он ждал чуть более двадцати лет, наполненных неимоверной болью, страданиями и одиночеством.
–– Надо открыть ее, – сказал он сам себе. – Я готов, я иду.
В этот самый момент, чей-то холодный и грубый голос в голове сказал нечто невразумительное, и тут же, как по волшебству, сразу исчезли все сомнения. Алекс надавил на ручку, и открыл дверь.
Взору предстала очень большая, освещенная слабым холодным светом, комната. Везде царил полумрак и еле заметная дымка, похожая на туман. Через дыру в потолке, достаточно большую чтобы через неё смог свободно пролезть человек, хорошо было видно нечто серо- зелёного цвета. Оно периодически, очень быстро, озарялось красными всполохами, напоминающими разряды молний. Возможно, в такой вот незаурядной форме, так проявляло себя время, будучи тоже вечным пленником безмерного ничто. Отсутствовало понятие высоты “неба”. Стены пол и потолок были выложены из чёрного булыжника неправильной формы. В правом углу разбросаны сломанные детские игрушки. И, всё это, точно не было комнатой Алекса, где он жил. Это было Запредельное, буквально рядом, только нужно переступить порог и всё.
Алекс так и сделал, повинуясь воле неведомого и, ясно осознавая всю абсурдность и нелогичность своих действий. Из – за густого и спёртого воздуха, а точнее смрада, моментально изменился дыхательный ритм и, как следствие, затруднённое дыхание. Лёгкие плавились, сердце перешло в неведомый и невозможный для человека ритм работы. Алекс постоянно сталкивался с этим в своих кошмарах, но никак не мог привыкнуть к этому, к этим вездесущим странным запахам и даже вони в некоторых немыслимых локациях. Сказывалась человеческая природа везде и во всём искать причину, тех или иных явлений. Также чувствовался холод, но определение температуры к нему здесь, никак нельзя было применить. Он был фантомным, и конечно же не имел никакого физического обоснования, существуя, как некая абстракция иного мира. Но главное, что изменилось кардинально, это сознание. Оно буквально вывернулось наизнанку, обнажив всю скрытую и тёмную природу человека и, изменив чувства и эмоции до неузнаваемости. Запредельное, вновь приняло Алекса в свои объятия, но уже его и физическую форму.
