Москва. Дом на Котельнической набережной.

— А Шанцев что? — тут же спросил я. — Что он говорит?

— Тоже арестова-аан! — рыдала мать.

Чёрт! Как знал, блин! Как знал… Всё-таки попал Ахмад под раздачу. Бодались, значит, Шанцев с начальником милиции, а мой отчим теперь в тюряге… Особенно обидно, что отчим классный, не у всех такие хорошие отцы есть, как у меня отчим.

— Мама! Не плачь! Я приеду и разберусь! — постарался как можно спокойнее ответить я и положил трубку.

— Шубу-то нафига забрали? — нервно сказал я, глядя на удивлённого Загита и тряхнул головой. — Тьфу ты, заговариваюсь, здорово меня выбили из колеи. Еду в Святославль. Прямо сейчас. Отчима арестовали…

Так. Так. Так… Сперва заеду к Брагину, попрошу телефон отца, на всякий случай. Талоны на дизель… Надо проверить, сколько у меня осталось от тех, что Сковородка подарил… Быстро собравшись и убедившись, что талонов мне хватит и доехать, и вернуться, постучался к женщинам.

— Дорогая, можно тебя на минутку? — жена вышла. — Мне надо уехать. Похоже, у мамы с Ахмадом проблемы из-за конфликта Шанцева и нового начальника милиции, — поцеловал я её.

— Но как ты… прямо вот так ночью и поедешь, что ли? — удивилась жена.

— Да, надо прямо сейчас ехать, дело срочное. Я постараюсь быстро вернуться. Если буду задерживаться, то позвоню, — оглядел я Галию и Загита, растерянно стоящих в прихожей. — Выше нос. Наше дело правое, мы победим, — улыбнулся я.

Брагины никого в такое время не ждали, конечно. Костян открыл мне в одних трусах и майке.

— Извини, дружище, что поздно тревожу, но у меня чрезвычайная ситуация, — сказал я.

— Проходи. Что случилось? — встревоженно спросил он.

— Отчима арестовали в Святославле. У его директора завода бытовой конфликт случился с новым начальником милиции города. Мужики закусились из-за пустяка, и вот, как я понимаю, результат… Я сейчас еду туда. И мне может помощь понадобится твоего отца, Кость. Можешь дать его телефон?

— Конечно. Записывай.

— А ты не мог бы ещё его предупредить завтра, с утра пораньше, что я могу позвонить?

— Конечно, всё сделаю, — обещал Костян.

— Спасибо тебе, дружище! Попробую сначала сам разрулить, но там, похоже, начальник милиции твердолобый, как баран.

— А ты как поедешь, на поезде? — поинтересовался Брагин.

— Зачем? На машине. И доеду быстрее, и там легче будет по городу мотаться. Кажется, что любой провинциальный город маленький, но если побегать на своих двоих из конца в конец…

— Ну, давай. Удачи тебе, — протянул мне руку Костян. — Мне тоже потом сообщи, как оно все…

— Да, хорошо!

Заправился в Москве под завязку и канистру полную залил. К полуночи я уже выехал из Москвы и пошёл по трассе в сторону Брянска.

Всю дорогу крутил в голове план действий. Первым делом к маме заскочу, покажусь, чтоб успокоилась. Потом к Ивану Николаеву, он точно должен что-то знать. Только лучше бы успеть до того, как он на работу уйдет… Потом к Шанцеву домой, с женой переговорить. Узнать, что она знает. Потом к Ирине Викторовне, главбуху механического завода, дай бог памяти, где она живёт? Ну, Наталья Кирилловна Шанцева подскажет, по-любому знает её адрес…

Сатчану надо было бы, тоже, позвонить. Для него Механический завод не чужой… Ладно, приеду, осмотрюсь и там дальше видно будет. Без Сатчана, скорее всего, тоже не обойдется. Очень сомневаюсь, что я приеду в Святославль, а там местная милицейская мафия скажет тут же — ой, обознались, не тех посадили, сейчас же выпустим и извинимся!

С остановками на заправки времени на дорогу у меня ушло больше, чем рассчитывал. У дома Алироевых я был только к семи часам утра. Заплаканная мама бросилась мне на шею и опять разревелась. Господи, шкуру спущу с этого упыря, что её до такого состояния довёл.

В семь утра ломиться к кому-то было ещё рановато и я, глотнув чаю, прилег вздремнуть хоть чуть-чуть, попросив её в восемь часов меня разбудить.

Тяжело, но я проснулся, продрал глаза кое-как, и понял, что лучше бы не ложился вообще. Голова чугунная, впору сваи ей забивать. Но что делать, умылся, проглотил омлет, что мама приготовила, и начал действовать по намеченному плану.

Первым делом поехал на улицу Островского, где мы раньше жили. Подразнил старого овчара и вскоре вышел Иван. Увидев меня, он сразу развернулся и ушёл обратно в дом. Пока я соображал, что же это было, он вышел, накидывая на ходу шинель.

— Привет, Пашка! — подошёл он ко мне. — Слышал уже?

— Мать позвонила вчера, — ответил я. — Всю ночь ехал. Ну, что у вас тут происходит?

— Шанцев и Алироев арестованы в связи с вновь открывшимися обстоятельствами по делу о хищении металла с Механического завода в семьдесят первом году.

— Какие там могли вновь открыться обстоятельства? — с недоумением спросил я.

— Да какие-такие…

Иван огляделся, и сказал мне:

— Давай лучше в хату. Не нужно мне, чтобы твой визит начальнику застучали.

Прошли к нему. Сели за стол.

— Яичницу будешь? Вероника приготовила, прежде чем убежать в магазин.

— Спасибо, но мама накормила завтраком, ты сам давай ешь!

Есть Иван не стал. Вместо этого сел на стул, повернув его задом наперед, и, раскачиваясь на двух ножках, продолжил рассказывать:

— Бондарь, во втором цеху там работает, условку по тому делу схлопотал… Вот сейчас вдруг «вспомнил» некоторые подробности.

— И насколько эти подробности серьёзны?

— Очень серьёзны. Реальный срок обоим светит.

— Так. Ну про зарубу Шанцева и твоего начальника, как его?

— Филимонова, — с открытой неприязнью подсказал Иван.

— Да, Филимонова. Многие про это знают? В той же прокуратуре, к примеру?

— Серьёзно? — усмехнулся он. — Только глухие деды может, не слышали. Весь город трепется про этот случай с зеленкой. Так что никто не удивлен. Вот напуганы, точно, многие! Мстительная сволочь Филимонов! Никто его у нас не любит.

— Так а причём тут Алироев?

— Что тут непонятного? Одного Шанцева сажать — шито белыми нитками. А в компании, вроде, и нормально.

— Понятно. Бондарь. Филимонов, — записал я себе в ежедневник. — Где Бондарь живет, знаешь?

— Нет, не мой район.

— В любом случае, спасибо!

— Только я тебе ничего не говорил… — заявил Иван, глядя мне прямо в глаза.

— Конечно, дружище! — пообещал я. — Спасибо еще раз тебе огромное, очень выручил, рад, что не забываешь!

Попрощался с ним, прошел немного и сел в машину. Иван удивлённо провожал меня взглядом. Ну да, еще полтора года назад я тут школьником рассекал по улицам на его глазах, а теперь на машине своей приехал.

Винтик и Тая вспомнили меня и пропустили к дому Шанцева. Наталья Кирилловна, открыв дверь, уставилась на меня как на приведение.

— Ты? Но как же так? Из Москвы? — не могла поверить она своим глазам.

— Ну а как же я в стороне останусь-то!

— Заходи, Паша!

— Ну, что тут у вас?

— У нас бардак и злоупотребления! — возмущённо заявила Шанцева. — Я собираюсь в Брянск! Я буду жаловаться!

— Слышал про ваш конфликт с Филимоновой. Это с него всё началось?

— С него, с него! Ноготь, он, видите ли, грыз, и потянул неудачно, до мяса содрал. Ну, я ему зелёнкой замазала. А что я должна была сделать? Гипс наложить?

— Это понятно, а что потом случилось? Почему мы имеем то, что имеем?

— Она пришла ко мне права качать. В грубой форме. Я её выставила из своего кабинета. Она мужу пожаловалась. Он стал к Александру Викторовичу придираться по поводу и без повода. И все не своими руками. А, вроде, жалобы поступают, сигналы… Никогда никто не жаловался, а тут как пошёл народ косяками сигнализировать… Ну, Саша терпел, терпел, а потом ему и высказал… что у него жена ненормальная и сам он… два сапога пара.

— А сигналы, объективно, по делу были? — поинтересовался я.