Элара горько рассмеялась.

— Он боялся, что меня будут использовать как оружие, что собственно и происходит сейчас. Поэтому меня никогда не тренировали, и со временем та чистая энергия, которой я обладала, истощилась.

Золотистые глаза Энцо пронзили её, и ей показалось, что она не может пошевелиться под тяжестью его взгляда. Он прошёлся глазами по её лицу.

— Я тоже единственный в Гелиосе, кто обладает магией Трёх, как ты уже слышала прошлым вечером. Если ты будешь подавлять свою энергию, это ничем тебе не поможет. Твоим родителям не следовало учить тебя бояться того, что является частью тебя.

Элара сглотнула, так как у неё во рту неожиданно пересохло.

— Мои родители делали всё, что могли, так как наше королевство было практически изолировано от остального мира благодаря тебе и твоему отцу, — холодно ответила она. — И я буду тебе благодарна, если ты оставишь своё мнение о них при себе.

Энцо не отказался от своих слов и не извинился, как она ожидала.

— Бедная птичка, запертая в клетке в башне из слоновой кости, — съязвил он.

Элара нацепила на лицо улыбку, такую же холодную, как ненависть, что пульсировала сейчас в её венах.

— Я не птичка, я дракон.

— И где же твой огонь?

Ухмылка сохранилась на лице Энцо, но он решил сменить подход, пока она не успела бросить в него очередную порцию яда. Он провёл рукой по волосам и сказал:

— Гнев заставляет твои тени материализоваться. Тебе надо научиться их контролировать, чтобы ты могла призвать их в любое время.

Она прикусила язык и проглотила свой гордый ответ.

— Управление тенями… в этом состоит твой дар, не так ли?

Элара кивнула и попыталась пробудить гнев у себя внутри.

— Попробуй ещё раз.

Она непонимающе уставилась на него.

— И не те жалкие тени, которые ты призывала всю неделю. Покажи мне что-то реальное, — потребовал он. — Или ты боишься, ведьма?

Она оскалила зубы, услышав это слово. Примитивное ругательство, которым обзывали астерийцев за их дары, одолженные Тьмой.

— Не называй меня так, — прошипела она.

Его оскорбление засело точно лёд в её груди, и она использовала его, чтобы выпустить тени из кончиков пальцев. Она никогда не была готова к этому ощущению. К ощущению замогильного холода и дрожи. Чёрные тени начали танцевать на её пальцах, и она собрала их вместе, посмотрев на Энцо. Она увидела блеск в его золотых глазах, он был готов к сражению. Она отпустила тени.

И они начали принимать форму чёрного кота, волка, летающего дракона — лёгкие и сотканные из беззвучной темноты. Почти не глядя на них, Энцо взмахнул рукой. Золотой свет вырвался из его ладони в форме арки и рассеял все её тени.

— И это всё, на что ты способна, всемогущая колдунья?

Она подняла глаза к небу.

— Прошу вас, небеса, дайте мне сил не убить этого мужчину прямо на месте, — раздражённо пробормотала она.

Небеса, раскрашенные во всевозможные оттенки коричневого, сердито посмотрели на неё в ответ, на незнакомку, оказавшуюся на их территории.

— Ещё, — рявкнул он.

Она попыталась подавить ощущение стыда и бесполезности и создала паукообразное существо ростом с человека, толстая тень которого, похожая на веретено, бросилась в сторону Энцо, которому оказалось достаточно лишь пошевелить пальцами, и его огонь разорвал тень на куски, оставив после себя лишь горячий камень. Она раздраженно зарычала, когда он посмотрел на неё с жадной улыбкой на лице.

— Еще.

Её охватил гнев, горячий и сильный, и она выбросила обе руки вперёд, желая окутать его тьмой. Тьма вырвалась, точно чернила, и окутала его с головы до ног. Прошло несколько секунд, а он так и не прожег её, как раньше. Ещё пара секунд, и она почувствовала, как её гнев начал остывать, а на её место пришёл страх того, что она могла сделать ему больно. Вспышка света, и тени снова рассеялись. Он улыбался.

— Лучше, — сказал он.

Она опустилась на землю, так как была опустошена после всего лишь трёх попыток напасть на него. Он сел на землю напротив неё, широко расставив ноги и поставив локти на колени.

— Тебе надо будет поработать над выносливостью и над источником своей силы, — сказал он, делая глоток воды из фляги. — Твоя последняя попытка… это был чистый, неконтролируемый гнев. Как и в лесу.

— Считаешь себя самым умным? — огрызнулась она, вытирая рукой лоб.

— Нет, — сказал он низким голосом. — Внутри каждого из нас есть источник энергии, питающий нашу магию. Тебе нужно сосредоточиться на нём.

Он сделал ещё один глоток и вытер рот тыльной стороной руки, а она отвернулась.

— Мы уже несколько недель учимся манипулировать тенями. Давай попробуем что-то другое. Другой дар.

— Иллюзии, — ответила она.

— И что это такое? — подозрительно спросил он.

— Создание чего-то, чего не существует на самом деле, — ответила она. — С их помощью можно заставить оппонента поверить в то, чего нет. Иллюзионисты из Астерии могут создавать места, людей, всё, что захотят. А используя свой дар сноходца, я могу создавать чьи-то самые сладкие фантазии или ужасные кошмары, как и всё остальное.

Он настороженно посмотрел на неё.

— Я тебе покажу.

Элара встала, позволила пелене появиться у себя перед глазами и почувствовала натяжение. Так она всегда его называла. Это было похоже на слабо натянутую нить реальности, за которую она могла потянуть и сплести из неё всё, что хотела. Как только она её находила, она могла начинать творить. Она сплела золотую бабочку, отправила её в полет, и та приземлилась на плечо Энцо. Тот фыркнул и удивлённо посмотрел на неё.

— Хороший фокус. И это всё? Каким образом бабочка может помочь тебе выиграть сражение?

Элара заскрипела зубами, услышав его оскорбительные слова, которые достали до самого её нутра. Она сосредоточилась на энергии, которую вложила в бабочку, и перенаправила её на себя, начав наполнять своё тело чарами красоты и притягательности. Она подсмотрела этот фокус у жителей Афродеи. Они могли соблазнить и одурманить любого в поле их зрения. И хотя Элара не смогла бы так же превосходно выполнить этот трюк, её дар позволял создавать иллюзии, которые были очень близки к этому эффекту. Она заставила себя подстроиться под каждое примитивное желание Энцо. Она позволила эмоциям наполнить её ауру, позволила чарам красоты окутать её золотым сиянием, а магии притягательности тёмно-фиолетового цвета покрыть её формы. Она раскрылась ему, чувствуя, как магия курсирует по её венам и наполняет её серебряные глаза. А затем она сделала шаг вперёд.

— Это не поможет нам победить, — сказала она низким голосом, шагнув в сторону того места, где он расположился на земле, и встретившись с ним глазами.

Его ухмылка исчезла.

— Ты прав, — сказала она, надув губки, и подойдя к нему. — Это всего лишь фокус для какой-нибудь пирушки.

Она вздохнула и присела на корточки перед ним, легонько положив руки на его согнутые колени. Его взгляд потемнел, после чего переместился на её руки, а затем на её лицо.

— Вообще-то, — сказала она и начала наклоняться к нему так, что одна из её косичек коснулась его голого живота. — Не думаю, что я вообще обладаю какой-либо силой… Мне кажется, — она припала к его уху, и его тело напряглось под ней. Оно было теперь так близко, что она чувствовала запах амбры, исходивший от него: — ты меня недооценил.

В мгновение ока она достала кинжал с ремня на поясе и с изящным хладнокровием приставила к его горлу. Он начал извиваться, когда она оседлала его и прижала его голову к земле, а чёрный дым обездвижил его запястья над головой.

— Только посмей, — прошипела она. — Ещё хотя бы раз оскорбить мою магию.

Она в последний раз взглянула ему в лицо и ещё сильнее прижала кинжал к его коже, в доказательство своих слов, после чего спрыгнула с него и тихонько усмехнулась. Она услышала хлопок, развернулась и увидела, что его руки объяты пламенем, а лицо сделалось грозным.

— Вот это и есть, — она поклонилась ему, — иллюзия.