Сиэл оглядел свои брюки и черные ботинки, но не обнаружил на них подтеков крови, какие были у пугающего видения в зеркальном отражении. В воспаленном мозгу промелькнула мысль об абсурдности и неправильности его намерений, но, зажмурившись, Эдвард, убежденный, что его решение ‒ единственно правильное в данной ситуации, предпочел не слушать голос разума.

Он медленно открыл глаза и не увидел в зеркале даже самого себя. Комната, в которой еще до недавнего времени жил Лиам, была пуста. Прошло несколько мгновений, прежде чем на Сиэла снова посмотрело его истерзанное страданиями отражение.

Неизвестно сколько бы еще молодой человек простоял перед зеркалом, если бы не услышал странный звук, доносящийся из приоткрытого окна с проселочной дороги, похожий на топот копыт и скрип чьего-то экипажа. Эдвард скинул сатиновый пиджак прямо на пол, быстро влез в свое пальто и, подхватив чемодан, кинулся прочь из комнаты, вниз по лестнице и к входной двери.

Выскочив из дома, он остановился прямо посреди дороги, всматриваясь вдаль. Недалеко от особняка Морриса действительно виднелась приближающаяся к Сиэлу, поднимающая клубы пыли, повозка, запряженная одной лошадью. С этого расстояния еще нельзя было рассмотреть человека, сидящего на месте кучера, и на какое-то мгновение молодому человеку показалось, что ею управляет только чья-то пляшущая тень…

Когда же тележка приблизилась к Эдварду, он увидел в ней Сэма, своего племянника, который ехал со стороны пригорода. Пятнадцатилетний юноша был в приподнятом настроении и даже, кажется, что-то напевал себе под нос. Увидев же своего растерянного родственника с чемоданом в руках возле дома Морриса, поравнявшись с особняком Лиама, он резко притормозил лошадь.

‒ Дядя! Что ты здесь делаешь? ‒ Сэмюэль удивленно разглядывал Эдварда, открыв рот.

Сиэл не ответил, лишь осматривая транспорт племянника, словно видел это все в первый раз.

‒ Сгодится… ‒ тихо прошептал молодой человек.

‒ Что? ‒ юноша не расслышал сказанное Эдвардом и наклонился к нему, и тут его взгляд упал на хирургические инструменты, выглядывающие из чемодана. ‒ Куда ты ходил? ‒ обеспокоенно спросил Сэм, а сам поднял взгляд на особняк, входная дверь которого осталась не запертой. Юноша, нахмурившись, посмотрел на Сиэла. ‒ Что происходит?

Молодой человек снова проигнорировал племянника и, крепко вцепившись в свою ношу, забрался в повозку, усевшись рядом с Сэмюэлом.

‒ Видишь впереди, на территории этого дома, амбар? ‒ спросил он у юноши.

Сэм медленно кивнул.

‒ Довези меня до него.

17. 10. 1824, Кентербери, Кент

Худые, но крепкие руки цепко держали поводья, направляя повозку к выезду из города. Эстер легко преодолевала расстояние от дома Лиама Морриса до места назначения, но и юноше и молодому человеку казалось, что время тянется слишком медленно. Сэм не отводил взгляда с Сиэла, который выглядел то чрезвычайно напряженным, то его лицо становилось слишком умиротворенным. Подростку оставалось только гадать, что происходило в этот момент в голове у его дяди.

Ему вспомнилась жуткая драма, развернувшаяся на похоронах Лиама Морриса, когда, не выдержав эмоционального перенапряжения, до момента непосредственного погребения сохраняющий молчание Эдвард издал совершенно нечеловеческий вопль, качнулся и рухнул в могилу вслед за гробом, откуда молодого человека пришлось доставать его брату, отцу Сэма, Паркеру Сиэлу. Высокий, широкоплечий мужчина лет сорока изо всех сил вцепился в Эдварда, пока тот отчаянно отбивался от всех, кто пытался его остановить, и явно намеревался быть погребенным вместе с покойником.

Мольбы и просьбы присутствовавших на похоронах многочисленных знакомых и друзей Лиама не оказывали на него никакого эффекта. Взгляд Сиэла был расфокусирован, молодой человек что-то твердил про вечную жизнь и чье-то возвращение. Жена Паркера, Сьюзан, приобняв Сэма за плечи, держалась в стороне, с сожалением и сочувствием смотря на теряющего рассудок брата своего мужа. На самого Сэма это произвело ошеломляющее впечатление, ибо таким своего рассудительного дядю, сторонника материалистических воззрений, он никогда не видел.

Когда вечером этого же дня юноша выехал к своим друзьям загород, он был уверен, что Эдвард дома, под присмотром его родителей. Сейчас, пока они ехали в сторону кладбища, Сэмюэль не мог поверить в то, что они действительно туда едут.

‒ Что ты задумал? ‒ тихо спросил юноша, вглядываясь в худые черты молодого человека.

‒ Мы просто приведем Лиама домой, вот и все, ‒ ответил он, улыбнувшись племяннику.

От этой вымученной улыбки у Сэма оборвалось все внутри: это словно было последним подтверждением того, что Сиэл окончательно сошел с ума.

‒ При… Приведем Лиама до-ммой? ‒ заикаясь, повторил юноша.

‒ Да, ‒ Эдвард подстегнул лошадь, заставляя ее ускорить шаг. ‒ Скоро совсем стемнеет.

‒ Это поэтому ты взял с собой лопаты? ‒ Сэм обернулся назад, рассматривая их странный багаж.

‒ В смысле? ‒ чуть улыбнулся молодой человек.

‒ Ну, ты же собираешься раскапывать могилу Морриса? ‒ юноша разглядывал чемодан, прикидывая для чего Сиэлу могут понадобиться ножницы, моток проводов и еще какие-то инструменты, предназначения которых он не знал, и по его коже пробежал холодок.

‒ Что? ‒ молодой человек так громко переспросил, поворачиваясь к племяннику, что даже лошадь дернулась и возмущенно заржала. ‒ Что ты несешь? Как тебе вообще такое пришло в голову?

‒ Но… Зачем тебе лопаты и гвоздодер? ‒ Сэм, насколько позволяло деревянное сиденье, отодвинулся от Эдварда.

Сиэл странно поджал губы и снова повернулся к дороге.

‒ Я понимаю, тебе грустно. Папа говорил, что ты страдаешь. Очень переживаешь. Я уверен, ты справишься. Просто, давай, развернемся и поедем обратно?

‒ И бросим Лиама там одного? ‒ Эдвард так спокойно спросил это у юноши, как будто бы ничего экстраординарного не происходило.

Мимо них летели заросли роскошных кленов, подставляющих свои желто-зеленые листья осеннему ветру, сменившиеся густой еловой лесополосой по обе стороны дороги. Тумана не было, но небо уже полностью заволокло грозовыми тучами, и пригород погружался во тьму.

‒ Но мы оставили его там еще днем…

‒ И разве, по-твоему, мы все правильно поступили? ‒ процедил сквозь зубы молодой человек, добродушное настроение которого в мгновение ока сменилось на злобное. Таким его Сэмюэль никогда не видел. Выражение его лица иногда становилось каким-то отрешенным, взгляд блуждал в пространстве, а в моменты гнева голос становился хриплым и низким, словно говорил не Сиэл, а кто-то другой, незнакомый юноше. ‒ Это, по-твоему, было по-человечески?

‒ Лиам не сможет прийти домой… ‒ Сэм весь сжался, понимая, что эта фраза снова разозлит Эдварда. ‒ Ты ведь это знаешь… Ты должен знать…

‒ Это еще почему? ‒ руки сжали поводья так, что побелели костяшки.

‒ Лиам умер…

‒ Нет, ‒ секунда, и металлический голос снова стал мягким и вкрадчивым. ‒ Ты ошибаешься, Сэми. Мы все ошиблись, поэтому мы с тобой едем все исправлять, ‒ молодой человек снова улыбнулся, что только еще больше испугало юношу. Уголки губ Сиэла дрожали, а глаза уже закрывались от усталости.

Наворачивающиеся слезы в глазах Сэма, наконец, хлынули по щекам. Юноша, боясь вывести Эдварда из себя, закрыл рот ладонью и зажмурился.

‒ Ну, брось, Сэм, ‒ спокойно отозвался молодой человек. ‒ Еще чуть-чуть, и Лиам будет снова дома!

‒ Еще чуть-чуть… ‒ прошептал юноша, не открывая глаза.

‒ Я тоже по нему очень соскучился.

Сэм заставил себя снова посмотреть на молодого человека, который гнал Эстер, что есть сил. Колеса бешено крутились по дороге, скрипя все громче в вечерней тишине, распугивая скрывавшихся в придорожной траве сверчков. Над осенним Кентербери распростерлось насыщенно-синее небо, с каждой минутой становящееся все более темным, усыпанное мерцающими и поглядывающими вниз на летящую повозку звездами.