— Правда?

— Нет.

… ого.

Ого, ого, ого, ого.

Скажите мне, что Макс Стинтон не просто поделился со мной шуткой.

Мои губы растягиваются в улыбке, прежде чем я успеваю напрячь мышцы лица.

Его голубые глаза мерцают озорством. — Он уже в пути.

— Насчет этого, Макс…

— Хм? — Он наклоняет голову, ожидая.

— Я хочу вернуться к тому разговору о…

— Это действительно постановка! — Мужчина в темно-серой рубашке на пуговицах и джинсах неторопливо заходит в автомастерскую. В одной руке он сжимает ящик с инструментами, а в другой — ключи от машины, что является единственным визуальным признаком того, что он механик.

Съемочная группа уступает ему дорогу, когда он уверенно проходит перед камерой и протягивает руку Стинтону. — Когда ты сказал, что будешь записывать ее, я не думал, что ты приложишь столько усилий ради простого диагноза.

Я напрягаюсь.

Макс обхватывает пальцами мое запястье, как будто чувствует, что я сжимаю кулаки. Он указывает на меня. — Дон, это Генри Стик. Генри, это Дон Баннер, главный механик автомастерской Cross Roads и пресс-секретарь Stinton Auto.

— Причудливые, причудливые названия для такой маленькой леди.

Я стискиваю зубы.

Макс переминается с ноги на ногу передо мной, удерживая меня от того, чтобы броситься на снисходительного старика. — Уверяю тебя, Генри. Дон, может, и небольшого роста, но она гигант в этой индустрии.

Мои глаза расширяются, и я в шоке смотрю на него.

Он только что… сделал мне комплимент?

Сначала шутка, а потом комплимент?

Я начинаю нервничать. Что именно Макс Стинтон пытается здесь разыграть?

— Гигант по чьим стандартам? Твоим? — Генри хихикает. — Публика поверит всему, что ты запихнешь ей в глотку, но никто в обществе никогда не слышал о твоем маленьком ценном пони, Стинтоне. Так что давай прибережем все эти добродетельные жесты до того момента, когда включатся камеры, а? — Он дважды хлопает Макса по руке.

Макс отпускает мою руку и дергается, как будто хочет схватить Генри. Молниеносным движением я хватаю его за куртку и держу изо всех сил.

Он оглядывается на меня через плечо.

Я качаю головой.

Он хмурится, а затем переводит взгляд обратно на Генри. — Это сотрудничество, мистер Стик. Вы с Доун будете работать вместе, чтобы решить проблемы с машиной мисс Дюбуа.

— Где Мила? — Его глаза бегают по сторонам.

— Мила снимет свой эпизод в другом месте. — Макс выдавливает слова сквозь стиснутые зубы. — Еще вопросы есть?

— Нет. Если вы закончили снимать, вам следует убрать эти камеры подальше. Мне нужно пространство для работы.

Боже, Луиза.

— Мы. — Я вздергиваю подбородок. — Нам нужно пространство для работы. — Я только что решила, что не собираюсь умолять Стинтона дать мне это задание. Я собираюсь делать то, что делала всегда — с Максом Стинтоном или без. Я собираюсь проявить себя с помощью своих способностей.

Улыбка Генри болезненная. — Я предпочитаю работать один.

Макс прочищает горло и бросает на Генри острый взгляд.

— Отлично. — Генри оглядывает меня с ног до головы. — Давай посмотрим, что у тебя есть.

У Макса начинает звонить телефон.

Он бросает взгляд на экран, а затем смотрит на меня с чем-то близким к сожалению. — Мне нужно идти.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Бормочу я, перекидывая волосы через плечо.

Его глаза по-прежнему устремлены на меня, как у льва, готового к прыжку. — Я оставляю камеры включенными. Не делай ничего, за что тебя арестуют.

Генри останавливается, а затем быстро моргает. — Что, черт возьми, это должно означать?

— Я знаю, как позаботиться о себе, — говорю я Максу.

Он поджимает губы.

— Мистер Стинтон, вы задерживаете наш прогресс. — Я указываю подбородком на дверь. — Это мои владения. Иди и позаботься о своих.

Он смотрит на меня еще несколько секунд.

С ума сойти, как Максу Стинтону не нужно двигаться ни на дюйм, чтобы излучать абсолютную власть.

Я не могу объяснить, почему это затрагивает меня до глубины души.

Почему от этого мой желудок скручивается в узел, а под темной кожей разливается жар.

Это похоже на мышь, бросающуюся на пути льва, слишком поздно осознающую— что одним взмахом когтей хищник может проткнуть ее насквозь.

Я определенно чувствую каждый дюйм своего роста в пять футов два дюйма, когда Макс еще раз оглядывает меня, прежде чем уйти.

Все взгляды в комнате устремлены на него с весом и уважением, которые нужно заслужить. Солнечный свет тоже следует за ним, мчась за ним, как слуга, стремящийся быть рядом.

Он бросается в глаза даже с заднего вида. Широкие плечи под пиджаком. Походка твердая и подтянутая. Все контрасты, углы и сложный круг эмоций он держит крепко прижатым к груди.

Помилуй, я чувствую, как в комнате что — то пропадает — что-то электрическое и потрескивающее, — когда он выходит из нее.

Как будто воздух вокруг него не должен функционировать по тем же правилам и законам физики, что и остальной мир.

Я втягиваю кислород обратно в легкие и подавляю странные мысли, крутящиеся в моей голове.

Макс Стинтон не собирается меня отвлекать.

Это не о нем.

Я перевожу взгляд обратно на Генри и обнаруживаю на его лице довольную ухмылку. Я не спрашиваю его, о чем эта ухмылка, и, к счастью, у него хватает ума не делиться.

— Хорошо, мисс Баннер, не стесняйтесь наблюдать, пока я принимаюсь за работу.

К несчастью для мистера Штика, я делаю больше, чем просто наблюдаю.

Мне гораздо легче игнорировать камеры, поскольку я втягиваюсь в то, что люблю. Машина великолепна, и я рада, что попросила Стинтона заранее сообщить марку и модель, потому что это позволило мне ознакомиться с руководством и точно выяснить, что беспокоит машину.

— Ты ошибаешься, — говорю я Генри.

Он моргает, выпрямляется, а затем свирепо смотрит на меня. — Что?

— Ты ошибаешься. Виновата не передача.

Он вытирает лицо рукавом рубашки. Жир пачкает его щеки и смешивается с потом, стекающим по лицу. В гараже невероятно жарко, особенно когда все лампы направлены на нас сверху.

— Послушайте, юная леди…

— Я понимаю, почему ты думаешь, что это передача. — Я обрываю его, потому что не хочу, чтобы он разговаривал со мной свысока и заработал взбучку. Стинтон поступил умно, оставив камеры включенными. Это определенно заставляет меня проявлять некоторую сдержанность. Я думаю, то же самое происходит и с Генри.

Однако его пассивно-агрессивные комментарии постоянно действуют мне на нервы, и ясно, что он пытается относиться ко мне как к своему помощнику.

Это не так.

И ему давно пора это осознать.

— Однако, — добавляю я, — на этот раз проблема не в передаче.

— Машина отказывается переключаться с первой передачи. — Он указывает гаечным ключом с плоской головкой. — Это очевидный признак того, что проблема в коробке передач.

— Ты знаешь, как дорого стоит замена коробки передач?

Он откидывает голову назад и смеется. — Не то чтобы у Милы Дюбуа не хватало наличных.

— Дело не в этом. Она не должна тратить столько денег на новую коробку передач, если она ей не нужна. Проверьте еще раз. Протестируйте еще раз. Вы уверены, что капитальный ремонт транс — это правильный шаг? Я так не думаю.

— Юная леди, — его тон переходит в снисходительное карканье, которое я всю жизнь слышала от мужчин, — я главный механик в одном из самых уважаемых гаражей на Западе. Теперь я понимаю, что тебе есть что терять. — Его глаза вспыхивают. — Учитывая, что все смотрят на тебя, но я собираюсь напомнить тебе, что занимаюсь этим уже давно. Гораздо дольше, чем ты…

— И именно поэтому ваши методы диагностики устарели. Автомобили с каждым годом эволюционируют, становясь все более управляемыми компьютером. Вы не сможете решить эту проблему старым способом.

— И я думаю, — продолжает он говорить, не обращая на меня внимания, как будто я не произнесла ни слова, — что Мила Дюбуа выбрала меня для ремонта своей машины не просто так.