Собака в ту же секунду понеслась за мной, старательно пытаясь нагнать.

Ваня бежал сзади и насвистывал нам вдогонку.

Видел бы кто-нибудь сейчас двух неработающих черносошных крестьян, ведущих себя как не совсем здоровые ребята, бегающих по рабочему полю с собакой, наверняка бы отругали и увеличили налог. Но в тот момент нас троих, а особенно пса, совершенно не волновали сложившиеся обстоятельства.

Мы вновь упали на землю, и Резвый устроился между нами.

– У нас теперь есть собака… – шёпотом и с такой любовью произнёс я.

– Это лучшая награда за труд, – согласился Ивашка и почесал пса за ухом.

Ночь была тихой. Казалось, что снаружи деревянного домика нет ни души. На соседней койке слышалось мирное посапывание Ивана. Резвый иногда скулил под окнами в своей новенькой построенной из берёзовых досок будке. Василиса Егоровна находилась в соседней комнате и, судя по тихому сонному бормотанию, видела далеко не первый сон.

– Видимо, этой ночью не спится только мне… – еле слышно прошептал я в никуда.

Рыжеволосый парень, лежащий справа, перевернулся на бок в подтверждение моих слов.

Недолго повалявшись на кровати и сильно потянувшись, я встал с постели. Осмотрелся вокруг и понял, что лучший способ убить время до утра или, наоборот, успокоить разум и наконец лечь спать – прогулка на свежем воздухе.

Я накинул на себя сиреневую хлопчатобумажную рубаху, не затягивая её поясом, натянул порты чёрного цвета и обул лапти, а затем вышел навстречу тьме.

Пёс, ранее спящий в будке, быстро оживился, когда заприметил движения, а стоило ему увидеть меня, как он тут же выбежал из убежища, радостно виляя хвостиком. Резвый хотел было подать голос, но я его остановил.

– Тише, мальчик, тише, – почесал я его за ухом. – Ванька рассказывал, что собаки твоей породы очень громкие, но мы же не хотим разбудить людей?

Пёс тут же замер и виновато опустил мордочку. Какие же они всё-таки умные, не зря говорят: собака – друг человека. Когда вернусь в свой мир, заведу себе такого дружка. Правда, Марс, наверное, будет не в восторге, что его кошачий рай оккупировало слюнявое нечто.

– Я скучаю по тебе, пушистик, – подумал я о чёрной мордочке. – Ладно, мальчик, пошли со мной. Только с условием, что будешь вести себя тихо. И не гонять белок!

Резвый чуть гавкнул в знак согласия.

И вот мы нашей чудесной двоицей двинулись в путь на поиски ночных приключений. Вообще, поверье, что гулять в такое время опасно, – ложно. Тёмное время суток невероятно красивое. В нём столько загадок, столько умиротворения… Именно в ночь начинается движение многих живых организмов. Это их время, за которым очень интересно наблюдать. Слышать пение сверчков в полной темноте и тишине, смотреть на яркие звёзды, наблюдать за мурашками, так активно бегающими по твоей коже, – всё это незабываемо.

Засмотревшись на природу, мы не заметили, как подошли к лесу. Высокие дремучие деревья сурово смотрели на нас с псом.

– Ну, раз уж мы здесь, пошли глубже. Терять нам нечего, – прикинул что-то в голове. – Может, случайно зайца поймаем.

На предпоследнее слово хвост собаки радостно задёргался.

Зайдя в лесную чащу, нас накрыла волна специфических ощущений. Не знаю, конечно, насчёт Резвого, но меня точно. Стояла мёртвая тишина, даже в нашем населённом районе было живее. Вдруг пёс начал рычать, а совсем рядом послышалось шевеление в кустах.

– Резвый, ты чего, – я настороженно посмотрел на него, а потом на растение, – там обычная животинка какая-нибудь сидит.

Но рычала собака в совершенно противоположную сторону от куста, куда-то в даль, закрытую тьмой. И только сейчас я увидел людей, которые с факелами и ружьями в руках тихо крались туда, откуда мы пришли.

Сзади послышалось лёгкое насвистывание, и пёс послушно направился в его сторону.

– Резвый, эй! Ты куда?! – видимо, я сказал это слишком громко, потому что подозрительная толпа замолчала и посмотрела в нашу сторону.

В ту же секунду меня дёрнули за шиворот рубахи назад и зажали рот рукой.

– Будешь брыкаться – оба умрём, – раздался тихий голос над ухом. – Собака тоже.

Этой фразы было достаточно, чтобы заткнуться.

Толпа вновь оживилась, когда поняла, что никого нет, но всё же стала вести себя тише. Незнакомец убрал руку от моих уст, и я глубоко вдохнул воздух в лёгкие.

Резвый, на удивление, вёл себя послушно в напряжённый момент. И к мужчине отнёсся с лаской.

– Фамилия, имя, – раздался раскатисто-бархатный голос.

Незнакомца было плохо видно из-за темноты и обмундирования, но на свету луны очень ярко блестели зелёные радужки глаз.

– Кир… – Здесь моё имя не актуально. – Кристиан. Фамилии нет.

Мужчина окинул меня взглядом и недовольно пожевал губами.

– Неужто обычный крестьянин? – его густые брови нахмурились.

– Верно. Черносошный крестьян при Иоанне IV.

Резвый лёг возле моих ног и навострил уши.

Зелёные глаза блеснули азартным огоньком.

– Забавно, Кристиан, я принял вас за дворянина, – хоть мы и говорили шёпотом, его голос слышался очень чётко и строго. – Ночью гуляете в лесу, да ещё и с собакой. Я редко встречал таких храбрых низкосословных парней…

– Я не из робких, – отчеканил по слогам.

Рядом послышался довольный смешок.

– Позвольте представиться: Андрей Васильевич Трубецкой2, – протянул крепкую руку мужчина. – По поручению царя останавливаем набеги Крымского и Ногайского ханства. Кстати, пару минут назад они могли вас убить. Поэтому за вами должок!

Я внимательно всмотрелся в его силуэт, а затем в протянутую руку. Высокий, широкоплечий, спортивного телосложения. Трубецкой… очень знакомо, но не могу вспомнить, какую именно роль он играл при Грозном…

Ладно, поразмышляем об этом позже. Сейчас ситуация намного интереснее.

– Рад знакомству, – пожал его холодную, как сталь, ладонь.

Резвый подскочил с места и активно зашевелил хвостом, зло скалясь в сторону нарушителей русской границы.

– Тише, дружок, – аккуратно присел на корточки Трубецкой. – Мы же не хотим попасться им на глаза раньше времени?

Пёс тут же успокоился, но остался сидеть на месте и так же пристально смотреть за врагами.

Андрей Васильевич обернулся на меня.

– Кристиан, помогите нам поймать ногайцев, – искренне попросил он, а затем сощурился. – А я, так уж и быть, замолвлю за вас словечко перед нашим батюшкой Иоанном Васильевичем!

От неожиданного предложения я отступил назад, и ветка подо мной хрустнула. Слава Богу, в ту минуту никто не слышал все мысли, проносящиеся в моей голове, а они были не из приятных точно.

Нарушители тут же бросились на звук. Трубецкой схватил меня за локоть, а Резвого подхватил под живот и быстрым шагом потащил нас к небольшой, но достаточно глубокой канавке, засыпанной листьями.

– Орёл в гнезде! – воскликнул боярин, и маскировка приоткрылась, запуская нас внутрь.

Там мои глаза расширились вдвойне, потому что, помимо нас троих, в канаве находилось ещё около десяти мужчин, судя по одежде разного сословия.

– Кристиан, знакомьтесь: боярин Горбатый-Шуйский, боярин Воротынский, боярин Шереметев, дворянин Нагой, дворянин Пушкин, боярин Морозов.

Мужчины поочерёдно склоняли головы, здороваясь.

– Друзья мои, прошу любить и жаловать, Кристиан, черносошный крестьянин.

Так называемые «друзья» скептически осмотрели меня с ног до головы, кто-то даже издал смешок. Но их можно понять, не каждый день защищаешь Русь бок о бок с низкосословным парнем.

– Андрей Васильевич, простите за вопрос, но разве крестьяне вправе участвовать в военных делах без назначения царя? – сурово спросил Шереметев.

Трубецкой загадочно улыбнулся и похлопал по плечу товарища.

– Под мою ответственность! – он сделал паузу, а затем многозначительно посмотрел на меня и Резвого. – Тем более, он скоро пойдёт по головам и станет роскошным дворянином. Так что советую придержать языки за зубами!