Подлетая к новой базе, куда мы перебрались пару дней раньше, я заметил по сканеру, что внизу происходит какая-то нездоровая суета. Четко видел своих шестерых, там, где они и оставались, но вокруг их не меньше взвода других людей, явно пытающихся приблизиться к моим товарищам. И они держали моих в полуокружении. Т.е. походу там внизу шел стрелковый бой, невидимый мне сверху из-за деревьев. Вызвал капитана. Тот вышел на связь не сразу и подтвердил, что группа действительно ведет бой с какими-то непонятно откуда и почему взявшимися немцами. Попросил помощи. Ну, я и дал эту помощь 12,7-мм пулеметами. Конечно же мешали деревья, из-за них расход патронов был больше, но с атакующими покончено было быстро. Часть из них была убита, часть ранена, а кому-то удалось убежать. Бить их вдогонку я не стал, не до них было.

Сообщил капитану, что помог мол чем смог. Тот поблагодарил и уточнив обстановку видимую в сканер дал добро на посадку. Что я и сделал. Уже на земле услышал одиночные выстрелы - явно контроль недобитых. А через некоторое время Шмаков и Крылов пинками пригнали испуганного донельзя немца. Он не был ранен, но напуган неожиданно мощной атакой с неба. Он никак не мог ожидать, что сбежавшие пленные могут так огрызаться.

Разговаривал с немцем Забродин. Сам язык он знал так себе, но в принципе было понятно. И выяснилось, что эта немецкая часть преследовала сбежавшую из лагеря военопленных группу красноармейцев и вдруг напоролось на жестокое огневое сопротивление, а потом им добавился и крупнокалибр с моего вертолета. Из чего мы сделали вывод, что этот бой есть результат банального стечения обстоятельств, а не поиска нашей многострадальной группы. Кстати, нестройную толпу в одинадцать человек сканер показал буквально в километре от места боя. Она двигалась на север, видимо имея цель обойти Минск и двигаться на восток. Ну, не через город же им идти...

Прикинув, что эти дерзкие бойцы могут быть нам полезны и оружия для них у нас теперь хватает (собрали с убитых немцев, не забыв снять с них же сапоги), мы решили их организовать в свою пользу. Поэтому быстренько сложили трофеи в один из контейнеров, оставив второй для майора, как наименее физически трудоспособного из-за общего истощения, и отправили всю остальную группу во главе с капитаном вдогонку беглецам из лагеря. Задача была войти в доверительный контакт, оперативно провести политико-воспитательную работу и направить группу беглецов не на восток, куда они стремились, а на запад в местность близкую к Дьяконово. А там, после обязательных в таких случаях фильтрационных мероприятий, которые проведет наш особист, влить их в основной отряд. Все ж таки взвод обстрелянных бойцов это вам не хухры-мухры, а очень серьезно. Откуда взвод? Так эти одинадцать, явно попавших в плен не из обоза (дерзкие больно, раз решились на побег) и в Дьяконово полтора десятка мужиков повоевавших на германской. Плюс три офицера, тоже с боевым опытом и знаниями сообразно их военным специальностям, да пятеро диверсантов, усиленных авиационной поддержкой в образе меня и моего вертолета.

Сбежавшие пленные быстро двигаться не могли. И истощенных их могла двигать только вера, если не в спасение, но хотя бы в то, что их побег может хоть как-то насолить немцам. Но все равно скорость их движения была раз в пять меньше, чем скорость движения по лесу тренированных и сытых диверсантов из группы капитана Ли О. Поэтому первая пара из группы обошла беглецов параллельным курсом, а остальная троица страховала их сотней метров сзади. Направлял же их всех я. Смотрел на сканере диспозицию и сообщал по рации и первой двойке и страхующей тройке.

В какой-то момент беглецы остановились на привал. Спустя некоторое время в контакт с ними вступила лидирующая двойка. Остальные трое рассредоточились вокруг места привала и ждали. Договаривающиеся же стороны беседовали минут, наверное тридцать. После чего старший двойки Денисенко передал мне и капитану, что все в порядке и он сопроводит беглецов к поляне в трех километрах. Страхующая тройка негласно пойдет сзади и на контакт пока выходить не будет. Я же с майором совершу перелет на ту поляну, выгружу сапоги и оружие и снова перемещусь на уже другое место неподалеку. А чтоб лишний раз не показывать вертолет кому-либо. Ну и не провоцировать на пакость, если среди беглецов паче вдруг окажется засланный немецкий казачок.

***

Оружия и обувки, конечно же на всех не хватило. Но выбирать им не приходилось. Но зато удалось подкормить парней как своими запасами, так и затрофеенными у немцев. И при помощи мыльно-рыльных немецко-трофейных же средств и инструментов привести всех в божеский вид у ближайшего ручья и дать всем небольшой отдых. Причем, Денисенко, отметил тот факт, что наибольшее удовольствие беглецы получили даже не от отдыха и еды, а он приведения себя в порядок. Это значит, что присутствия духа сбежавшие из лагеря бойцы терять и не собирались. И что из них получится вполне нормальная боевая единица накачанная боевой же злостью, так необходимой в борьбе с сильным врагом.

Сопровождать бойцов к новому месту близ Дьяконово Денисенко назначил высаженного здесь Никитиным майора-особиста. Назначил именно он, т.к. капитан, что называется, на сцене не появлялся, но наблюдал со стороны. Под благовидным предлогом отведя майора в сторону Денисенко поручил тому во время перехода в окрестности Дьяконово негласно проверить красноармейцев на пущую благонадежность. Разговорами, сопоставлением сказанного, наблюдая за поведением каждого из бойцов. Да что учить ученого - майор и сам знает, как и что в таких случаях делать и говорить. Но, при этом, командиром этой группы Дннисенко назначил из числа сбежавших из лагеря старшего лейтенанта Калинина. Тот поначалу попытался качать старшинство над Денисенко и подмять того под себя, но начальственный рык майора заставил его подчиниться. В конце концов у старлея, кроме гонора и слов товарищей не было никаких документов кто он, что он и зачем он. И Забродин на этот факт указал особо. И добавил, что этим назначением старлею оказывается доверие, которое может и испариться, как талый снег в марте месяце. И обратил внимание, сам Забродин - вообще майор госбезопасности, между прочим с положенными ему документами, но подчиняется в данном случае лейтенанту Денисенко. Так требует боевая обстановка и старлей должен это понимать и не выпендриваться (не просто ж так Ли О делал Забродину правящее его натуральную спесь внушение). Старлею ничего не оставалось делать, кроме как - подчиниться. А его товарищи, наблюдая за сценкой меряния командирами пиписьками, весело переглядывались и посмеивались. Любят бойцы такой театр и ничего с этим не поделаешь.

А утром Денисенко и Крылов исчезли, оставив старлею карту и компас из немецких трофеев. И Калинин повел группу по оговоренному ранее маршруту, предполагавшему обход мест, где можно нарваться на ненужные встречи с немцами и с уже начавшими активно действовать их пособниками. Расчетное время похода было месяц...

(Продолжение следует)

Стрекот кинопроектора затих, зажегся свет...

- ...мы имеем дело с чем-то потусторонним...

- Что вас заставило так думать?

- Обратите внимание, что на киносъемке покушения четко видно, что атаковали рейхсминистра два человека. Но непосредственно на месте никто их не видел. Ни выжившие из ближнего круга охраны, ни те, кто охранял подступы к театру.

- Ушли в катакомбы?

- Катакомб там нет!

- Откуда взялась киносъемка покушения?

- Нам ее передал герр Вербаннт. Она прямо из Москвы...

- Вот как? Монтаж?

- Следов монтажа эксперты не обнаружили... И никто из выживших там не видел нападавших, они присутствуют только на этой пленке. Детали местности на пленке и на месте покушения полностью совпали в мельчайших деталях, т.е. мы совершенно точно можем полагать, что снято было само покушение непосредственно и это не постановка.