– Меня зовут Корвус Обри, я капитан этого корабля. Ваше восстановление заняло некоторое время, но зато вы полностью избежали последствий от вселения целого архимага, ну, и не заметили дорогу до цели. Понимаю, у вас наверняка много вопросов, и все ответы вы получите там…

То ли все было подстроено, то ли это было действительно стечение обстоятельств, но в эту секунду мы пересекли некую незримую границу, прошедшуюся по коже тысячей холодных игл некроса. Солнце затенилось, а там, где только что было лишь море, возникла башня из белого камня, возвышающаяся над каменными скалами.

– … Добро пожаловать в исследовательский-тренировочный пост номер шесть. Иргиндор!

Когда-то давно люди, строившие город-убежище под Ауразионом, так и не придумали для него название. Распространенное суеверие сулило провал, если дать чему-то имя слишком рано. Именно из-за этого Олаф, изучая фолианты, не нашел ни одного привычного уху названия, лишь бесконечные серии номеров. И теперь безымянная площадь внутри внушающего трепет любому инженеру-подземщику скрытого под землей города стремительно разрушалась. Сражение пиковых воинов имело слишком большую интенсивность. Если бы у него были свидетели, то оно бы точно вошло в историю. Но ему было не суждено войти в хроники, все, что произошло под этими сводами, навсегда останется произошедшим между двумя разумными.

Артур Велор стоял на коленях, многочисленный разрезы покрывали его тело. Один глаз был выбит, пальцы на правой руке отрезаны, нога была распорота от колена до бедра, а мана почти на нуле. Перед ними, оперившись на сломанный клинок, стоял Преподобный Хагмер. Его состояние не было сильно лучше, чем у оппонента, но на ногах из них двоих стоял именно он.

– Как же я ненавижу вас – лысых обезьян. Это какая-то ошибка мироздания, что столь жалкие, ничтожные создание, двуногие отродья получают столь большую силу. Ты почти убил меня! Но я исправлю эту ошибку. Может быть не сразу, но я умею достигать поставленных целей. Особенно теперь, когда моя богиня снизошла на землю!

Артур знал, его враг не врет. Даже сквозь толщу земли и камня он чувствовал ужасающую ауру этого создания. С ней кто-то сражался, но в их победу… Без вмешательства его учителя в это было сложно поверить. А эльф тем временем смаковал свою победу.

– Но кое-что я могу сделать уже сейчас. Например, исправить как минимум одно недоразумение!

Обломанный примерно на треть клинок сверкнул в воздухе, и мир для Велора погрузился во тьму. Даже такие раны и потеря глаз не были смертельными для него при наличии маны, вот только ее-то ему и не хватало. Абсолютный, кромешный мрак. Сложно точно определить, что именно двигало Артуром в эти мгновения, но в последние минуты жизни (как он тогда думал) мечник решил, что он должен видеть мир хоть как-то и отдался видению маны.

Эльфийский фанатик что-то говорил и говорил, но человек его уже совсем не слушал. На грани полного истощения, страдающий от потери крови, он полностью отдался этому чувству единения с миром. А затем он ощутил пульс. Вибрацию, идущую из самого центра планеты. На десятитысячную долю секунды он смог коснуться того чуда, происходящего там, где билось сердце его дома. Рождение самой маны.

– Я вижу… Я вижу.

– Что ты там бормочешь? Что ты увидел?

– Твою смерть.

Это движение не было сложным, не полнилось изяществом, но питалось самой сутью того, что люди назвали разрез. Старая легенда умерла. Родилась новая.

*****

Альмаир, что по меркам хальфийцев в частности, что по меркам Домгандейта в целом был достаточно выделяющимся человеком. Молодой небесталанный маг занимался чем угодно кроме того, что от него ожидали, следуя одному ему известному плану. По началу его злейших-друзей и родственников по Дому Золотой Монеты это невероятно бесило, затем пугало, а сейчас скорее вызывало недоумение.

Никто не мог сказать, какие цели преследовал один из кандидатов на посту следующего главы дома, словно полностью устранившийся от гонки за власть. Подлинный ранг его силы также был неизвестен, хотя косвенные признаки свидетельствовали о скором достижении Седьмого круга и становления Старшим магистром. Волшебник, наделенный семейными дарами, редко появлялся подле отца, годами пропадал за границей и не искал поддержки через брак с другими влиятельными хальфийскими домами. Зато каждый из тех, кто когда-либо с ним вел дела или просто пересекался, мог отметить его феноменальное спокойствие и холодную голову. Тем удивительнее было бы для них увидеть его в эти минуты.

Солнце уже вошло в зенит, освещая разрушенный отгремевшей всего несколько часов назад битвой город. Словно стыдясь, что в момент его отсутствия произошел подобный кошмар, Светило щедро поливало Ауразион лучами. И среди тысяч людей занимающихся разбором завалов и сбором трупов находился в том числе и один из наследников Золотой Монеты. В обрывках одежды, перемазанный в грязи и саже Альмаир стоял на одной из улиц обращенного в руины Часового района как сумасшедший, раскидывая в стороны магией обломки сгоревшего дотла дома. Методично балку за балкой. Куски стропила? В сторону. Груда камней бывшая перегородкой? В сторону. Остатки обрешетки? Туда же. Он работал и работал. Без спешки аккуратно, чтобы, не дай мертвые боги, не повредить тем, кто мог быть под завалами этого конкретного дома.

– Эфенди, прошу вас, прекращайте. Их тут нет, а люди уже начинают возвращаться, вас могут принять за мародера, – обратился к своем господину, ученику и практически внуку его бессменный страж.

– Молчи, Джаббар, просто молчи, заклинаю тебя. Я все еще зол как тысяча падших, безумных джинов. У тебя. Был. Приказ! Ты должен был охранять их! Какого дьявола ты приперся ко мне?! Tozz fiik!

Тяжело вздохнув, телохранитель заговорил вновь. Сердце обливалось кровью от того, что по его вине молодой господин был в таком состоянии. Но и выбора у него не было. Тот факт, что он забыл, что обычно спокойный как воды Мах-Кабира мужчина по-настоящему страшен в гневе.

– Молодой господин, произошедшее ночью никто не мог ожидать, и то сколь малой ценой удалось избежать реальной трагедии, ни что иное как чудо. Я был вынужден сделать этот выбор. Вы могли пострадать.

– Я не слабак.

Четырехсотлетний джин лишь покачал головой.

– Вы просто родились уже в новом мире и никак не могли застать Великую войну. Поверьте, тысячи чемпионов, способных легко убить и меня, и вас, скитались по миру и были лишь расходным материалом, находя бесславную смерть на просторах Бесконечного поля битвы. А это сражение… вполне в масштабах тех лет.

– Тем более! Элара и Айла никак не смогли бы себя защитить в отличии от меня! – психанув, Альмир крутанул запястьем и отправил неудачно упавший брус в море порталом.

– Эфенди, вы же должны понимать, ваша безопасность для меня превыше всего. Я клялся перед породившими мой народ Солнечным кругом и Ветрами пустыни, что позабочусь о вас. Я дал слова вашей покойной матери, и пока я жив, как и обещал, вы не пострадаете. Таково мое слово.

Последние слова видимо слишком сильно задели Альмаира за живое, ведь он даже прекратил свое занятие и медленно повернулся к наставнику.

– Как интересно получается, – гнев его перешел на новый уровень, трансформировавшись из опаляющего жара в холодную ярость. – то есть твое слово для тебя имеет вес, да? Так вот представляешь?! Я тоже дал слово. Мое слово! Слово Альмаира из Эумлат Дхахабиа! Или оно ничего не стоит?!

Хальфиец мог и хотел распаляться дальше, чтобы дать хоть какой-то выход скопившемуся напряжению и внутреннему страху, но именно этот момент выбрал для своего появления мальчишка посыльный. Мальчишка, сородич обоих мужчин, весело и вприпрыжку бежал по улице, даже не пытаясь скрывать окровавленный тесок, который для него был сродни тяжелому мечу. Чумазый босоногий паренек, курирующий прочих беспризорников и получающий деньги от Альмаира, с гордостью нес на шее ожерелье из двух пар эльфийских ушей, нанизанных на веревочку. Потертая бечевка болталась из стороны в сторону, а со срезов время от времени опадали чешуйки запекшейся крови.