Он лезет в карман пиджака и достает два конверта. Печати на них были сорваны. Он протягивает их через стол и говорит — Похоже, у тебя есть поклонник, чьи чувства к тебе кажутся… не совсем здоровыми.

Мои глаза расширяются, и я осторожно беру первый конверт большим и указательным пальцами, держа его подальше от себя, как будто из него вот-вот выпрыгнет паук.

Грейсон усмехается и, словно читая мои мысли, говорит — Не волнуйся, конверты были проверены на наличие вредного содержимого.

Я натянуто улыбаюсь и открываю конверт, доставая и разворачивая лист бумаги. Письмо конечно же, напечатано на принтере, и на нем написана всего пара предложений.

Дорогая Вай,

Я знаю, что ты не знаешь о моем существовании, но я готов на все, чтобы прикоснуться к твоей коже, почувствовать твою руку в своей.

Даже если это означает отрезать ее и оставить себе.

— О Боже! — я вскрикиваю, бросаю письмо на стол и в ужасе смотрю на отца, а затем на Грейсона. — Что это за хрень?! Кто это прислал?

Папа качает головой. — Мы не знаем, пчелка. В этом-то и проблема.

Грейсон протягивает руку и забирает оба конверта и брошенное мной письмо. — Тебе не захочется видеть второе

Моя кровь стынет в жилах. — Оно еще хуже?

— Скажем так, они обещали прислать тебе конечности, которыми ты сможешь удовлетворять себя. Это их слова, не мои.

— Отвратительно. Где ты их нашел? — спрашиваю я и молча молюсь, чтобы Грейсон сказал, что на стадионе, где папа играл прошлой ночью.

— Моя команда нашла первый, зажатый в твоей двери, прошлой ночью. Второй нашли сегодня утром на полу, как будто его пытались просунуть под дверь.

Мое сердце учащенно забилось, как будто оно бежит марафонскую дистанцию, каждый удар словно удары ног о мою грудь.

— Ты не замечала, чтобы кто-то вел себя странно прошлой ночью?

Я поворачиваюсь к отцу и качаю головой. — Все кто были здесь вчера, были странными. Они все поклоняются тебе, как богу. Страннее не бывает.

Папа посмеивается и бросает взгляд на Грейсона. — Правда.

Грейсон раздраженно приподнимает бровь

— Тебе никто не показался странным?

Желчь поднимается к горлу, и я чувствую, что меня сейчас стошнит. Я ненавижу врать. Это напоминает мне о худшем периоде моей жизни, когда все выходило из-под контроля, и я почти все потеряла. Но я не могу рассказать им об этом, просто не могу.

— Нет. Я не так уж долго была на вечеринке. Я поднялась наверх через некоторое время и немного почитала, прежде чем лечь спать.

Я не обязана молчать о Призраке. Он погнался за мной, когда я его отшила. Конечно, я хотела, чтобы он погнался за мной, но все же. Хуже всего то, что он знал мое имя. Он вполне мог быть этим человеком.

И все же внутренний голос подсказывает мне, что я должна держать его и то, что мы сделали, в секрете. Если бы моя жизнь сейчас была фильмом ужасов, я бы сказала, что заслужила все, что со мной приключилось.

Грейсон садится на свое место и складывает руки на столе. — Он прошел мимо охраны после того, как мы дважды проверили замок. Не думаю, что это хорошая идея — оставлять Вай одну.

Я отодвигаю тарелку и расправляю плечи. — Ты серьезно? Мы покидаем Шотландию после сегодняшнего шоу. Возможно, он просто какой-то шотландский фанат, который хочет использовать меня, чтобы подобраться к папе, или что-то в этом роде, и все будет в порядке, когда мы уедем из этого жуткого замка.

— Возможно. Но что, если это не так? И что, если сегодня что-то случится? — На этот раз заговорил не Грейсон, а мой отец.

— Папа, мне никогда не требовался такой надзор. Это просто смешно.

— Я знаю, что тебе это не нравится, Вай, но мне так будет спокойнее. Я не могу тебя потерять.

Я понимаю. Мы — все, что есть друг у друга.

Мое сердце смягчается, а плечи опускаются.

— Хорошо, тогда кто это будет?

— Я — говорит Грейсон, слегка поджав губы.

От одного этого слова я практически таю на месте и превращаюсь в лужу у ног Грейсона Брэдфорда.

Глава 4

Вай

Музыка гремит из каждого уголка стадиона. Даже дверь туалета за сценой вибрирует от ударов барабанов и глубоких басов. Я мою руки и открываю дверь. Я вскрикиваю, едва не натолкнувшись на мужчину, огромного как гребаная скала.

— Грейсон! Господи, ты меня напугал. Разве обязательно прятаться за дверью ванной? Я там одна, и я заперла двери, — говорю я, обходя его.

Он не отстает от меня и идет следом. — Я думал, что в этом замке никого нет, пока мы не нашли вторую записку. Тот парень изворотлив.

Я закатываю глаза и качаю головой. — Мы уже даже не в Шотландии. Мы в Париже. Почему ты думаешь, что здесь еще есть опасность?

Он отвечает так быстро, что у меня голова идет кругом.

— Мы нашли еще одно письмо на вчерашнем шоу.

— Что? Где?

— На этот раз оно было возле номера твоего отца. Но оно было адресовано тебе.

У меня сводит желудок, и я замираю, положив руки на колени. — Что там было написано?

Грейсон придвигается ко мне и кладет руки на мои плечи, притягивая к себе. — Не волнуйся об этом, Вай. Именно поэтому твой отец поручил мне присматривать за тобой. У меня нет других обязанностей. Только ты. Ты слышишь меня?

Я сглатываю и киваю, пожевывая нижнюю губу. — Да, я слышу тебя. Я просто… я боюсь. Раньше мне не было страшно, потому что я действительно думала, что это просто кто-то на вечеринке, кто мог немного перебрать, но теперь…

Он наклоняет голову, и его брови опускаются над напряженным взглядом

— Что? Ты хочешь мне что-то сказать?

Я решительно качаю головой. — Нет. Просто это мог быть кто угодно, а теперь он еще и в Париже.

Он нежно берет меня за подбородок и приподнимает мою голову. — Неважно, кто это. У тебя есть я, и я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Ты ведь знаешь это, правда?

Мое сердце сжимается в груди, и я киваю. — Я знаю. Если за мной должен кто-то присматривать, то я рада, что это ты.

Грейсон ухмыляется. — Как будто твой отец доверил бы кому-то другому свою единственную дочь.

— Это точно. Он в порядке, верно? Его это никак не касается? Никаких угроз или чего-то еще?

Грейсон качает головой, пока мы идем за кулисы. — Нет. Ничего подобного. Все, что мы получили, связано с одержимостью этого ублюдка тобой. Это плохо, Вай. Действительно плохо.

Я дрожу, плотнее натягивая кардиган на грудь. — Да, это меня и пугает.

За исключением только одного.

Если это призрак… значит, он здесь, в Париже.

Где он?

Почему бы ему просто не найти меня снова? Господи, это полный пиздец.

Грейсон протягивает руку мне через плечо. — Может, мы можем спланировать какую-нибудь прогулку и отвлечь тебя? В конце концов, мы в Европе. Я слышал, что прогулки на гондолах в Италии очень романтичны, — говорит он, его голос поднимается на октаву, а его ореховые глаза игриво блестят.

Когда я была на пике полового созревания, Грейсона наняли в команду охраны моего отца. Я помню нашу первую встречу в Лос-Анджелесе. Тогда я тоже пускала по нему слюни. Но, учитывая нашу довольно большую разницу в возрасте, он всегда был для меня как старший брат. Но в глубине души та юная девушка, которая сохла по нему, была жива и здорова.

— Ты собираешься взять меня на романтическую прогулку? Серьезно? И когда ты хочешь устроить ее? — я дразню его, но на самом деле я бы, наверное, упала в обморок, если бы Грейсон Брэдфорд взял меня на что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее свидание.

— Я постараюсь запланировать его и дам тебе знать когда. А пока я собираюсь подтянуть свои вокальные навыки. Это не будет романтической прогулкой на гондоле, если на ней кто-нибудь не споет серенаду.

— После этого ты обязан пригласить меня потанцевать под звездным небом.

Он вскидывает бровь, когда его рука ложится мне на поясницу, ведя меня через скопление рабочих. — Когда ты стала такой требовательной?

— В ту минуту, когда я потеряла всю свою самостоятельность, потому что за мной следят двадцать четыре на семь.