Звук приближающихся шагов отвлекает меня от моих мыслей. Наше время вместе подошло к концу.

Пока что.

Наклонившись, чтобы только она могла меня слышать, я быстро говорю

— Помни, что я всегда слежу за тобой, Вай. Даже во тьме.

С ее губ срывается вздох, но это все, что она успевает сказать, прежде чем я выхожу из ниши. Проходит две секунды, прежде чем она бросается за мной, но коридор оказывается пустым.

Глава 3

Вай

Я почти не спала. Может, этот замок и был крутым местом для вечеринок, но спать в нем не слишком комфортно. По ночам здесь раздается множество звуков, и каждый из них пугал меня до смерти.

Но, честно говоря, больше всего мне не давала спать тревога, засевшая глубоко внутри, не могу поверить, что вчера вечером вела себя так на танцполе. Нахождение в костюме и под плотным слоем макияжа раздуло мою смелость до безрассудства. Да, меня влекло к незнакомцу в маске, но позволить ему довести меня до оргазма посреди танцпола на вечеринке моего отца? Боже мой, это что-то новенькое, даже для меня.

Я пыталась стать лучше. Несколько лет назад мой бунтарский характер вышел из-под контроля, и у меня не было другого выбора, кроме как изменить свои взгляды.

Моя мама умерла, когда я родилась, так что мы с отцом всегда были вдвоем. Но когда твой отец — одна из самых больших рок-звезд в мире, ты живешь жизнью, которая просто… отличается от обычной. А когда мне исполнилось шестнадцать и я начала водить машину, у меня появилось слишком много свободы. Мой отец был на гастролях девять месяцев в году.

Все начиналось достаточно невинно, я уговорила отца разрешить мне сделать татуировки вместе с ним, гуляла с друзьями каждый вечер, выпивала по выходным, курила немного травки то тут, то там. Мне прокололи пупок, нос и даже сосок. С тех пор я не ношу кольцо в пупке, но кольцо в носу — это мило, и давайте посмотрим правде в глаза… проколотый сосок это не просто красиво, это очень практично, знаете ли.

Но когда я поступила в колледж, ситуация приняла более коварный оборот. Чем больше мой отец вместе со своей командой пиарщиков пытался заставить меня угомониться, тем дальше я заходила. Я встречалась с парнем за парнем, иногда даже не удосуживаясь узнавать их имена, чуть не забросила учебу и почти весь второй курс просидела на кокаине после того, как однажды попробовала его на вечеринке. Однажды ночью в общежитии я попробовала наркотик, в который был подмешан фентанил. Я выжила только потому, что моя соседка по комнате стала носить с собой Наркан. Потому что она знала, насколько я увязла в этом, и как далеко могу зайти. Мне повезло, что я не умерла.

Именно это заставило меня остановиться. Мне пришлось почти умереть, чтобы выбраться из этого. Я прошла стационарную реабилитацию, присоединилась к туру с отцом, продолжила обучение в колледже онлайн, и все было хорошо.

Последние два года все было хорошо. Никаких психотропных веществ, четыре зачета до окончания колледжа, регулярные онлайн-встречи с психотерапевтом, и уж точно никаких знакомств с незнакомцами.

До прошлой ночи.

Было что-то в этом гребаном призраке, перед чем я просто не могла устоять. Остается только надеяться, что никто не заметил, что между нами произошло.

А что было потом в коридоре? Боже, это было так горячо, но при этом очень безрассудно. Что, если бы меня увидели? Засняли бы на гребаную камеру? Мой отец был бы опозорен.

Я должна выбросить этого парня из головы. Хорошо, что я не знаю его имени, поэтому не смогу поискать его в Интернете и попытаться связаться с ним. Потому что то, как он прикасался ко мне, было…

В дверь постучали, и я подскочила в постели. — Да?

— Вай, через пять минут у нас встреча в столовой. Очень важно, чтобы ты пришла вовремя. Я буду снаружи, чтобы проводить тебя, — говорит из коридора помощница моего отца.

— Проводить меня?

— Да, мэм, — говорит она, и в голосе ее звучит неловкость, так что я пропускаю это мимо ушей.

Но мое беспокойство нарастает. Черт, он знает. Конечно, он знает. Это была его вечеринка. Все были там ради него. Они знают, как он заботится обо мне, и они бы использовали этот факт, чтобы подставить меня под удар и поладить с ним. Блядь!

Я хватаю первую попавшуюся пару леггинсов и футболку и надеваю их. Завязав волосы в пучок на макушке, я впихиваю ноги в свои старые конверсы. Уверена, что выгляжу хуже некуда, когда открываю дверь, но все равно натягиваю на лицо яркую улыбку.

Синди была помощницей моего отца на протяжении десятилетий. Именно благодаря ей у меня были подарки на Рождество и новый рюкзак каждый учебный год. Ее черные волосы длиной до плеч заплетены в две косы по обе стороны от головы, а укороченная рубашка в полоску демонстрирует плоский живот. Ее легко можно принять за одну из пожилых поклонниц, которые следуют за моим отцом из страны в страну, но все на гастролях знают, насколько большую значимость она имеет. Именно благодаря Синди мой отец является одним из самых надежных артистов в индустрии.

— Это было на две минуты больше, чем я тебе дала, — говорит она, набирая текст на своем телефоне.

— Извини. Мне нужно было в туалет, а я не знала, что перерывы на туалет сейчас по расписанию.

Она смотрит на меня, и легкая улыбка растягивает ее красные губы. — В следующий раз я обязательно добавлю еще тридцать секунд.

— Спасибо.

Она хмыкает в ответ, и я следую за ней по коридору, отчаянно желая узнать подробности того, во что я ввязалась. Наконец, я больше не могу этого выносить.

— У меня проблемы? — спрашиваю я, и она смотрит на меня расширенными глазами.

— Проблемы? С чего ты взяла?

Мое сердце замирает. — Я… я не знаю, все это просто очень странно. Когда меня сопровождают куда-то подобным образом, это необычно, и…

Она кладет руку мне на плечо, и мы на мгновение замираем. — Нет, милая. У тебя нет проблем. Но что-то происходит, и это серьезно. Это касается тебя, поэтому мы хотели, чтобы ты присутствовала.

Теперь вместо того, чтобы бояться, что у меня неприятности, я боюсь полной неизвестности. — Что? Что происходит?

Она подталкивает меня к открытым двойным дверям в конце коридора. — Пойдем, и мы тебе расскажем.

Я вздыхаю и следую за ней по коридору, и когда мы входим внутрь, отец бросается через всю комнату и заключает в объятия.

Для любого, кто видел моего отца на сцене, такое проявление привязанности покажется странным. Он весь в кожаных штанах, черной подводке для глаз и ужасающих татуировках. Когда он играет, он — сплошной клубок энергии, а вокруг его головы развеваются роскошные локоны цвета соли и перца. Некоторые называют его принцем металла из-за его захватывающих текстов и тяжелых гитарных рифов. Но я знаю его как плюшевого мишку, который заботится обо мне больше, чем кто-либо в этом мире. Он просто мой папа.

— Вай, пчелка, ты в порядке? — спрашивает он, целуя меня в лоб.

Мои брови сходятся вместе. — Пап, я в порядке. Просто я очень, очень растеряна. Что, черт возьми, происходит?

— Садись, — говорит он и тащит меня к месту за столом с высокой стопкой вафель на тарелке. Клубника и взбитые сливки рядом с сиропом говорят о том, что папа заказал мой любимый завтрак специально для меня.

Я сажусь и бросаю взгляд через стол на место, где сидит начальник службы безопасности моего отца. Грейсон Брэдфорд старше меня на двенадцать лет, с суровой внешностью и мускулистым телосложением. Я провела слишком много часов, размышляя о том, какого оттенка его ореховые глаза и как он выглядит в майке. Когда придумали выражение «Стальные ягодицы», он был его воплощением. Грейсон — настоящий секс-символ.

— Грейсон, — говорю я, хлопая ресницами и садясь на свое место.

— Доброе утро, Вай. — я уверена, что один только низкий тон его голоса может довести женщину до оргазма.

— И чем же я обязана такой чести? Обычно меня не приглашают на утренний завтрак, — говорю я, не сводя с него глаз. Я флиртую. Я знаю, что флиртую. Но ничего не могу с собой поделать.