– Нет! Нет! Нет! – Арчи мысленно перекрестился. – Нам по работе так не положено!

– А я думала, что мы слетаем с тобой в Испанию, пока живот у меня не очень большой, – она надула губки, всплеснув пухлой ручкой в охват ноги жениха.

– Или мы поедем, когда распишемся?

Она радостно притянула лохматую голову своего гиганта к необъятной груди, утопив её там, и мечтательно вздохнула. Откуда-то из груди раздавалось всхлипывание.

– Ну, что ты, дорогой? Это ты от счастья? – она извлекла из груди мокрую от слёз физиономию своего суженого.

– Да-а-а, – беззвучно сотрясалась рожа заключённого, вдруг получившего пожизненный срок.

– Ничего, всё будет хорошо! – она поместила его заплаканную физиономию назад на родину.

Там между двумя её сочными грудями, до которых ещё и не каждый астраханский арбуз дотягивал, он и затих…

В ЗАГСе он на минутку отпросился в туалет. В мужском туалете на окнах стояли решётки.

– Всё предусмотрели, суки! – зарыдал Арчи.

Так сообщество настоящих мужиков потеряло ещё одного свободного человека.

Арчибальд Галушкян имел богатый жизненный опыт. Неуёмная кипучая натура протащила его маленькое тщедушное тельце через все возможные профессии, имеющие хоть какой-то запах денег. Однако, как правило, его жидкий букет материального вознаграждения благоухал несвежими тысячерублёвками, прореженными несколькими случайными красными попутчиками – пятитысячными купюрами, и был завёрнут в двухэтажные проклятия его очередного работодателя, посылавшего его в недлинную дорогу.

Никакого благовония зелёной американской листвы, ободряющих улыбок старины Франклина или весомых знаков евро на получаемых купюрах не было. Как, впрочем, и благодарности за сотрудничество, которое обычно завершалось одним проектом.

Овощной рынок, где начал свою трудовую деятельность Галушкян-младший, помогая отцу торговать помидорами, концептуально не соответствовал мировоззрению Арчи. Поэтому достаточно скоро он устроился работать в небольшую компашку, специализирующуюся на оптовой торговле канцелярией. Но ни скрепки, ни дыроколы, ни даже Светочка из бухгалтерии, с которой он пару раз уединялся по ночам проводить аудит его канцелярских изделий, не смогли задержать его больше чем на шесть месяцев.

Потом была работа агентом страховой компании.

Затем полгода он скакал по клиентам, будучи рекламным агентом.

Дольше всего он задержался в недвижимости.

Вершиной его творчества на поприще столичной недвижимости была продажа двухкомнатной квартиры в Жулебино труженику из Уренгоя. Основным аргументом, оказавшим решающую роль в покупке квартиры, было сказанное по секрету деятелю бурового долота, что «дом и, в частности, эта квартира на первом этаже стоит на месте избы, в которой родился Григорий Распутин». Поэтому это место обладает особой жизненной силой, несёт здоровье его обитателям и несравненные материальные блага на протяжении всей жизни.

В итоге типовая клетушка без отделки на первом этаже была продана по цене, которой позавидовали бы меблированные евродвушки на Садовом кольце. Впрочем, триумф новоиспечённого риэлтора продолжался всего пару недель, пока несказанно удачливый покупатель вдруг не решил уточнить у Гугла детально место расположения избы Распутина – под его квартирой или всё-таки в соседнем подъезде.

Открывшуюся информацию, связанную с каким-то Тобольском, расположенным за две тысячи километров от стольного Жулебино, пришлось улаживать сначала главному менеджеру, а потом и генеральному директору агентства.

Гендир был невероятно убедителен. Когда он, по своим заверениям, приезжал на эту новостройку посмотреть на подвиг таджикских строителей, воздвигших воистину рукотворное строение с минимальным использованием строительной техники, у него действительно улучшался аппетит, кислотно-щелочной баланс, прояснялись память и пространственное мышление.

Правда, директор не стал уточнять, что память проясняется, когда он вспоминает, сколько ему пришлось занести в мэрию, чтобы получить это «пятно» под застройку. А улучшение аппетита и непроизвольное выделение слюны происходят, когда он подсчитывает свой профит от продажи этого памятника архитектуры жулебинского зодчества.

Новоиспечённого московского собственника в конце концов объяснение большого начальника на «Майбахе» удовлетворило. Но с креативным риэлтором агентство почему-то решило расстаться.

– Вначале было Слово.... Слово Творца… Творца компании… Однако, судя по тому, как вы делаете наш проект, Слово было нецензурным…

– Не говорите, что мне нужно делать, и я не буду говорить, куда вам нужно идти…

(из задушевной беседы начальника отдела с менеджером о перспективах реализации корпоративного проекта).

Архимед нежился в тёплой ванной. Молодая рабыня в красном тюрбане с вышитой золотистой надписью «Guchi» ещё раз проверила рукой температуру воды, улыбнулась и, слегка покачивая полными бёдрами, удалилась. «Хороша задница, – лениво подумал Архимед. – Вечером надо бы трахнуть, пожалуй».

По вечерним Сиракузам медленно растекался зной. Под сброшенной белоснежной тогой, свисающей с кресла качалки, что-то завибрировало. Архимед не спеша потянулся из ванны, стряхнул брызги с руки на мраморный пол и достал из-под тоги мобильник. «Старая стерва» – высветилось на экране. Отвечать на звонок ЧВК не хотелось.

Архимед Приставкин бросил телефон на тогу и вновь погрузился в ванную. Уровень воды сначала опустился, а потом снова поднялся до краёв. «Забавно, – подумал Архимед, – над этим нужно подумать». Подсознательно он удивился собственной смелости. Не ответить на звонок претора – это верх безумства. «Или величия!» – добавил он сам себе.

Он прислушался. Через приоткрытое окне слышалось выступление очередной ораторши из амфитеатра «Ростра»:

«Аве, патрицерки! Я расскажу вам про признаки, что на тебя колдуют салии и авгуры.

Вы чувствуете себя как в тумане. Вы идёте, и вас напрягает ваше состояние. Как будто вы потерялись. Вы не здесь и сейчас, а как будто в другом месте, в каком-то потустороннем мире, в Галии или Киликии, а может быть, даже в Бурятии. Вы – в параллельной вселенной, кто-то в ауте, кто-то в термах чилится с вечера с чушпанским трибуном, всех разбросало. Вы ничего не хотите, апатия с самого утра. Если вас не радует ни новый хитон из Персии, ни новая метёлка от мух из бычьего хвоста, ни другие подарки на Сатурналии, то это не депрессия. Депрессии не существует. Её придумали обычные шарлатаны типа «психологи». Это обычное стандартное колдовство. Причём у вас заколдованы трусики. Вам сейчас их нужно снять и надеть на тюрбан. И сразу отправить мне пять денариев или в рублях по курсу на карту. А я проведу ритуал по очищению вас от колдовства и просветлению мыслей».

Архимед вздохнул, достал планшет и решил посмотреть последние финансовые новости. РБК и «Сиракузские ведомости» сообщали, что барбарианские учёные, живущие на краю земного диска в стране диких медведей и домашних балалаек, открыли новый вид повозок – «Ультима», который отличается от широко распространённых «Яндекс-Эконом» не только большими колёсами со спицами и мягкими кожаными сидушками из ламы, но и усовершенствованным автовозницей версии 2.0.: «Использование нейротехнологий позволило не только понимать, но и общаться с пассажирами повозки на чистом древнегреческом языке. При этом отпала необходимость каждые пятьсот аршин подсказывать вознице, куда нужно поворачивать. Музыкальные треки теперь воспроизводятся на чистом древнегреческом, а не на непонятном тарабарском месопотамском языке возницы».

Архимед от удивления щёлкнул языком и продолжил чтение: «Трибун Цыпкин одним из первых протестировал данную повозку и заявил журналистам: «Аве, Ультима! Идущие на «Гуднайт Америка» приветствуют тебя!» И после этого укатил на ней в Амфитеатр имени Чехова на премьеру».