– А я весь дрожу от возмущения! – вскричал Бродбент, с остервенением вращая баранку.
– Бродбент, возьмите себя в руки! – предостерёг его Маклуски, – Не забывайте, что вы управляете транспортным средством повышенной опасности! Подождите дрожать за рулём, пока не доставите нас всех к месту назначения!
– Кстати, далеко ли нам ещё ехать? – ещё раз поинтересовался Доддс.
– Не очень – всего лишь до нашей загородной свалки, – раскрыл секрет Мюррей, – Мы рассчитываем застать там одного нашего старого знакомого, чтобы снова надеть на него наручники и доставить в наш замечательный санаторий…
– Так-так-так… – заработала мысль у Доддс, – Судя по уточнению "снова", вы имеете в виду некое лицо, недавно уже побывавшее в вашем санатории. Таких лиц нам известно несколько – например, Родли, Алистер, Дэмпси и Кемпион… Однако Родли и Кемпион уже давно покинули Пантинктон, а Алистер и по сей день продолжает сидеть под замком в санатории. Следовательно, речь идёт о Дэмпси…
– Вы совершенно правы, – подтвердил Мюррей, – Да, мы с Бродбентом выехали на задержание как раз этого проходимца! Собственно, догадаться об этом вы могли бы сразу, безо всяких заумных рассуждений… Ну кто ещё, кроме Дэмпси, может обитать на загородной свалке? Кстати, именно там Бродбент и задержал его в прошлый раз, в конце ноября…
– Мы уже не помним, в чём конкретно провинился тогда этот Дэмпси, – не стал напрягать мозги Маклуски, – А что он натворил теперь?
– Зная вашу высокую порядочность и умение держать язык за зубами, я, пожалуй, рискну ввести вас в курс дела, – ответил Мюррей, чем ещё более запутал своих столичных коллег, – Итак, история тут такая… На прошлой неделе в наш Пантинктон прибыл издалека некий мелкий бизнесмен по фамилии Форрест. В его планы входило открыть у нас небольшой бизнес по продаже какой-то мелкой посуды. (Он решил, что прибывающие в наш город туристы и прочие отдыхающие наверняка проявят интерес к его продукции.) С собой он привёз некоторые образцы своих товаров – несколько ящиков с какой-то то ли фаянсовой, то ли фарфоровой посудой то ли из Японии, то ли из Китая… На первых порах Форрест поселился в нашей замечательной гостинице, в одноместном номере на третьем этаже. Всю прошлую неделю он посвятил попыткам арендовать где-то в городе какое-либо небольшое помещение под свою торговую лавку. Вскоре он убедился, что так быстро такие важные дела не делаются… До вчерашнего дня все его ящики с посудой неприкаянно складировались в его гостиничном номере – а вчера ему вдруг срочно понадобилось покинуть Пантинктон на недельку-другую. Попутно перед ним встал ещё один непростой вопрос: А куда на это время пристроить свою посуду? Брать её с собой в поездку он не решился. (Как-никак фарфор – вещь довольно хрупкая.) Оставить её на попечение гостиничных служб он тоже не рискнул. (А вдруг они сами разворуют его драгоценный товар?) Близких знакомых и бизнес-партнёров в Пантинктоне у него нет; своего офиса пока тоже… Перебрав все возможные варианты, он в конце концов остановился на самом лучшем: Вчера в середине дня он лично явился в наш полицейский участок и попросил аудиенции у вашего покорного слуги. Проявив присущую ему деловую хватку и предприимчивость, он предложил нам взаимовыгодный план сотрудничества: Наше отделение полиции примет у него на хранение все ящики с посудой, а он обязуется забрать их обратно не позднее такого-то срока и заплатить за наши услуги такую-то сумму… Переговоры с Форрестом мы проводили в моём служебном кабинете за закрытыми дверями и в обстановке строжайшей конфиденциальности. Кроме меня, из всех наших сотрудников лишь Бродбент был в курсе об их подлинной сути. В конечном итоге мы с ним приняли предложение Форреста… Итак, мы без особых затей состряпали простенький деловой договор. Форрест переписал его набело в двух экземплярах под копирку; я поставил под ним подпись от имени отделения полиции Пантинктона, а от имени частного предпринимателя Форреста расписался он сам. Заодно мы взяли с него словесное обещание держать язык за зубами – особенно от всех прочих сотрудников нашего отделения полиции. (Если эти ребята вдруг пронюхают, что нам полагаются какие-то денежки за хранение товара Форреста, они немедленно потребуют своей доли. А на этих прожорливых ребят никаких подарков не напасёшься…) Сразу после подписания договора Форрест притащил ко мне в кабинет все свои ящики с посудой и заплатил нам наличными начальный взнос. Мы сверили товар по описи, ещё раз пожали друг другу руки и расстались в самых дружеских чувствах. Через час Форрест покинул Пантинктон на автобусе – а мы с Бродбентом ещё раз заперлись в моём кабинете и принялись размышлять, куда бы нам все эти ящики приткнуть… Сами понимаете: Кабинет начальника городской полиции – не самое подходящее место для хранения хрупкой фарфоровой посуды. Сюда постоянно заходят по делу и не по делу всякие любопытные посетители; любой из них может случайно споткнуться об эти ящики и расколотить к чёртовой бабушке весь фарфор. Запихнуть посуду в какую-нибудь кладовку на территории нашего участка мы тоже посчитали недопустимым. (Там её наверняка заметят другие наши сотрудники и начнут задавать ненужные вопросы.) Вот тогда-то мы и вспомнили про этот дальний склад… Строго говоря, к нашему отделению полиции он особого отношения не имеет. Однако с тамошним персоналом лично у меня и Бродбента сложились весьма тёплые дружеские отношения… И вот вчера вечером мы с Бродбентом аккуратно погрузили все ящики в грузовик и отвезли их на склад. Мы уже давно приметили там один симпатичный строительный вагончик – в нём мы с незапамятных времён складируем разную мелочь, которую по тем или иным причинам нежелательно оставлять у нас в участке… Лучшего места для хранения ценного легкобьющегося товара сложно найти. Вход в вагончик только один, через металлическую дверь с висячим замком; в самом вагончике имеется два окна – причём оба со стёклами. И даже электрическое освещение в него уже проведено… Более того: Внутри вагончика расположена крохотная тёмная комнатка размерами два на два метра. Дверь в неё также с замком – правда, врезным. В общем, у нас больше не оставалось сомнений, в каком месте мы будем хранить наш драгоценный товар… Мы с Бродбентом осторожно расставили ящики с посудой по этой тёмной кладовке. Дверь в неё мы не только заперли, но ещё и опечатали печатью нашего отделения полиции… Точно так же я поставил снаружи печать и на железную дверь вагончика, предварительно повесив на неё замок и основательно его заперев. Ключи от обоих замков мы вернули сторожу склада Тинсдейлу и предупредили его, чтобы он бдительно нёс службу… Закончив все эти дела, мы со спокойной душой вернулись обратно в участок. Мы были уверены, что отныне наша посудина находится в надёжном месте и никаких неприятностей ей больше не угрожает… Но радовались мы рано: Не прошло и суток, как ко мне в кабинет позвонил сторож Тинсдейл (это произошло около часа назад) и доложил, что…
– Нет, я не могу спокойно об этом вспоминать! – вскричал Бродбент, судорожно выкручивая руль куда-то в сторону.
– Бродбент, держите себя в руках! – воскликнул Маклуски, – Довезите нас сперва до места назначения – а потом уже дёргайтесь, сколько вам угодно!
– Итак, Тинсдейл рассказал мне следующее, – продолжал Мюррей, – За пять минут до этого звонка он высунул нос из своей охранной будки и вдруг заметил на территории склада хорошо знакомое ему лицо – Дэмпси, нашего старого приятеля без определённого места жительства. Тот шастал вокруг нашего вагончика с видом бывалого мародёра; при виде сторожа он заволновался, подскочил к забору и в один момент через него перемахнул. Однако Тинсдейл успел заметить у него в руках некий предмет, напоминавший один старый сломанный кассетный магнитофон, который сам Тинсдейл накануне вечером выкинул в ближайший мусорный ковш на территории склада. Проверка по горячим следам показала, что теперь этого магнитофона в ковше уже нет… Вывод напрашивался сам собой: Дэмпси тайком проник на склад, наткнулся на этот магнитофон и прихватил его с собой. Но только ли этим он ограничился? На всякий случай Тинсдейл решил отзвонить мне и отчитаться о происшедшем. Он уточнил, что наш вагончик по-прежнему заперт и опечатан – но печать на пломбе показалась ему немного смазанной… Я отнёсся к его сообщению с предельной серьёзностью. Мы с Бродбентом немедленно выехали на склад, чтобы убедиться в целостности и сохранности нашего фарфора. (Прочим нашим сотрудникам известно лишь о направлении нашей поездки. О её цели мы предпочли умолчать.) И вот мы прибыли на склад, взяли у Тинсдейла ключи и подошли к вагончику. На первый взгляд печать на висячем замке особых опасений не внушала. Она действительно была немного нечёткой – но это могло быть связано с негативным воздействием ночного мороза… Зайдя внутрь, мы осмотрели печать на двери тёмной комнаты. И она тоже выглядела более-менее натурально… Но мы всё-таки решили довести проверку до конца: Мы отперли эту дверь и заглянули в кладовку. А там…
