Ну а я, после обеда, на коротком привале для помощи стёршим ноги, уболтал юную селянку, работавшую в поле, на любовь.

В нашем отряде были и пять скаутов на конях, лёгких конных разведчиков. Молодые обормоты, трое из молодёжной банды не успевших сильно нагрешить дурней. Они задолбали всех прикалываться над устало топавшей пехотой, и сообщать, что их жалованье аж пятнадцать динаров, причём им надо только коней содержать в порядке и мыть, а фураж тоже за счёт короля. Сансак пробормотал тревожно:

– У них очень опасная служба! Я узнавал у капрала, самые большие потери. Многие просто не возвращаются из разведки! Порой кони прибегают. Иногда с окровавленными сёдлами!

Я нашёл на обочине трын-траву с побочным эффектом в виде ослабления контроля и страха, но без одурманивания как алкоголь, дал ему пожевать. Толку мало. Показал ему травку и сказал:

– Собирай трын-траву. Она слегка целебная, но есть и полезный тебе побочный эффект, ослабляет контроль и страх. Но в отличие от алкоголя и наркоты, нет одурманивания. Жевать мало толку. Сок дави. Пей. Отработаем дозу. А то в бою ты не… справишься. И лучше заранее разобраться, – усмехнулся. – Ну а не поможет, или для усиления эффекта в разы, у меня шприцы есть, а у тебя задница! Эффект в разы сильнее! Только ты уж сам. А подготовить помогу.

– Я могу ввести. Я умею, – влез старавшийся казаться круче крутых Йонко, и покраснел.

– Все умеют, – буркнул я, но Сансак и Кавр со мной не согласились, а остальные не слышали, мы чуть приотстали.

Сансак и Йонко бросились собирать трын-траву, принося и показывая мне. Она не совсем уж часто растёт, но через час я уже толок в котелке, весело ругаясь, что всё показывать надо. Потом фильтровал через тряпку. А сочная зараза! Магическая травка. Йонко смотрел на меня и на получившуюся жижу восторженными глазами. Я нашёл и несколько совсем уж сочных листьев обеззараживающей травки с непроизносимым названием, которую обозвал ласково спиртошка, там и в самом деле спирт, и именно этанол, есть, но пить нельзя без обработки хитрой и мне не известной, а Фига это не подсказала, не умея бухать.

А потом Сансак матерился в кустах под участливое бормотание Йонко. Но подействовало! Я даже спарринг с трусливым эльфом провёл, и он храбро махал кулаками, и сам аж прослезился, когда я сказал, что он по-эльфийски силён и ловок.

Дошли до села около города Сенбедад, столицы одноимённого графства, там стали на постой по домам селян. Им платил лейтенант с помощью своего денщика, ворча, что нет у него квартирмейстера. Ну а я встал на постой в таверну. Там хозяйка молодая и горячая начинающая счастливая вдовушка – муж по-пьяни утонул в бочке с вином, о чём всё село ещё судачило и алкашня допивала это вино с большой скидкой. А мне пиво и бренди, и ужин отличный.

Но я и своих друганов пристроил в роскоши, ха, ужинать и ночевать в отдельных комнатках. Ещё и с падкими на редкие расы служанками под боком, ну кроме Йонко, конечно. Друзья только по-быстрому за полчаса украшения для таверны изваяли – ничего так, симпатичные глиняная статуэтка девочки с корзинкой, печать из нашедшегося аметиста и костяная рукоять для ножа.

Ночью я любовался на комету, зовущую на войну и нас, и думал, что нормально устроюсь, даже не скучно. Вдовушка рядом звала после войны к ней вернуться. Просила ребёнка, восторгаясь моими мускулами, а то муж старый был и алкаш, не удосужился, не осилил, удачно.

Утром я сбегал с ней по росе в луга, дал ей пожевать залётной травки – она не для и не против залётов, такие травы я не знаю, а с неплохой вероятностью показывает залёт, вызывая у проверяемой тепло в животе, для тех кто избавиться хочет. Но трактирщица не хотела, хотела точнее узнать, даже настояла на уколе. Ну, шприцы со мной. Вопила про жар в животе! Носилась голая по росе! Красота! А я её догнал, и ещё прекрасная любовь. А какой завтрак!

Лейтенант утром весело поругался, стараясь не смотреть трезвым взглядом на скрасившую его ночь здоровенную толстую бабу, что ловелас необычайно шустр. И мы потопали дальше. Этот дневной переход, чуть длиннее обычного, девять лиг, и мы окажемся в расположении полка. А затем, я надеялся, вспоминая карту огромного континента, корабли. Рек полно. Но сначала, конечно, завершение формирования полка и тренировки, а может и учения. Большинство радостно вопили, что и славные сражения скоро, и зададим тёмным. Орали по утренней свежести:

– Светлый Призыв навсегда!

Ну и я поорал. А чего не поорать. Затем и песни петь начали, и известные здесь, и придумывать полукричалки, не великая поэзия, но от монотонности самое то, начали с моей подачи:

– Второй Менский круче всех!

Нас преследует успех!

Будет слава нам для всех!

И напиться нам не грех!

Вдохновились. Многие, обсуждая мои и друзей ночные оттяги, ломанулись к маркитанткам. А тем больше десяти в день запрещено. Устроили аукцион дуры. А у них лимит цены за любовь. Так что сделали привал на порку второй девки, а уже драную накануне лейтенант простил на первый раз. Ну и лейтенант сразу вызвал Йонко, и поощрение в виде кружки пива выдал, за счёт получальщицы порки! Я тихо ржал, что нашёл парень себе подработку.

Маркитантка весело нацедила кружку пива, вытащила себе раскладную кровать, чтобы получить розги с комфортом… Потом обе шлюхи весело вопили, что не дождётся пацан их любви. Но потом и дружно подмигивали, обещая первую в его жизни любовь бесплатно, а можно и с обеими одновременно, а у них лимит только на платную. Но пунцовый дракар героически отказывался, распаляя проказниц и веселя отряд.

Днём я сыскал трёх прятавшихся в кустах у дорого девок, рассматривавших, хихикая, проходящий отряд и обсуждавших бравых скаутов на конях и лейтенанта, тоже на коне. Но лучники лучше! Так что любовь в кустах у меня с друганами случилась прекрасная. А потом мы дрались с их напрасно отлучившимися понаблюдать за купавшимися другими девками хахалями, про которых мы честно не догадывались.

И я заработал первое взыскание, устное, матами. Лейтенант особенно разозлился, когда девки, хихикая и прикладывая немного разжёванные указанные мною листья синь-травы к фингалам своих хахалей, сказали что любовались им.

А в конце дня, уже подходя к столице герцогства Штум Зилидору, который мы обходили стороной, и приближаясь к лагерю Второго Менского полка, мы увидели дым впереди! И из леса выбежали две девицы, вопя:

– Дракон! Огромный! С фиолетовой лентой! Жжёт шахту!

Лейтенант не растерялся, скомандовал:

– Повозки загнать в лес, под охрану полувзвода мечников! Скауты в разведку, но в бой не вступать, дурни! Лучники за мной! Мечники за лучниками, быть готовыми прикрывать стрелков щитами от файерболов, если небольшие! А лучникам бегать резво! Копейщики на фланги! Эх! Магов у нас нет! И стрелков мало, и неопытные. Но не высовываемся из леса без команды! Не достанем в небе! Это диверсант тёмных!

Ну и мы побросали почти пустые ранцы в кусты, потом мечники охранения обоза соберут и унесут, и побежали через лес, останавливаясь, натягивая тетивы на луки и тихонько ругаясь, что нафига приказ снимать был. Навстречу пронеслись ошалевшие скауты, вопя, что дракон их заметил и одного унёс налево, к шахтному посёлку. Я заорал, что допрашивать и искать золото в конторе шахты или ростовщика. Взяли левее.

Нам повезло немного. Спешившийся лейтенант сбегал в кусты, матерясь, что нормальной разведки нет, но он уже бывал в бою. Выскочил, негромко сказал дрожащим голосом, теребя дрожащими руками бинокль:

– Триста аршин! Уже допросил и убил нашего скаута. Знает о нас. Сейчас трясёт за ноги ростовщика. Шесть аршин! Отступать надо, золото заберёт, взлетит, и нам крышка. А под лесом не найдёт.

– Молодой, три аршина без хвоста, – сообщил я. – Надо обстрелять, крылья вынесем и додавим на земле.