Древняя пыльная площадь. Потрескавшиеся от времени плиты мощными квадратами очерчивают ровное прямоугольное пространство, сразу за которым начинается темнота, – бескрайняя, непроглядная и полная пугающих неизвестностей.

Посреди площади стоит четырёхколёсная повозка, запряжённая двумя величественными и преисполненными мудрости белыми слонами. Мощные бугры титанических мышц играют чистым светом во тьме. Застоявшись на месте, слоны нетерпеливо переминаются с ноги на ногу. Сзади к повозке прочно прикреплён блестящий золотом канат. Он тянется к краю площади, где над тьмой возвышается сияющий восьмиступенчатый храм, украшенный многочисленными резными статуями и барельефами. Вырезанные с предельной точностью фигуры людей, животных и божеств застыли в вечности, изображая на каждой из ступеней свой глубокомысленный танец.

Исходящее от храма сияние выходит далеко за пределы площади, с игривой лёгкостью оттесняя окружающую тьму.

Ровно посередине между повозкой и храмом, на помосте из гранитных плит, расположился кристально чистый источник. По зеркальной водной глади скользит лёгкая рябь, размывая отражения окружающего пространства.

С пронзительно громким скрипом колёса повозки тронулись с места. Хлопья тьмы редеют и отступают всё дальше вглубь.

Выскользнувшая и тут же скрывшаяся в водовороте вечности искра породила неиссякаемое желание. Желание заполнить образовавшуюся пустоту, вернуть торжество совершенного баланса. Один единственный, идеальный, сияющий элемент, непостижимым чудом преодолевший незыблемую грань, оставил темноту неполной и несовершенной, заставил её страдать неутолимой жаждой света. Без него темнота потеряла полную и всеобъемлющую глубину, утратила блестящее совершенство полноценной формы и превратилась в бесконечно пустое разбалансированное содержание. Павшее равновесие отравило пространство и заполнило его ядом расползающейся тьмы. Неудовлетворимое желание быстро перерастало во всепоглощающую жажду.

Любой сияющий источник тут же становился объектом неистового вожделения, стремления забрать, познать, насытиться его светом и вернуть утраченную гармонию. Но, стоило лишь подумать об этом и попытаться прикоснуться, как источник в тот же миг гас. Словно опущенная в воду спичка, он мгновенно прятал свою тайну, скрывая яркий свет и заставляя неутолимую жажду разгораться только сильней. Всё существо тьмы было пронизано расходящимися в вечную бесконечность бесцветными волнами вибрации неуёмной жажды, стремящимися впитать любой свет и поглотить его своими нежными и ласковыми щупальцами.

Лишённая собственной формы тьма раз за разом поглощала всё новые источники света, она лопала их словно воздушные шарики, пытаясь насытить бесконечную и вечно неполную глубину.

Каждый из этих источников оказывался по-своему интересен, каждый нёс собственный, ни на что не похожий свет. Но чем больше встречалось этих вечно ускользающих разноцветных огоньков, тем сильнее росла и множилась жажда. Ни один из них не был тем самым, способным окончательно восстановить искомое равновесие. Каждый новый источник становился всё желаннее, он привносил всё большую глубину и увеличивал притягательную силу всепринятия.

Пронзительная головная боль разметала в клочья уютный покой ночи. Она разлетелась по телу бритвенно-острыми осколками сожаления, звеня пульсирующими венами в висках и терзая сознание гнетущим чувством хронического недосыпа. Через щель в занавеске в комнату проникал сумрак серо-ледяного воскресного декабрьского утра. На столике рядом с кроватью стоял пустой винный бокал в компании пачки Афобазола. Угольки вчерашнего стресса сухо тлели в груди, отдавали тупой горечью обиды и заставляли негодование из-за торжества несправедливости бурлить в крови.

Предыдущим вечером Рома Романов, её парень последние три года, которого она на протяжении всего этого времени пыталась перевоспитать и вернуть на путь истинный, опять спустил в букмекерской конторе занятые у неё под «честно верну, не как в прошлый раз» пять тысяч. Прощай, шампунь Wella с кератиновой защитой, присоединяешься к зимним сапогам, шубе и мечте об отпуске в Тае. Эта ссора стала последней каплей. Они и раньше ругались и, порой, довольно серьёзно, но вчера Рома перешёл непозволительную грань, – он поднял на неё руку. Пусть это была лёгкая пощёчина, стерпеть и простить такое она не могла. Всё, хватит.

Нет, в целом Романов неплохой парень – честный, добрый и весьма неглупый. Он был абсолютно ей верен и безропотно выслушивал все упрёки и нравоучения на протяжении этих трёх лет, но при этом со скалоподобным упрямством оставался неизменным. Лишь один существенный грех числился за ним, именно он каждый раз сводил на нет все зарождающиеся перспективы. Рома был заядлым лудоманом. Практически любое увлечение, в котором хоть сколько-нибудь пахло азартом, с лёгкостью захватывало его с головой. Регулярно оставляя Рому без гроша за душой, этот небольшой грешок уже давно запустил жадные лапы и в карманы друзей, окружая его самого отталкивающим ореолом безнадёжности. Снова и снова он выигрывал и проигрывал по кругу, всецело отдаваясь игре и выплёскивая в неё всю энергию без остатка. Все, кто хорошо знал Романова, искренне жалели его, но при этом предпочитали держаться на расстоянии. Когда они только познакомились, Рома работал управляющим в отцовском автосервисе, гонял на Х5 и подавал большие надежды. Но маленькое пагубное пристрастие вскоре опустило его на уровень рядового менеджера после того, как он тайком залез в кассу фирмы. Лишь отцовское покровительство и доброта коллег спасли тогда от тюрьмы. Раз за разом он словно специально огорчал её, высасывал своим неуёмным азартом всю радость жизни.

Но теперь всё будет по-другому. Сегодня она как следует оторвётся с подругами в ночном клубе, а с завтрашнего дня начнется новая глава, в которой больше не будет места неудачам и неудачникам.

По крайней мере, ей этого очень хотелось.

Но тёплая постель не грела, а утро выглядело всё так же безнадёжно безрадостным. Усталое лицо осветил экран телефона, с которого самозабвенно улыбалась очаровательная брюнетка с огромным букетом ярко-красных роз. Часы показывали половину девятого. В любимом чёрном флисовом халате с маленькими серыми звёздочками она умылась и поставила кипятиться чайник, достала вчерашнюю варёную курицу и листья салата. Из маленького круглого зеркала на стене на неё смотрела красивая молодая девушка с безнадёжно спутавшимися густыми чёрными волосами.