– Не знаю… Может отложенная реакция на стресс… Шан, он скоро очнется…

Император совершенно забывший про находящегося здесь же врага, позвал бойцов, чтобы заковали в наручники и унесли его.

– Что вы с ним сделали? – спросил он после.

Габриэлла открыла было рот, но ее вновь замутило, и она молча откинулась на подушки. Успеется все… Тут настал звездный час Лерики. В отличии от принцессы, у нее была совершенно другая реакция на стресс.

– Ты видел?! Ты видел, что на нас напали наши же «куколки»? Как это вообще возможно?!. Бог всех Богов! Я чуть не умерла от ужаса, – затараторила она. – Представляешь, этот страшный человек стрелял в нашу дверь. А Габриэлла достала парализатор и спрятала нас за дверью, а он вошел и так по-хозяйски стал осматриваться. А она кааак выстрелит ему в шею, и он упал, представляешь! А потом мы двигали трюмо. А потом Габриэлла дала мне нож и баллон с газом и велела залезть под кровать. Мне было так страшно, я видела только ноги принцессы. Я так боялась, что ее убьют и что тебя убьют и что нас всех убьют…

–Тшшшшш, Лерика…. – Габриэлла открыла глаза и слабо улыбнулась, – Передохни, детка, а то у меня расколется сейчас голова. Шан, у тебя весь рукав в крови. Тебе надо к врачу…

– Не волнуйся, там ничего серьезного…

Тут на поясе императора зашипела рация.

– Ваше величество, корабль чист. В живых осталось 9 бойцов вместе с ранеными. Пилоты убиты, делегация меабитов тоже. На связь вышел адмирал, он лично летит к нам с эскадрой из пяти крейсеров.

Габриэлла села в кровати. Перед глазами все по-прежнему плыло, но хотя бы уже не мутило.

– Я должна связаться с отцом, прямо сейчас.

Шан покачал головой.

– Сейчас нельзя. Как бы на сигнал к нам не прилетела еще одна партия повстанцев. Дождемся крейсеров адмирала. Там и позвонишь. А сейчас давайте переместимся ко мне, – с этими словами он поднялся и легко взял свою невесту на руки.

– Отпусти! Я сама могу идти… У тебя рука ранена… – Габриэлла попыталась вырваться, и пол с потолком сразу заходили ходуном у нее перед глазами.

– Тише, – Шан поцеловал ее в лоб. – Тебе надо прийти в себя.

Лерика за спиной у императора смущенно отвела глаза.

Новая команда без труда подняла в воздух исполинский корабль. Отсутствие хвоста не сказывалось на его летных возможностях. С легким гулом крейсер поднялся в небо и в окружении пяти военных бортов взял курс на каймиарскую столицу. Император настаивал, чтобы принцесса и Лерика пересели в крейсер к адмиралу, но Габриэлла наотрез отказалась, так и оставшись в комнате Шана. Небо давно потемнело, плотная серая дымка прятала звезды, угрожая всему, что есть в воздухе и на земле, ливнем. Она стояла у окна, подавленно вглядываясь в пространство за стеклом, и вздрогнула, когда дверь за спиной открылась.

Вошел Шан. Его плечо уже было перевязано, рассеченная бровь стянута двумя блестящими медицинскими скобами. Он приблизился к невесте и тихо сказал:

– Через час прибываем… Как ты?

– Нормально.

Император с тревогой посмотрел в ее бледное лицо с большими, блестящими серыми глазами. Протянув руку, он приложил ладонь к ее щеке.

– Я очень испугался за тебя.

Габриэлла слабо улыбнулась:

– Как твое плечо?

– Ерунда. Слегка только зацепило.

Принцесса шагнула вперед и обняла его, положив голову на грудь. Он крепче прижал ее к себе и замер, отпуская ненадолго всю тревогу последних часов.

– Шан… А что ты сказал Лерике, когда достал ее из-под кровати? – спросила неожиданно Габриэлла.

– Я сказал, что счастлив видеть ее невредимой. Ведь иначе ее мать оторвала бы мне голову голыми руками, – засмеялся Шан. – Почему ты спросила?

Принцесса чуть отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

– Это было очень трогательно. Раньше ты всегда сдерживался при ней и никак не подчеркивал вашего родства. А тут… Я вдруг подумала, ты ведь, наверное, помнишь ее совсем ребенком…А я даже не знаю сколько тебе лет…

– Да, мне было почти 12, когда она родилась. Такая крошечная. Шаяна всегда пускала меня к ней. И я мог подолгу разглядывать это странное смешное существо.

– Так, Лерике 15 лет, значит тебе… 27,– посчитала принцесса.

– Да, в этом году будет 28.

Какие-то смутные мысли промелькнули в глазах его невесты. Она мягко высвободилась из его объятий и отвернулась в темноту окна.

– Что? – Шан провел ладонью по ее грациозно-прямой спине.

– Ничего… Просто мне очень тоскливо. Вы возвращаетесь домой. Вас там любят и ждут. Я еду враждебным инородцем. И буду совсем одна… Даже дипломатов Мёбиуса теперь на свадьбе не будет…

– Габриэлла, – в своей манере растягивая гласные в ее имени, он сомкнул кольцо рук, прижимаясь к ее спине. – У тебя ведь есть я.

Она резко повернулась и посмотрела прямо в его темные глаза.

– Надолго ты есть? Пока я снова не нарушу твой какой-нибудь запрет? Или традицию? Что ты сделаешь тогда? Снова будешь волочить меня на приватный разговор, как какую-то провинившуюся служанку? Или может в следующий раз сразу ударишь меня на глазах у присутствующих? – наконец она высказала мучившие ее мысли и теперь, тяжело дыша, сердито смотрела на своего жениха.

Шан, по-прежнему обнимая ее за плечи, заговорил:

– Я не хотел тебя напугать… Но раз это случилось, я объяснюсь. Ты моя будущая жена и я хочу, чтобы ты понимала многое про меня. Каждый день я сталкиваюсь с сопротивлением старой команды моего отца. Я конечно провожу перестановки по своему усмотрению, но переназначить разом всех не могу, некоторых вообще никем не заменить. Как адмирала Чендлера, к примеру. И эти засидевшиеся у престола чинуши очень меня не любят. Я не поддержал войну и дальнейшие наступления, я перекрыл финансирование многих ненужных программ и объектов. Я кость в их горле. Любое мое решение приходится принимать, опираясь только на интуицию и знания. Опыт в лице помощников только вставляет палки в колеса. И вот я вышел после очередного совещания, казалось, злой как никогда. А тут ты… Выяснилось , что до этого я был совсем не зол. Я подумал… Мне показалось, ты все сделала специально… Специально выставила меня идиотом. Поэтому я сорвался. Прости пожалуйста…

Габриэлла смотрела на него по-прежнему сердито, но уже со смесью удивления.

– Мне стало просто жалко тех людей…– почти шепотом сказала она.

– Я понял. Понял это еще когда ругался с тобой… Послушай, давай заключим договор. Любое свое недовольство чем-то, любое свое предложение или решение ты без стеснения в первую очередь говоришь мне. Я обещаю, что выслушаю любое твое мнение. Только прошу, ничего не решай у меня за спиной…

– Иначе что?

–Неприятно, если собственная жена будет игнорировать мои слова и унижать меня противоположными решениями, о которых я буду узнавать случайно. Кроме того, пока ты еще не очень ориентируешься в каймиарском укладе жизни, тебя могут обмануть… Но, самое главное, мне хочется стать для тебя опорой во всем, а не внушать страх. Я очень люблю тебя, – уголки губ спрятали улыбку. Он провел ладонью по волосам своей невесты, пропуская светлые пряди сквозь пальцы.

– И еще. Наверное, ты слышала всякое о каймиарских традициях и положении слабого пола в нашем обществе… Но я… Я не бью женщин.

Габриэлла улыбнулась лукавой улыбкой:

– Ну прямо гора с плеч, – не то шутя, не то всерьез сказала она.

– По поводу пленников ты тоже сразу могла прийти ко мне…

– Извини… Я не хотела тебя унизить, – она снова прильнула к нему.

– Я ответил на все твои вопросы? – слегка покачивая ее, спросил Шан.

– Есть последний… Что значит «МирмираклЕн»? Ты несколько раз так назвал Лерику.

– МирмирАкклен, – поправил ударение он. – Это значит котёнок. Я звал так племянницу с самого рождения, лет до 14. Потом она взбунтовалась и перестала откликаться. Пришлось привыкать к имени.

– Понятно… Все, вопросы закончились.

– Ну и слава Богу все Богов, – тихо сказал Шан и прижав ее к себе, накрыл мягкие губы долгим, настойчивым и нежным одновременно поцелуем.