…
Ясность короткими вспышками прорывалась в сознание, но девушка будто специально тянула время. Сонливость и усталость оттягивали момент возвращения в реальность. Но в какой-то миг приходится все-таки очнуться. Девушка обнаружила себя лежащей лицом вниз на кожаном диване. Ей хотелось вернуться в сон, чтобы не ощущать досаду и обреченность, но нарастающий страх потихоньку заставлял мозги шевелиться. Позади раздавались многочисленные шаги и чужая речь на английском языке. В основном мужские голоса. В основном единственный главенствующий голос, который пестрел эмоциями и вычурными дурашливыми кривляниями. Незнакомец тараторил без умолку и, хоть Маша не понимала сути разговора, она отчетливо узнала тот безумный смех, звучащий по поводу и без. Именно этот дикий пугающий ржач предзнаменовал взрыв яхты. Охарактеризовать его можно было лишь как звук насытившейся стаей гиен, зараженных бешенством. Маша боялась двигаться, а тем более повернуться. Она аккуратно дотронулась до переносицы связанными руками, и травмированная область отозвалась резкой болью. Когда дезориентация прошла, она попыталась адекватно оценить ситуацию. Девушку похитили. Похитили не с добрыми побуждениями, а с явными садистскими и непредсказуемыми мотивами. Маша затылком ощущала целиком заполненное людьми помещение. Она не знала, как себя вести. Рациональное мышление полностью покинуло ее. Девушка пошевелила затекшими ногами и в кромешном испуге осознала, что под ее ночнушкой нет нижнего белья. Слезы страха подкатили к глазам, и она зажала зубами плоть предплечья, чтобы не зарыдать вслух. Но жалобный стон все равно разлетелся по пространству, потому что веселый гам притих и все чутко насторожились.
— Yeah, — раздался вопль облегчения и вслед за ним быстрый топот, — My bitch just regained consciousness… Ha-ha… She doesn’t know that she’s my bitch… Can’t wait to see her finding it out. (пер. с англ.: О да, моя сучка пришла с себя… Хи-хи… Она еще не знает, что она моя сучка… Не терпится увидеть ее, когда она об этом узнает…)
Маша почувствовала, что в ее тело впились длинные пальцы, похожие на тонкие, но мощные крюки. Резким движением ее развернуло на другой бок, и она узрела перед собой сумасшедшую гримасу. Это нельзя было назвать лицом, потому что из-за близкого контакта девушке удалось рассмотреть его дефекты целиком. В неприкрытых толстыми дредами участках кожи наблюдались венерические уродства. Сколько бы слоев тонального крема ни использовалось, а язвы было невозможно скрыть. Некоторые коросты выпирали, некоторые уходили прямо внутрь. Кровавый цвет под тоналкой переходил в розовый. Выпирающий курносый нос шмыгал и выдавал вредные привычки своими незаживающими эрозиями вокруг ноздрей. В углах рта пенилась скопившаяся густая слюна, а смачные губы постоянно причмокивали. В глазах же, дьявольски испепеляющих Машу, боролись за превосходство желтый оттенок белка и красная паутина полопавшихся сосудов. Зрачки яро бегали по сторонам, оставаясь абсолютно равнодушными к свету.
— Hey you, bae, — его рот обнажился в хитрой многозначительной улыбке, демонстрируя золотые зубы, — I haven’t had such pretty girls for a long time! (пер. с англ.: Салют, крошка, у меня таких хорошеньких, как ты, давненько не было!)
Безумец схватил девушку пальцами за подбородок и приблизил еще больше к себе. От пальцев, украшенных золотыми перстнями, доносилась вонь сигарет и половых выделений. Маша, перестав дышать, оцепенела в ожидании последующих действий. Из недр животного нутра мужчины раздался нарастающий гогот, а затем дикий самец в качестве жеста облизнул шершавым языком щеку девушки. Краем глаза Маша уловила всю болезненную картину его разлагающейся и бордовой от язв полости рта.
— Oh Gosh, Gosh! — в один момент отпрянул он и начал скакать на месте от возбуждения. — Such a sweet bae! Fuck! Fuck! She should only be fucked! (пер. с англ.: О, боже, боже! Какая же она сладкая! Ебать! Ебать! Ее только можно ебать…)
Маша не могла перевести то, что он пищал. Она лишь видела перед собой нездорового сгорбленного клоуна, одетого в баскетбольную футболку и шорты и звенящего своими драгоценными цепями на шее. Его окружала банда таких же отморозков, похожих по внешности и наряду на криминальных павлинов. У всех, как у одного — татуировки по всему телу, золотые цепи с серьгами, устрашающие стволы в руках и ухмыляющееся озабоченное выражение лиц.
— I… I’d… I would, — начал страстно повторять маньяк, а затем одухотворенно припал на колени к дивану с Машей и с вожделенным лицом начал обнюхивать ее ночнушку своими широкими ноздрями. (пер. с англ.: Я… Я… Я бы…)
Девушка в ужасе подалась назад, вжимаясь в спинку дивана, но чокнутому нравилась эта игра и он потягивался следом. Его пальцы крепко сжимали поверхность дивана, а голова опускалась к оголенным ногам. Когда он добрался до бедер и высунул язык, Маша завизжала и задрыгала конечностями, случайно нанеся удар прямо коленом. Маньяк резко отпрыгнул и схватился за нос, из которого полилась кровь.
— You fucking bitch, — заорал в ярости он, но на его лице не читалось гнева, а, наоборот, забава и азарт, — Why nose? I’m sniffing! Stupid bitch! (пер. с англ.: Ты, грязная сучка! Нос за что?! Я им нюхаю! Ты дура?!)
Он продолжал метаться из стороны в сторону, взлетая в воздух подобно мартышке, а затем на его глазах заблестели слезы. Стрелка настроения перебралась на противоположную сторону полярности. Он вновь подскочил, запищал и отвесил беззащитной девушке пощечину.
— Bitch! You like it?! Like it?!Don’t even say a word! — он продолжал наносить хлесткие удары. — Or better… Better… Cry for help… C’mon, bitch… Cry… Be afraid of me… Be afraid… You wanna lick my blood? (пер. с англ.: Сучка! Тебе нравится?! Нравится?! Попроси еще мне! Или лучше… Лучше… Кричи на помощь … Давай, сучка… Кричи… Бойся меня… Бойся… Хочешь лизнуть моей крови?!)
Без особого стимула он забавлялся, а Маша пыталась прикрыться связанными руками и уже была на грани помешательства. В голове лишь пульсировала мысль о неизбежной мучительной смерти.
— Gautama! — разнесся громом строгий озлобленный голос, в миг заставивший всех замереть, а маньяка прекратить издевательства. (пер. с англ.: Гаутама!)
Дредастый фрик среагировал на обращение к себе и остолбенел с поднятой для очередного удара рукой. Маша больше не могла сдерживать плачь, но старалась это делать тихо, чтобы не провоцировать злодея. Стало настолько тихо, что послышались медленные шаги кого-то уважаемого и вселяющего в остальных ужас и дисциплину. Явился новый персонаж, абсолютно отличающийся от окружающих гангстеров. Он был одет в простые джинсы и водолазку черного цвета. Густые брови и черные глаза были похожи на черты рядом стоящего одержимого психопата, что явно выдавало их родственную связь. Подоспевший так вовремя авторитет безразлично и спокойно играл двумя руками в телефон, совершенно не обращая внимания на беспредельщиков.
— Bro, why are you bullying the child? — словно лезвием острого ножа он отсек от Маши кровожадного злодея. (пер. с англ.: Братец, ты зачем издеваешься над ребенком?)
— I… I’m just talking, — зажался Гаутама и отстранился на два шага назад. — This bitch is asking for it… I heard it clearly how she was moaning and calling for me… (пер. с англ.: Я… Я просто беседую. Эта грязная сучка сама напрашивается… Я отчетливо слышал, как она стонет и зовет меня…)
Названый или родной брат психопата никак не среагировал на услышанное оправдание и продолжил играть в телефон, откуда доносилась милая убаюкивающая мелодия.
— Is it true that she’s calling? (пер. с англ.: И правда что ли зовет?)
— Of course, she did… You think I would lie, man? She wants to be fucked… It was long time since she was fucked… I made her a favor, when I stole her from those limp-dicked, they couldn’t satisfy her demands. That’s why she’s calling for me. Everybody heard, boys? (пер. с англ.: Конечно, звала… Думаешь я стал врать, мэн? Она хочет, чтобы ее оттрахали… Ее давно не трахали… Я сделал ей услугу, когда украл ее у тех импотентов, не в силах удовлетворить ее большие потребности… Вот она и зовет меня. Все слышали же, парни?)
