Раунд второй. В плену страстей
Олег взрослел, крепчала его потребность в сопротивлении. Он всё чаще замечал людскую глупость, неправоту и категорическое нежелание заблудших свои ошибки признавать. Страшно раздражался из-за этого, но, как и положено мальчику из приличной семьи, недовольства своего не выказывал. Точнее не говорил ничего тем, кто его вызывал, а с другими охотно делился своими соображениями, которые очень аргументированно возводил в статус истины в последней инстанции.
Список людей, вещей и явлений, которых Олег на дух не переносил, становился всё больше и больше. Причём, бывало так, что многие из них поначалу вызывали у него симпатию, а потом по разным причинам попадали вдруг в немилость. Случалось ему увлекаться идеями всякими, да так крепко, что он буквально заболевал ими: как лихорадочный, горел, метался и даже бредил, словно в беспамятстве. Но впоследствии, остыв маленько, неизбежно разочаровывался, сокрушаясь из-за утраченной веры и обманутых надежд. Идеи эти характер имели разный: одни больше вертелись вокруг дел насущных, другие уносили Олега в далёкие философические дали, увлекая своим размахом, сложностью и глубиной. Порой они каким-то чудом пересекались, смешивая в одном котле высокое и низкое, обыкновенное и непостижимое, и от этого варева головушка шла кругом, будто раскачивало Олега на большой карусели, где захватывающие дух виражи сопровождались порой лёгкой тошнотой. И хоть сетовал он иногда на такую жизнь, но, похоже, благоволил ей и никакого спокойствия, которым якобы грезил, на самом деле не желал. Могло даже показаться, будто только они, все эти бесконечные поиски себя, смысла своей и вообще человеческой жизни, были его настоящей отрадой, а обнаружение искомых объектов в его планы на самом деле и не входило. Впрочем, возможно, это была только кажущаяся видимость, а в реальности Олег пусть и не очень ясно, но всё же видел свою цель и шёл именно к ней своим не самым простым путём.
К окончанию школы взрослеющий Олег обозначил свои жизненные приоритеты одним только словом – успех. Оно казалось более ярким и значимым, чем расхожее счастье, например. Счастье виделось ему лишь составляющей успеха, который объединял в себе не только личные радости, но и общественное признание. Одного только собственного удовлетворения достигнутым ему казалось маловато: важно, чтобы его достижения были непременно замечены и оценены по достоинству другими. Это и был настоящий успех, к которому он отчаянно стремился. Поэтому Олег тщательно подошёл к выбору будущей профессии, которая должна была стать делом его жизни, обязательно интересным, нужным для общества и, как сегодня многозначительно говорят, с перспективой роста. Олегу очень нравилась эта фраза, и, делая свой непростой выбор, он всё время прокручивал её в голове, примеряя на разные лады возможности, открывающиеся на том или ином поприще. Он долго присматривался к обретшей популярность экономической стезе, взвешивал все за и против и наконец решился двинуть именно туда.
Родители одобрили, обещали всяческое финансовое содействие. Став студентом, Олег яростно вгрызался в Адама Смита, силясь уразуметь мудрёную науку про прибавочную стоимость, про то, что с этой стоимостью надо делать и, самое главное, почему в его отечестве с ней настоящая беда.
Годика через полтора Смит и все его наперсники были порядком позабыты: на задний план этих господ отодвинула нежданная любовь. Собственно, нельзя сказать, что она явилась громом среди ясного неба – Олег давно её жаждал и, пока всё это не нагрянуло, сильно беспокоился, ведь у других уже было, а его как-то обходило стороной.
Но вот пожаловало и к нему. Без предупреждения. Обрушилось, как лавина. И он погиб. Растворился. Утонул. Сгорел, что называется, в горниле страсти роковой. И если у других всё шло как-то степенно, с охами и вздохами, ухаживаниями, то Олега закружило в бешеном водовороте буквально с первого взгляда.
Надо признать, взгляд этот случился при обстоятельствах самых что ни на есть банальных, далёких от романтики и большой любви, которой он так жаждал. Но случилось то, что случилось. Прилично набравшись на одной из общежитских посиделок, Олег диагностировал у себя вдруг особый интерес к незнакомой ему доселе девушке, которая, как оказалось впоследствии, училась на другом факультете, но проживала почему-то вместе с будущими экономистами. Собственно, интерес этот возник сразу, как только она вошла в комнату и присоединилась к набиравшему обороты мероприятию. Олег на тот момент ещё трезвый, выпал вдруг из застольного веселья, начал думать о ней и смотреть только на неё. Понимал, что делает неправильно, но никак не мог справиться с собой. Ему стало неловко, а когда же она пару раз поймала его взгляд, он совсем растерялся и, не зная, куда себя деть, решил усиленно накачиваться горячительным.
Чуткая к гормональным всплескам общественность уловила особые вибрации, исходившие от Олега, без труда выявила их причину и начала разными шутками да намёками подогревать разгоравшуюся в его душе страсть. Непонятно, для чего это делалось – для потехи или всё-таки для счастья образовавшейся вдруг пары, но энтузиазм компании не прошёл даром. Взволновавшая Олега девушка по имени Наташа оказалась не в силах проигнорировать ни его внимание, ни общий ажиотаж, этим вниманием вызванный.
Благодаря крепким напиткам и неутомимой группе поддержки Олег ощутил небывалую уверенность в себе, даже решимость, которой хватило, чтоб проводить Наташу до её комнаты и, воспользовавшись отсутствием соседок, настоять на том, чего так давно и мучительно желало его тело…
Он ликовал. Всё случившееся в ту незабываемую ночь вызывало у него дикий восторг. Первое и, пожалуй, главное, что сам не сплоховал – а ведь побаивался, зная про печальные прецеденты у других. Невероятной оказалась и Наташа: она была восхитительна, и её аппетитное, отзывчивое тело разожгло в Олеге немыслимый пожар. В своих самых смелых фантазиях он не мог представить такого. Это было что-то за гранью – так ему показалось.
Он совершенно потерял голову. Позабыл про всё на свете. Для него существовала только его возлюбленная, единственная, желанная, необыкновенная. Ему ужасно хотелось, чтобы Наташа относилась к нему так же, но она, к великому его сожалению, не спешила столь отчаянно порывать с этим миром и уноситься вместе с Олегом в какие-то заоблачные дали. По всему было заметно, что Олег не совершил в её душе большого переворота: она продолжала жить так, как жила и до него, только теперь у неё была личная жизнь. Причём, как выяснилось, не первая. Этот факт крепко бил по взыгравшему донельзя мужскому самолюбию Олега и, возможно, со временем остудил бы безудержный пыл, но через какое-то время ему стали известны другие обстоятельства из прошлого Наташи, которые разожгли этот пыл ещё сильнее. Тем более, что преподнесли их ему в очень специфическом виде.
Прошло недели три после той самой ночи, ребята уже официально стали парой, и как-то в одном из плохо освещённых университетских закоулков Олег столкнулся с крепким, боксёрского вида парнем, который отрекомендовался Наташиным первым. Но не бывшим – тут же уточнил крепыш – ведь расстались они по недоразумению, а на самом деле созданы друг для друга, просто идеальная пара, которая вот-вот должна воссоединиться, и Олегу, если он не хочет неприятностей, лучше держаться от них, вернее от неё, подальше.
Олег, мир которого замкнулся на Наташе, неожиданно узнал, что обитают тут и другие люди, которые не просто ходят рядом и что-то делают, а позволяют себе вот так бесцеремонно врываться в его идиллию, говорить всякую ерунду и вдобавок ещё угрожать. Олег от такого напора малость трухнул. Правда, тут же сообразил, что крепыш именно на это и рассчитывал. Ну, нет, не дождётесь. Он ощутил в себе знакомое, хоть и немного подзабытое, безудержное желание сопротивляться новой версии материнского «ничего не поделаешь».
Ответ крепышу был короток и прост: Наташа выбрала Олега, и всем остальным о ней лучше позабыть. Крепыш нахохлился, но избранный не стал дожидаться ответа и поспешил ретироваться, потому как начиналась пара, а ситуация представлялась далеко не безопасной.
