– Так вот что ты задумал? – Марина медленно обернулась. – Променять меня на молоденькую? Старовата я стала для тебя? Сколько ей?

– Тридцать, – хладнокровно ответил Антон. – И дело далеко не в этом.

– А в чем же? – поинтересовалась Марина. Ее ногти выстукивали по столу нервную дробь.

– Ты сама отлично знаешь.

– А ты просвети!

– Мы с тобой давным-давно отдалились друг от друга. Считай, что и не живем вместе. А Дарину я люблю, очень люблю. С ней я верю, что смогу начать с чистого листа.

– Нет, дорогой, не дождешься! – зло рассмеялась Марина. – Не в этой жизни, понял? Я не дам развода! Не дам! Не. Дам.

– Марина, послушай…

– И слушать ничего не хочу! Разговор окончен.

Марина стремительно вышла из комнаты. Антон вздохнул и сокрушенно покачал головой.

После этого разговора прошло два месяца. Марина не соглашалась на уговоры мужа дать ему развод. В конце концов Антон плюнул, собрал свои вещи и переехал в квартиру, которую снял для себя и своей пассии. Марина осталась в большой пустой квартире одна.

Антон благоразумно не сказал жене свой новый адрес, а то бы она уж навестила любовничков, и не раз! Теперь Марине оставалось только ревниво следить за социальными сетями мужа и его новой возлюбленной. Женщина по десять раз на дню заходила на их странички: проверяла, не появились ли новые фотографии, нет ли на них признаков разлада, охлаждения?

К ее огромному сожалению, влюбленная парочка на всех фотографиях выглядела вполне счастливо. Каждое новое фото, на котором запечатлена их идиллия, заставляло Марину кипеть от злости. В скорбном полумраке комнаты, где были опущены тяжелые шторы и только бледный отсвет смартфона падал на ее лицо, она сидела целыми днями и без конца листала странички Антона и Дарины.

Марина решила перестать жалеть себя и перейти к решительным действиям. Первым делом она заручилась поддержкой дочерей. Те, конечно же, были всецело на стороне матери – их возмущал поступок отца. С такими союзницами Марина чувствовала себя гораздо увереннее. Вместе они начали совместную кампанию по возвращению Антона в лоно любящей семьи. Сначала они предприняли попытку мирных переговоров. И Марина, и дочери звонили и писали Антону с просьбами не дурить и вернуться.

– Побесился, и хватит, – уговаривала мужа Марина. – Я все понимаю, но сколько можно? Возвращайся домой. Я, так и быть, ни слова тебе никогда не скажу про эту твою авантюру, как будто ее никогда и не было, хорошо? Никогда тебя этой Дариной не попрекну.

– Я не мальчишка, который боится вернуться домой из-за двойки в дневнике, – сухо говорил Антон. – Очень жаль, что ты так обо мне думаешь.

– Антон, подожди, я не это… – отбой, короткие гудки.

Миролюбивый подход, судя по всему, не работал. Тогда Марина перешла к агрессивным действиям. Посчитав Дарину более слабым звеном, чем Антон, она сосредоточилась на ней. Марина с дочерьми начали буквально кошмарить подругу Антона, названивая ей и написывая сообщения в мессенджерах и социальных сетях. Посыл был один: оставь Антона в покое, бросай его. «Побойся бога, не разрушай семью!», «Верни мне моего мужа!», «Да он сам от тебя скоро сбежит, поставь первой точку», «Не связывайся со мной, а то пожалеешь!», – вот некоторые сообщения, которые Марина настойчиво отправляла сопернице, когда та перестала отвечать на звонки с ее номера.

Дарина сама была не робкого десятка, но от подобного преследования ей стало не по себе, и она пожаловалась Антону. Тот позвонил жене и дочерям, долго бранился и требовал оставить Дарину в покое. Те притихли, но только на время – вскоре звонки и сообщения посыпались на девушку с удвоенной силой. Антон ругался с семьей: женская коалиция на время прекращала свою деятельность, но чтобы позже возобновить ее, как только пыль уляжется. Марина с мстительным удовольствием отмечала, что счастливых фото у парочки становилось все меньше.

Так продолжалось почти год.

Однажды Антону позвонила рыдающая Марина и сказала, что при диспансеризации у нее обнаружили неизлечимый порок сердца.

– Как ты? – Антон сочувственно улыбнулся. В его руке был букет цветов, который он не знал куда деть.

– Нормально. Спасибо, что спросил, – слабым голосом сказала Марина. – Возьми, пожалуйста, вазу на кухне и налей воду.

Антон так и сделал. Ваза с цветами теперь стояла на прикроватной тумбочке. Распространился сладковатый аромат, который смешивался с запахом лекарств.

– Еще раз спасибо, что согласился заехать, Антон. Что бы я без тебя делала! – вздохнула Марина.

– Без проблем, – Антон подвинул стул и сел рядом с кроватью. На его лице читалось сожаление.

– Нет, правда, я очень ценю, – Марина положила ладонь на руку мужа. Антон удивленно взглянул на нее, но руку не убрал.

Он старался обращаться с ней заботливо, как будто Марина настолько хрупка, что может сломаться из-за одного неосторожного движения или некстати сказанного слова. Антон стал очень внимательным после новости о чудовищной, неизлечимой болезни Марины. Вся их родня, конечно, встала на уши, и все без исключения косвенно винили Антона, – осуждение читалось в их глазах.

Мало того, сам Антон винил себя, и это было хуже всего. Родственники, даже дочери, повздыхают, осуждающе покачают головами и уйдут, а наедине со своими мыслями, с чувством вины Антон находился круглосуточно. При трезвом взгляде на все это он отбрасывал эти мысли, но в глубине души думал, что именно он виноват в болезни жены, что именно из-за него у Марины развился этот злосчастный порок ее бедного, разбитого сердца.

Для Марины эти душевные метания мужа не были секретом, и она пользовалась ими в отточенном за годы практики пассивно-агрессивном стиле, не подтверждая его невысказанных опасений, но и не опровергая их. Они открывали ей широкое поле для манипуляций: попросить привезти лекарства, посидеть с ней, так как не успели нанять сиделку, выполнить некоторые поручения, например, съездить в город.

Антон не мог отказать ей ни в одном из этих случаев и срывался с места при первом же ее звонке.

– Спасибо, Антош… Ты такой добрый, – Марина погладила его руку. – Я тебе так, наверное, надоела.

– Ну что ты. Отдыхай, – Антону было неловко, но он улыбнулся.

– Не мог бы ты включить свет? – Марина сделала слабый жест в сторону ночника. Она и сама смогла бы до него дотянуться, но для этого ей пришлось бы приподняться на локтях. Антон подумал, что, должно быть, для Марины это тяжело, и торопливо выполнил ее просьбу.

– Спасибо, – еле слышно прошелестел Маринин голос. – Побудешь еще со мной?

– Конечно.

Дарина считала, что вся эта история с неизлечимой, чуть ли не смертельной болезнью, была явно шита белыми нитками.

– Дорогой, тебе не кажется, что твоя жена… как бы… симулирует? – осторожно спросила она как-то раз у Антона.

– А зачем ей это? – удивился Антон.

Дарина деликатно промолчала.

– Нет, что ты. Ты бы видела ее! Исхудала, бледная, еле дышит. Нет, это невозможно, – покачал он головой.

Антон и сам выглядел не лучше: щеки стали впалыми, под глазами наплыли темные круги, снова резко обозначились морщины. Куда подевались тот юношеский влюбленный взгляд и мечтательная улыбка на губах? Съедаемый виной, Антон с каждым днем все больше впадал в уныние.

В предположение Дарины насчет симуляции он не верил. В итоге Дарина устала от этого нескончаемого балагана с болезнью: оттого что все мысли Антона заняты его женой, оттого что он уезжает к ней, стоит лишь ей пальцем поманить. Забрав вещи, девушка съехала от него.

– Извини, – сказала она напоследок, – у нас с тобой ничего не получится. Я просто больше не могу.

Антону ничего не оставалось, как вернуться к Марине. Та скрытно торжествовала: ее план удался на все сто и привел к безоговорочной победе! Виду, конечно, она не подала, а приняла мужа обратно со смирением мученицы.