– Петляй между деревьями и не пытайся спрятаться, всё равно найдут!

Йован бежал следом за лающим Ганнибалом, перепрыгивая через камни, врезаясь лицом в ветки и окончательно обдирая руки. Из-за собственного топота он не слышал, что происходит за спиной, но был уверен: шайка преследует их.

«Не может мне так везти, – отстранённо подумал Йован, – бегу, не глядя под ноги, но не спотыкаюсь».

И он тут же споткнулся. Упав локтями на острые камешки, он невольно вскрикнул. Совсем рядом послышался плеск – это был ручей, который они прошли несколькими часами раньше.

«Неужели так близко?»

Кто-то схватил его за плечо, и это был явно не Шериф – цепкая, холодная рука потянула его вверх. Йован резко дернулся вперёд, снова упал на четвереньки и изо всех сил лягнул нападающего. Рука отпустила. Он вскочил на ноги и обернулся – как раз вовремя, чтобы отскочить от разбойника, снова кинувшегося на него. Но везение закончилось, когда бандит бросился в атаку в третий раз и вцепился обеими руками. Йован скривился от отвращения: ладони были измазаны какой-то слизкой грязью и оставляли обильные следы, от разбойника отвратительно пахло болотом и дохлой кошкой и, судя по виду, как раз в болоте с дохлыми кошками этот дикарь и жил.

Он ударил напавшего в грудь, пытаясь вырваться. Капюшон из волчьего меха слетел с головы бандита, за ним соскользнула и шкура, скрывавшая руки…

Йован в ужасе замер. Это был не человек. По крайней мере, не живой человек.

Его распухшее лицо, чёрно-синее, с полопавшейся кожей, которая, как гнилое тряпьё, свисала с щеки и лба, нельзя было принять ни за какой грим или маску. В приоткрытом безгубом рту, а точнее, в дыре на его месте, виднелись копошащиеся черви.

– На помощь! – завопил Йован. – Шериф! Помоги мне!

Мертвец, на этот раз самый что ни на есть настоящий, впился пальцами, сквозь мягкую плоть которых чувствовались кости, в его шею и повлёк в сторону, где остался Робин Гуд.

Вдруг рядом послышался громкий плеск – кто-то подбежал к ним.

– Я же говорил метить в ноги!

Шериф с силой ударил разбойника прикладом по лицу, да так, что трупная жидкость брызнула вместе с гнилыми ошмётками щеки, схватил обеими руками его голову и рванул вбок. Раздался треск и мерзкое хлюпанье.

Йован отшатнулся назад и едва устоял на ногах, споткнувшись о речной камень.

– Что это? – пролепетал он. Хотелось кричать, но голос был таким слабым и охрипшим, что сам Йован еле слышал свои слова.

– Это, сынок, шайка Робина Гуда, от которой надо бежать так резво, как только можешь. Давай же, не стой!

Шериф крепко сжал его предплечье и потащил за собой, быстро переходя на бег. Лай Ганнибала звенел где-то впереди, всё отдаляясь, а старик бросался то вправо, то влево, продвигался зигзагами и не выпускал из рук ружьё, замедлявшее его.

Единственным, о чём мог думать Йован в этот момент, были три слова: «Да ну нафиг…» Не было мыслей о спасении или о жуткой гибели в лапах чудовищ – только эта фраза.

Внезапно они вылетели на дорогу, ту самую, по которой он впервые пришёл в деревню. Шериф остановился, вскидывая ружьё к плечу.

– Беги домой. Я перебью им ноги и догоню тебя.

Йован помчался, не чувствуя ни боли в израненных ногах, ни жара, хотя пот уже лился каплями, ни даже страха; рядом с ним, шаг в шаг, галопом неслась собака, выпучив ошалевшие глаза.

На улочках деревни, всё такой же молчаливой, будто почти нежилой, с тусклыми печальными огоньками в окнах, не было ни одного жителя. Только собаки из-за заборов отзывались лаем на топот бегущего человека.

В доме Шерифа не горел свет. Йован бросился ко входу, но двери оказались закрыты.

– Гай, ты там? – позвал он.

Никто не ответил, и он бессильно опустился на ступеньку, обхватив Ганнибала за мохнатую шею и прижав его к себе. Пёс заворчал, но всё же лизнул дрожащую руку и устроил голову и передние лапы на коленях Йована.

– Мне не страшно, я трясусь только от усталости, – прошептал он собаке.

Что-то, щекочущее как жук, поползло по локтю, и Йован машинально прихлопнул его ладонью, но не почувствовал под пальцами насекомого. Взглянув на руку, он увидел, что по ней стекает кровь – всё плечо было в глубоких царапинах, остатки изорванного рукава футболки промокли и потемнели.

Вдруг Ганнибал встрепенулся и напряжённо уставился на пустую дорогу. Вдалеке послышался звук шагов, но это явно были не разбойники – те передвигались почти бесшумно.

Из-за поворота показался Гай, как ни странно, совсем не пьяный. Увидев Йована, он ускорил шаг почти до бега.

– Где Шериф? – взволнованно крикнул он ещё издалека.

– Десять минут назад был жив, а если и умер, то мне плевать! – заорал Йован в ответ. – Открой чёртову дверь и объясни, какого хрена у вас по лесу бродят ходячие мертвецы!

Гай торопливо достал из кармана ключи и отпер замок, но внутрь не зашёл.

– Сиди здесь, а я за стариком.

Но Йован изо всех вцепился в его плечи.

– Ну уж нет! Никуда ты не уйдёшь, пока всё не объяснишь!

Впрочем, в этом уже не было необходимости – Шериф появился в конце улицы, он шёл торопливо и с тревогой вглядывался вперёд. Его одежда и волосы были испачканы тёмной слизью.

Через минуту старик подбежал к дому, тяжело дыша.

– Ну что, нашёл? – спросил он у Гая.

Тот покачал головой.

Несмотря на всё произошедшее, Йован всё же почувствовал некоторую жалость к Шерифу – он поник, ссутулился и опять будто бы постарел за одно мгновение на десяток лет.

– Снова мы рисковали напрасно.

Когда Гай отпер двери, он первым вошёл внутрь и тут же направился к полкам с алкоголем.

– Я говорил, что это идиотский план, – проворчал Гисборн, садясь у стойки и отодвигая стул для Йована. – Если за семьсот лет мы не отыскали его логово, то и в этот раз не было никаких шансов.

Шериф резким жестом приказал ему замолчать и повернулся к Йовану.

– Первым делом я должен попросить у тебя прощения. Я и сам был не рад поступить так подло.

– А я-то уж как не рад, – буркнул Йован, стирая кровь с руки салфеткой.

Старик глубоко вздохнул, совсем по-гайски глядя на бутылку, которую держал в руках.

– Думаю, нам понадобится много выпивки.

***

– Робин начал терроризировать нашу деревню ещё семь веков назад. Его отец был мелким землевладельцем, который после смерти жены за несколько лет спустил почти всё своё состояние. На сына ему было плевать. Мальчик рос невоспитанным, взбалмошным и неуживчивым. Он перессорился со всей роднёй и уже годам к тринадцати стал «позором своей фамилии». Разумеется, Робин возненавидел отца и остатки его имения и вскоре сбежал в леса, где занялся грабежом и браконьерством.

Впрочем, тогда он меня заботил не больше остальных разбойников, промышляющих на вверенной мне территории, и был далеко не самым опасным из них.

Но через пару лет его имя внезапно стало известным. Поползли слухи о заговорённых стрелах, без промаха попадающих в любую цель, о проклятом золоте, с помощью которого он извёл свою родню и врагов. В то же время количество грабителей в лесу резко сократилось. Он убивал конкурентов и фактически захватывал лес, но вместе с этим был очень скрытен и осторожен.

Йован прикрыл глаза дрожащей рукой. К своему удивлению, он обнаружил, что лицо до сих было мокрым от холодного пота.

– А зомби-то откуда взялись? – устало спросил он.

Шериф недовольно покосился на него, не желая нарушать последовательность своего повествования. Похоже, эта история рассказывалась не в первый раз.

– Так вот, проклятые деньги… Робин грабил любого, у кого только могло оказаться золото. Бедные его не интересовали – у них не водилось ничего, кроме медных монет, поэтому болтуны и приписали ему то благородство, которое вошло в легенды. Как ни странно, грабил он не ради наживы. Временами под дверями какого-нибудь дома оказывался мешочек с золотом, но оно приносило людям одни лишь беды. Никто из этих домов не проживал дольше нескольких месяцев, а деньги, шедшие по рукам, будто притягивали смерть и кровь: те, в чьи кошельки попадали, становились жертвами грабителей, убийц или несчастных случаев.