«Оставаться здесь больше нельзя. Во-первых, вся деревня под прицелом разбойников, во-вторых, меня грозятся выкинуть. Соберу вещи и с утра пойду к трассе, а к вечеру, надеюсь, уже доберусь до цивилизации. Расскажу полиции про поселение психов, которых убивает лесной маньяк, и пусть они разбираются. А если лес всё-таки заколдован, придётся действовать по плану Шерифа. Всё лучше, чем торчать тут и ждать неизвестно чего».

– А можно мне пойти с вами убивать Робина Гуда? – спросил Оуэн.

Энни тут же дала ему подзатыльник, но мальчик ничуть не обиделся и только пихнул её в бок.

– Спятил? Он тебя одним шлепком раздавит!

– Ничего не раздавит! Я его палкой!

– С палкой против разбойников? Да уж… Кстати, – она повернулась к Йовану, – а как вы победите бессмертного?

Йован немного замялся, подумав, что если дети не знают о кинжале, то и выдавать эту тайну им не стоит, но спустя секунду уверенно ответил:

– Отрубим голову, руки и ноги, расфасуем по железным ящикам и закопаем глубоко под землёй.

Оуэн подскочил и восторженно захлопал в ладоши.

– Это так клёво!

– Клёво?! – шутливо возмутился Йован, обрадовавшись возможности сменить тему. – Так никто не говорит. Забудь это слово.

– Но Бобби привозил комиксы, и в них так говорят, – мальчик немного смутился.

– Эти комиксы наверняка выпустили ещё до нашей эры. Не заучивай старомодные словечки. Правда, я и сам иногда говорю как в прошлом веке, но тебя за такое засмеют, когда ты выберешься отсюда и пойдёшь в школу. В общем, не говори «клёво», лучше скажи «круто» или хотя бы «очешуенно».

– Я знаю ещё варианты, но мама запретила мне их произносить, – поведал Оуэн, с опаской оглядываясь на сестру.

– Мама фигни не посоветует, – согласился Йован. – Слушайся её.

Он подумал, что лучше не терять времени, болтаясь по округе, а как следует продумать свой побег из этого места и заручиться помощью.

– Ну, народ, мне пора.

Он потрепал Оуэна по голове, помахал Энни на прощание и снова направился к дому Шерифа.

На стук отозвался Гай, что-то орущий про мать того, кто стоит за дверью, и советующий уйти прочь, пока он не встал и не взял что-то тяжёлое.

– Это я, – крикнул ему Йован.

Гисборн замолчал и нехотя поплёлся открывать, шаркая сапогами, которые неизменно носил даже в жару.

– Где Шериф?

– Тут я, – отозвался старик из подсобки, – пересчитываю, как скоро нам придётся перейти с ружей на лук и стрелы.

– Лучше бы считал, когда мы передохнем с голоду, – проворчал Гай, доставая бутылки с полок одну за другой, – когда вымрет наш скот, закончится зерно, испортятся солнечные батареи и исхудится проводка.

– Читай: кончится вино, – хмыкнул Йован. – Но я пришёл сказать, что я в деле.

Шериф вышел на свет, вытирая испачканные руки о тряпку.

– Ты уверен, сынок?

– Думаю, да. Какой у меня выбор?

– Похоже, подслушал наш разговор с этими кретинами, – сказал Гай, почти не отрываясь от кружки.

Йован сделал было возмущённое лицо, но понял, что никто на него не смотрит: Гисборн был занят своей выпивкой, а Шериф повернулся спиной, запирая дверь в подсобку.

– Мне кажется, – проговорил старик, – ты не до конца осознаёшь опасность, даже несмотря на то, что видел.

– Или наоборот, осознаю настолько, что и правда вижу только один выход, – возразил Йован, на самом деле постепенно теряя всю уверенность в своём плане, но стараясь не показывать виду.

Шериф кивнул.

– Мы не в том положении, чтобы тянуть. Так что я поверю в тебя и сделаю всё, чтобы ты не погиб.

Приготовления были короткими. Обувь Йована обильно смазали чем-то пахнущим, чтобы Ганнибал смог по следу отыскать его. Этой же жидкостью обрызгали всё содержимое рюкзака, одежду и даже волосы.

«Будет неловко, когда он выведет их к дороге… Может, стоит оставить там записку?» – подумал Йован. Ему не хотелось рассматривать всерьёз вариант, где он не доберётся до трассы.

– Ждём пять дней и идём тебя вытаскивать, – сказал Шериф. – За это время мы будем как можно больше отвлекать разбойников, а ты должен искать кинжал.

Гай исхитрялся над бумагой часа два и наконец показал рисунок кинжала: прямое лезвие, грубоватая рукоять без узоров – совсем не то волшебное оружие, которое представлял себе Йован.

– Не эльфийский клинок, конечно, но тоже неплохо, – протянул он, разглядывая рисунок, – а имя у него есть?

– Не довелось окрестить, – равнодушно отозвался Шериф, а Гай закатил глаза и покрутил пальцем у виска.

Йован попытался вспомнить что-нибудь из своих скудных знаний синдарина, чтобы дать название кинжалу, но старик снова заговорил о деле, не позволяя отвлечься ни на минуту.

– Мертвяков не злить, не атаковать, руками не трогать – чёрт знает, какая на них зараза. Старайся выглядеть как можно более беспомощным и безобидным, заставь Гуда ослабить бдительность. Приглядывайся к поведению нежити. Вряд ли Робин оставит тебя без присмотра, поэтому вполне вероятно, что придётся ещё как-то обмануть его шайку. Разговаривать бесполезно, они сейчас что-то вроде животных, только не спят и не едят.

– Какая удача, что я мастер по обведению зомби вокруг пальца, – пробурчал Йован.

Он изо всех сил старался не думать о том, что очень сильно рискует попасться разбойникам, но бесконечные наставления Шерифа всё больше и больше заставляли его сомневаться в своём решении. Однако оставаться в деревне казалось ещё страшнее.

Гай вытащил откуда-то целый арсенал разнообразных ножей и принялся оснащать ими Йована: два прикрепил над лодыжками, один на поясе, ещё два на плечах, а потом пустился в долгие объяснения, какой материал лучше резать каждым из них и как правильно их держать.

– Сама безобидность, – скривился Шериф, критически разглядывая снаряжение. – Если Робин на нём обнаружит столько ножей, то точно заподозрит, что мы замешаны.

– А чем он будет защищаться и спасать свою жизнь, когда всё полетит к собачьей матери? – окрысился Гисборн.

– «Когда?» – возмущённо переспросил Йован, но Гай не обратил на него внимания.

– Не сбивай парню настрой! – рявкнул Шериф.

– А ты не лги, что всё под контролем!

Опять начались ругань, взаимные обвинения и угрозы швырнуть оппонента прямиком в реку или овраг.

Потратив на ссору чуть ли не час, они наконец умолкли и снова вернулись к насущным делам, то и дело с яростью поглядывая друг на друга. Йован тем временем молился, чтобы поскорей наступила ночь, а за ней пришло утро, когда он наконец отправится прочь из этой деревни и подальше от всех её безумных обитателей.

На следующий день, едва он вышел из комнаты, Шериф опять налетел на него с напутствиями и Йован пожалел, что не вернулся к вдове. Вообще-то надо было попрощаться со старушкой, но он так не хотел застать её в горе, что решил даже не заглядывать к ней перед уходом.

«Это неблагодарно!» – пискнула совесть. Впрочем, её быстро заглушили поучения Шерифа и Гая, наперебой объясняющих, чем отличаются ситуации, когда в тебя целятся, стоя правой ногой на траве, и когда – на камне.

Судя по тому, что услышал Йован от старика – он будет почти в полной безопасности, если не наделает глупостей. Если же верить Гаю – он неминуемо погибнет страшной смертью, причём не один раз.

Провожать его не стали. Ещё раз облитый вонючей жидкостью, с несколько полегчавшим рюкзаком и ножами, спрятанными под штанинами (Шериф и Гай всё-таки сошлись на двух), Йован отправился к лесной дороге.

До темноты оставалось двенадцать часов, а пути было часа на два-три.

Всё вокруг казалось таким же, как в тот день, когда он шёл к деревне – истерично орали птицы под какофонию насекомых и не появлялось никаких намёков на приближение нежити. Йован уже не сомневался, что доберётся до трассы без приключений. Теперь он и не был уверен, что в ту ночь действительно видел мертвецов – темнота и испуг могли сыграть и не такую шутку – а заклятие и вовсе казалось неимоверной чушью.