1.4.5. Физическое и психическое
Если согласиться с тем, что образ восприятия объекта – это и есть физический объект, становится понятно, почему завершились неудачей все попытки философов разделить физическое и психическое. Одну из первых широко известных попыток такого рода предпринял еще Ф. Брентано (2006). Согласно его представлениям, психическими феноменами являются психические акты:
…слышание звука, созерцание цветного предмета, ощущение тепла или холода… [с. 71].
Тогда как физическими феноменами являются сами
цвет, фигура, ландшафт… аккорд… тепло, холод, запах… [там же].
После этого подобные попытки делали и многие другие исследователи.
Аргументированную и сравнительно недавнюю попытку разделить психические и физические явления предпринял, например, С. Прист (2000). Он пишет:
Мой взгляд, в соответствии с которым и ментальное, и физическое реальны, дофилософски и эмпирически убедителен. Также ничто не является ментальным в том отношении, в котором оно является физическим, и ничто не является физическим в том же отношении, в котором оно является ментальным [с. 266].
На основании анализа литературы автор выделяет следующие признаки ментального и физического (табл. 3).
Таблица 3. Признаки ментального и физического
Если даже забыть на время обо всем, сказанном выше относительно того, что образ восприятия может быть либо психическим феноменом, либо физическим объектом в зависимости от плоскости его рассмотрения, приведенные С. Пристом признаки многозначны и явно неспецифичны, а потому и не могут быть использованы с поставленной им целью. Например, внешнее – внутреннее. Внешнее по отношению к чему? Телу или сознанию? Если по отношению к сознанию, то сразу возникает вопрос, какой объем в пространстве занимает сознание? Его еще никто не определил и не локализовал в пространстве. Если по отношению к телу, то уже само ментальное пространство явно не «умещается» в нем. Где, например, локализуется представляемый мной плывущим в море или летящим в космосе корабль? Какой будет представляемая мною за окном на фонаре птица – внешней, как она мне видится «умственным взором», или внутренней, так как это мой ментальный образ представления? Каким является мой видимый мною палец? Внешним по отношению к моему сознанию, так как он – физический объект, или внутренним, так как это – мой образ восприятия и часть моего тела?
Темпоральное (развернутое во времени) – пространственно-временное. Предполагается, что ментальное – это не пространственное, а только временное. Тогда чем отличается в смысле пространственности воспринимаемый мною стол, стоящий в комнате, и представляемый мною тот же стол, стоящий в той же комнате? Я лично полагаю, что и тот и другой обладают пространственностью.
Личное – общедоступное. Подразумевается, что личное психическое содержание – недоступно и уникально, а физический объект общедоступен, то есть вызывает у всех людей одинаковые образы восприятия и ощущения. Но это не так. Самый простой пример – разное восприятие одного и того же цвета светофора обычным человеком и дальтоником. Следовательно, один и тот же цвет доступен одному и недоступен другому. С другой стороны, тот факт, что Вторая мировая война закончилась в 1945 г., является лишь фактом сознания, но при этом он – общедоступен.
Некорректируемое – корректируемое. Критерий, восходящий к Р. Декарту, который полагал, что знание о сознании некорректируемое, а знание о физических объектах корректируемое. Мне, наоборот, представляется, что, скорее, наш образ восприятия физического объекта некорректируем нами субъективно, в отличие от легко корректируемого образа представления этого же объекта. Но при этом образ восприятия может быть дополнен при восприятии того же объекта в другом ракурсе, например.
Некоторые критерии имеют явное отношение не столько к ментальному вообще, сколько скорее к «Я». Например, единственное – многое, свободное – детерминированное, активное – пассивное, неделимое – делимое, непротяженное – протяженное, бесформенное – обладающее формой, невидимое – видимое. Психическое содержание явно состоит из многого, но сознание – единственное. «Я» активно, но прочее психическое содержание – пассивно. Точно так же и физическое отчетливо делится на активное (живое) и пассивное (мертвое).
Можно констатировать, что предложенный С. Пристом список не предоставляет нам никаких возможностей для дифференциации ментального и физического. Как, впрочем, и следовало ожидать. Попытка разделить их обречена на неудачу так же, как и попытка разделить точку, находящуюся на пересечении двух прямых линий. Еще раз вспоминается в этой связи открытие У. Джеймсом того, что психическое и физическое различаются нами лишь вследствие контекста, в котором мы их рассматриваем.
Б. Рассел (2007) пишет:
Я думаю, Джеймс прав… По-видимому, есть психологические и физические законы причинности, отличающиеся друг от друга. Мы можем определить психологию как изучение одной разновидности законов, а физику – как изучение другой. Но когда мы начинаем рассматривать строение двух наук, кажется, что существуют некоторые индивиды, подчиняющиеся только физическим законам (а именно материальные предметы в отсутствие восприятия), некоторые индивиды, подчиняющиеся только психологическим законам (а именно по крайней мере образы), и некоторые индивиды, которые подчиняются и тем и другим законам (а именно ощущения) [с. 237].
Решение многих нерешенных на протяжении веков и кажущихся неразрешимыми проблем психологии и философии заключается в понимании того, что корни этих проблем – в теоретических конструкциях, доминирующих в научном сознании. Лишь их радикальная смена может привести к выходу из тупика, так как именно устаревшие научные взгляды порождают псевдосущности и создают псевдопроблемы. К ним, в частности, относится и проблема соотношения материального и идеального, или физического и психического.
С. Прист (2000) сам замечает:
Ни один идеалист не отрицает, что существуют столы, кирпичи, куски дерева и все другие предметы, которые мы обычно относим к физическим объектам. Просто идеалисты отрицают два голословно утверждаемых факта относительно физических объектов… что физические объекты существуют вне восприятия и мышления; что физические объекты материальны, то есть состоят из субстанций под названием «материя». …Главное утверждение идеалиста заключается в том, что физические объекты не существуют независимо от сознаний. Если бы не было сознаний, то так называемые физические объекты не могли бы существовать. То, что существует, существует только в сознании, поэтому то, что мы на уровне здравого смысла, или дофилософски, рассматриваем как физическое, есть на самом деле ментальное. Физическое есть ментальное [с. 94].
Исходя из позиции С. Приста, мою точку зрения следовало бы считать идеализмом, но это лишь очередное упрощение, так как «реальность в себе» есть. Однако физический мир не только дан нам лишь в форме знаковых репрезентаций, но, более того, он строго определенным образом конституирован человеческими понятиями. Любой самый простой физический объект не существовал бы для нас без соответствующего понятия, выделяющего его из аморфной физической «реальности в себе» и отграничивающего его от прочих ее элементов, тоже конституируемых сознанием.
В основе привычного для «здравого смысла» разграничения физического и психического лежат, по сути дела, феноменологические различия между образами восприятия и образами представления-воспоминания. Физическим мы считаем то, что непосредственно чувствуем и воспринимаем. Ментальным же чаще всего – свои образы представления и воспоминания, то есть как бы нечто вторичное по отношению к образам восприятия и ощущениям. Однако привычный нам физический мир в предметной форме – не более чем конструкция, возникающая в нашем сознании в результате взаимодействия нашего тела с физической «реальностью в себе». Конструкция, репрезентирующая нам даже не «реальность в себе», а лишь изменения в нашем теле, сопровождающие процесс ее взаимодействия с ним.
