Меч начал шевелиться и приближаться, а тело бабульки бездыханно лежало на земле. Вдруг всё пространство вокруг дома осветилось, свет начал бить откуда-то сверху, но не это было главным, а то, что теперь я отчётливо различал четыре силуэта. Они остановились. Тот, что держал меч в руках указал на меня и внутри что-то встрепенулось, но вместо того, чтобы продолжать бояться, я задумался. Зачем меня предупреждать, если вы уже тут? Может быть, потому что они не могут просто взять и подойди? Точно, дед же башня, а значит тут полно ловушек, значит у меня есть шанс сделать, хоть что-то. Я судорожно начал вытаскивать карты, достав масти пентаклей и взяв в руку «1-пентакли», я направил её на них, но ничего не произошло. Ещё раз направил и произнёс резкое, — Огонь!

Они начали смеяться и указывать на меня пальцами. Один из четверых силуэтом присел на землю и что-то начал делать, видимо хотел обезвредить ловушки. У меня же ничего не получалось. Нет и всё: ни огонь, ни лети, ни пентакля, даже шазам так и не активировал карту. Пришлось напрячься, чтобы вспомнить общение с Тисоном, когда он рассказывал: «произносить ничего не надо, ты и колода одно целое. Она знает, чего тебе нужно, огненный шар или сгусток пламени».

Но тогда почему сейчас я не могу его использовать? Стоп, я и колода. Я судорожно начал искать шута и найдя его среди травы, услышал резкое: «– Если ты ещё раз меня уронишь, я сделаю всё, чтобы потом упал ты, ясно тебе идиотина? Остальных тоже не забудь взять в руку, молодец дубина, а теперь направь на этого сидящего ещё раз, подумай о том, как он должен умереть и ради всего святого, держи ровнее!»Я так и сделал, направил на него карту «1-пентакли», моя ладонь почувствовала тепло и из карты вырвался огромный огненный шар, который разнёс его тело на мелкие кусочки и оставив догорать их на траве. Трое избежав смертельного урона, начинали осматриваться и доставать свои колоды, а я уже слышал другие грубые указания: «— Красава, прямо в яблочко, а ну-ка найди рыцаря, любого, быстро, вот так, какого достал? Мечей, отлично, выкидывай её в них, не думай о камне, сейчас нам он не нужен».

С моей выкинутой картой, на месте куда она приземлилась, появился силуэт призрака, который постепенно начал обрастать бронёй. По размерам, он был похож на Злата в доспехах. Огромный монстр осмотрел противников и начал вынимать из ножен огромный меч, с меня ростом. Нападавшие были не новичками, я услышал лишь, — Он только учится, не паникуйте, Глаз, сразись с ним, а мы с, Лёгким, займемся ловушками.

Я уже знал, как появляются высшие сущности из карт, но это всё равно выглядело поразительно. Я вообще не подозревал, что человек может с ними справиться. Хотя этот, Глаз, спокойно отбивал его удары и умело контратаковал, а я прислушался к нутру, которое постоянно, что-то потусторонне комментировало:

«– О, они сражаться будут? Ну это их погубит, атакуй дальше! Давай доставай всё подряд, там разберемся!

— Ты с ума сошёл, что значит атакуй всем подряд? А как дальше жить?

— Ты больной? Ты сейчас умрешь, а ты думаешь о будущем, которого может и не случиться?

— Но вдруг придут другие?

— Нет, посмотри на них, они похожи на оккультистов, вспоминай, сам ведь читал, что они не столь хороши в подобной тактике, доставай карты и атакуй!»

А что ещё оставалось делать? В ход пошло всё по очереди. Единственный не приятный момент, больше их врасплох было не взять и кажется пару раз, я заговорил в слух, чем привлек их внимание, а теперь направлял на них карты. Первым в ход пошло «9-пентакли» и появившийся демон с меня ростом, накинулся на того, что сражался с призраком рыцаря мечей. Следующая карта, подкинутая «5-кубки» направленная на оставшихся двух. Один отскочить не успел. Его крики от кислоты, пожирающей его лицо, должны были слышать в Аваксоме. Оставшийся в этот момент, что-то кинул, а я заметил небольшую вспышку, а потом прислушался к голосу: «— Всё снял, сейчас он побежит в лобовую, советую дождаться и кинуть ему в ноги любую из мечей или направь ещё огонь на него, а может».

Короче я понял, он может говорить бесконечно, но видимо не впустую, потому как третий действительно побежал на меня с мечом в руках. Я перестал паниковать и для начала решил сделать всё, как сказал шут: кинул ему в ноги «2-Мечи», подкинул верх «3-огонь» и направил на него «2-кубки». Казалось, шансов у него не было: он заметил карту мечей, пнул её и мечи промахнулись. Увернувшись от огня и елозя из стороны в сторону, чтобы мне сложно было прицелиться кубками, он приблизился в плотную. Это его и погубило.

В один момент, страх от битвы, больше не сковывал моё тело. Всё стало понятно, либо я их убью, либо меня. Мой мозг заработал на полную: вспомнив интриги для боя от Тисона и объединившись с Шутом. Мои руки и ноги перестали быть скованны, а я стал решительнее в действиях. Оккультист уже перестал быть невидимым и бежал на меня полностью обнажённым. Я специально показывал ему вытянутую руку с «2-кубком», и он до последнего укорачивался от неё. Оказавшись в метре от меня, замахиваясь мечом, он смог заметить спрятанную карту «1-жезлы» — в момент, когда оно проткнуло его сердце. Медленно отпуская меч из рук и свисая перед мной с окровавленными глазами, он тихо произнёс, — Глория пуньятор, глория.. — сил ему не хватило, чтобы закончить. Однако я был сильно удивлён, когда после его окончательной смерти, голос в моей голове, смог понять его и закончить: «– Эверсон» .

Я сидел рядом с телом бабули и держал её руку. Мне было крайне тяжело отпускать её. Я искренне скорбел. Ведь её больше нет, она больше никогда не посмеется с моей шутки, мы больше никогда не выпьем по кружке чая. Я не знал, что делать дальше, а её совета больше не услышать. Боль не уходила, но приходило это чертово рациональное понимание своей ситуации. Я среди кучи трупов, дедулю оказывается тоже убили, скорее всего тогда же, когда и Олейну, потому что они находились рядом с краем ловушки. Я не хотел оставлять их лежать вот так, не хотел увидеть их призраками. Нужно было их похоронить, но для этого я должен был знать, как они хотят быть похоронены, но я больше не могу взять и спросить. Да и не в этом дело! Их больше нет! Нет больше баб Оли, нет больше Бонвира... нет отца... нет Алинки и нет мамы, со мной больше никого нет! Я остался один. Сидя с обмякшим телом, в мои мысли начали приходить идеи, что можно было сделать, а грусть по малу уходила. Где-то внутри, мне это всё не нравилось, будто, что-то человеческое потихоньку исчезало и приходила холодная расчётливость.

Я со злостью взял триумфатора:

«– Ну давай поплачем, почему бы и нет? Это у вас освобождает от чего-то? Или ты хочешь внимания? Ой, погоди, где же моя тактичность, наверняка, твои чувства так проявляются, не так-ли?»

Я вновь его убрал. Почему он такой козёл? Неужели не может просто поддержать, как это сделала бы бабуля, если бы только был способ с ней поговорить. Точно, я вновь схватил Шута и начал перебирать остальных триумфаторов.

Вместе с этим пришёл и его загадочный голос:

«– О, хочешь использовать «Смерть» чтобы поговорить с ними? Может лучше поплачем?

– Имеешь что-то против?

– Нет, просто интересуюсь и пытаюсь понять, что ты за человек.

– Ну так смотри.»

Он ещё что-то говорил и спрашивал, но мне было интересно только одно:

«– Как её использовать?

– Эх, неуч, хотя ножки у неё были действительно аппетитные, ладно уж, положи на тело мертвого человека и подумай о нём.»

Я вспомнил, на сколько плохо порой запоминал информацию от Ребекки и на мгновение подумал, как они, отнесутся к этой ситуации. Однако шут внутри, вновь начал меня чихвостить и отбросив лишнее, я положил аркану смерти на грудь бабули и начал ждать. Потребовалось не много времени, чтобы перед мной появился слабый отблеск её силуэта. Услышав её голос, я не смог сдержать слезы и начал произносить слова самобичевания. После небольшой истерики её силуэт хотел положить руку мне на плечо, но место теплой поддержки, я почувствовал холод, пробирающий до глубин души, даже Шут что-то беспокойное произнёс.