«– Странно, я же слышал смех, неужели больше никто его не слышал?

— Нет, его больше никто не слышал!

— Что? Кто это? Как это?

— Прекрати паниковать, молчи и не нервничай! Если ты не забыл, то толпа сзади тебя, настроена агрессивно по отношению к тебе, а раз тут нет ни одного имперского стражника, значит у них есть на это прямое разрешение, понимаешь?

— Ты можешь говорить по медленнее?

— Ты сейчас стоишь по среди здания совета, уткнувшись в белую колоду, как дурак, попроси её забрать, как утешительный приз, это твоя настоящая колода, хотя если не прокатит, сделай, что угодно, но забери хотя бы меня.

— Тебя? Кто ты?

— Меня, я у тебя в руке, бестолочь!»

Я держал в руках карту, белой рубашкой верх, но уже понимал, кто за ней скрывался. Положив карту обратно, я начал плакать, потом рыдать, а потом припав на трибуну совершил давно выученный фокус: схватив губами верхнюю карту, я послал её себе под рубаху и за одно скинул на пол, до сих пор вращающееся колесо Марианины.

— Прошу! Умоляю, может быть ещё раз? Что я сделал не так? Я не хочу в армию! Хочу быть судьбоносным!

Подошли двое крепких мужчин и приподняли меня за руки, отдаляя от трибуны. Марианина смотрела на меня с жалостью, стараясь сохранять спокойствие и дружеским голосом произнесла, — Всё будет хорошо, Ди и подобное бывает в наших жизнях, такова судьба, такова твоя новая роль.

— Прошу, ваша доброта и снисходительность, должна меня понять, я так мечтал об этом, позвольте хотя бы на память забрать её? — думаю Тисон оценит мою актёрскую игру.

Я заметил её пренебрежение ко мне, видимо она неуважительно относилась к тем, кто не становился судьбоносным. Она взглянула на мою колоду, подняла верхнюю карту и положив её обратно, уходя небрежно махнула рукой, позволяя мне забрать колоду. Я посмотрел на мужчин, что крепко держали меня за руки и произнёс, — Я сам уйду, вон там сидит мой куратор, она проводит меня на регистрацию, позвольте лишь забрать её и я больше не доставлю проблем.

Это сработало, они отпустили меня, а я смог подойти и забрать колоду под их пристальные взгляды. Ловким движением я отделил верхние две карты от основной колоды и сунул их в разные кармашки на поясе. Спускаясь с трибун, я заметил, как смеясь в лицо Злату, прошёл командир бандитов и вышел из зала. Все мои дорогие друзья сидели опечаленные. Достав из-под рубахи карту, чтобы сунуть её в колоду, я вновь услышал голос:«– Ха–ха, парень, а у тебя потрясающий актёрский талант, браво!»– он сразу же утих, стоило переложить карту в кармашек. Взяв всю колоду в руку, я первым делом вытащил все семерки и передавал их Ребекки, — Отрекаюсь от этих карт и передаю.

Все смотрели на меня с грустью! Они старались пожалеть меня, ведь они думали, что я до сих пор считаю себя судьбоносным. Ребекка с легкой улыбкой взяла карты, чтобы поддержать меня, — Спасибо, Ди, я принимаю их, – но, как только она к ним притронулась, белая рубашка начала превращаться в цвет её рубашки, становясь частью её колоды. Это заметили все и перестав, что-либо понимать, хотели в один голос, заголосить, но я их резко прервал жестами и громко заговорил на весь зал, – Жалко, что так получилось! Но благо теперь от меня отстанут, а я видимо пойду служить!

Ребекка засмеялась. Самая первая, поняв суть произошедшего, а за ней последовали остальные. Общим решением было принято обдумать и обсудить всё избегая лишних ушей. Мы вышли и поспешили к стойлам, никто ничего не говорил до этого момента, лишь Злат о чём-то шептался с Тисоном. Стараясь выглядеть угрюмыми, мы прошли не сколько площадей, пару привалов наёмников и добрались до места, где оставили лошадей, поблагодарив конюха. Сев на лошадей и пройдя чуть подальше от города, мы остановились. Я не успел среагировать, когда Злат подбежал ко мне и подкинув, начал качать и поздравлять. Остальные тоже подошли и все начали тараторить, спрашивая, что же там произошло. Я достал 3 карты из кармашка пояса, положил их на ладонь Бабули, что любезно согласилась мне помочь, белой рубашкой вверх. Я вновь взялся за верхнюю карту и вновь услышал: «Кретин, послушай меня, тебе…» и перевернув увидел, того самого шута. Не желал я сейчас слушать этого сумасшедшего.

— Но почему никто и ничего не слышал? – первая спросила Ребекка и её поддержал Злат.— Слишком много мы не знаем об этом триумфаторе, слишком много, – в своей манере ответил Тисон.

— Но как же свечение и, – я прервал её, открыв следующую карту. Уже никто не сомневался увидеть мага и на третьей аркане перевернутого демона.

— Но почему твоя рубашка белая? Это ведь цвет игральных карт, не являющимися магическими. Что же всё это значит? – всё задавала и задавала вопросы Ребекка.

Никто, даже я не мог ответить на этот вопрос. Начав разделять карты, как меня учили – по отдельной пачке мастей, я спросил, — Что теперь делать будем? У нас слишком маленькая фора. Марианина, скоро поймёт, что произошло нечто странное.

— Почему? – задал вопрос Злат, но вместо меня ответил Бонвир, — Дети, это у вас были боги и один триумфатор, но у нас с Ди, по три, а«Колесо судьбы» крутится пока не будет открыта последняя карта. Хотя, Ди, ты ведь открыл её только что, думаешь её аркана всё ещё крутится?

— Думаю, что нет, но вы правильно заметили, только что! Много времени прошло, нам нужно поскорее убираться от сюда.

Вдруг, я начал чувствовать странное жжение на своей спине, но повернувшись никого не заметил. Я решил поведать о своих переживаниях и меня поддержали. Было решено, что дети вернутся в свои дома, от сюда им было ближе. Они месяц не видели семьи, нужно было вернуться проведать. Договорились, что вернутся к дому Бонвира, через три дня, чтобы попытаться понять полученных мной триумфаторов. Договорились в целях безопасности, чтобы я к ним пока не прикасался. Пока мы втроём мчались домой, мне не давало покоя несколько вещей. Первое — это насколько сильно изменилось отношение Марианины ко мне после того, как она узнала, что я не судьбоносный. Она даже не обратила внимание на всё ещё действующую аркану. Неужели у всех подобное отношение к обычным людям?

Второе, что это за странное чувство было, пока мы стояли на перевале? И третье, почему триумфатор разговаривает со мной? Я подскочил поближе к деду и спросил против ветра, — Бонвир, арканы умеют общаться?

– Что? — громко крикнул он в ответ и я переспросил вопрос. Он посмотрел на меня, как на умалишённого и слегка отдалился. Ответ в целом я получил. Двигались мы по тому же маршруту с теми же привалами, в маленьких деревнях, где нам вновь были рады. Оставался последний рывок до дома и у меня ужасно чесались руки опробовать, какими возможностями я теперь обладаю. Особенно хотелось поговорить с Шутом, но Тисон ясно дал понять почему, этого лучше не делать.

Последний рывок оказался тернист, когда мы достигли дома стало ужасно темно из-за туч, к тому же поднялся сильный ветер. Сопротивляясь стихии, мы и лошади сильно вымотались по приезду. Нужно было поужинать, покормить лошадей и лечь спать, оставив вопросы на завтра. Это было очень странно, но стоя во дворе на участке Бонвира, меня не покидало чувство тревоги. Я ослушался всех нареканий и достал карту шута и тут понеслось:

«– Нет, я сразу понял, что ты не ещё не понимаешь всей серьёзности происходящего, но, чтобы быть на столько тупым, это тебе конечно пришлось постараться, идиот, за вами следили всё это время! Поздравляю, ты принёс за собой хвост, доставай все инструменты и готовься к бою!

– Стоп, погоди ты, ты можешь помедленнее, какой хвост, к какому бою?»

Ответ я не услышал, так как выронил аркану из рук после того, как обернулся на женский вскрик.

Повернувшись и подняв голову, я увидел, как Олейна была проткнута мечом, здоровенным мечом, а самого человека не было, а потом меч медленно вышел из неё. Луны! Меня охватила паника, злость, горечь и обида. Шут! Точно он хотел сказать это раньше, а я не послушал, возможно он предупреждал и тогда, неужели то самое чувство? Он предупреждал, а теперь я привёл их сюда. Я даже не знал, что делать в этой ситуации, мои руки и ноги готовы были действовать, но что делать? Бежать? Сражаться? Но как? Чем?