— Хорошего дня, учитель Нобу.

Он поднялся на ноги, отряхнул с одежды песок и поплёлся вдоль берега, опустив голову и плечи. На его спине так и осталась клякса от смолы, будто его кто-то с неба обгадил.

Я снова вздохнул, улёгся обратно на шезлонг и прикрыл глаза, но тут…

— А покажите нам свои борвийские татуировки, учитель Нобу, — прошептали томным девичьим голосом над моей головой. — Ну пожа-а-а-алуйста.

— Так хочется их увидеть, — добавили другим голосом.

— Мы никогда раньше таких не видели, — произнесли третьим. — Покажите нам то, что у вас есть, учитель Нобу.

Я опять чертыхнулся про себя.

Фразы «борвийские татуировки» и «покажите то, что у вас есть» меня сильно напрягли.

Если хоть кто-то заподозрит, что я не тот, за кого себя выдаю, то все мои старания пойдут насмарку.

Я нехотя приоткрыл один глаз, размышляя, как бы послать надоедливых учеников и при этом не нагрубить. Не хотелось бы нажить себе проблем перед важным днём. Я полгода потратил, чтобы попасть сюда на экзамен, а если точнее — чтобы увидеть трёх древних чудовищ, которые будут принимать его вместе с Судейским Советом школы.

Другим путём к этим монстрам было не подобраться. Только через выпускной экзамен первоклассников.

— Ну покажите ваши татуировки, учитель Нобу, ну пожа-а-алуйста, — опять промурлыкали рядом.

Мой шезлонг взяли в окружение три девушки в купальниках.

Купальники были закрытыми, да ещё и под цвет строгой синей школьной формы, но это мало чем помогало — всё, что надо, туго обтягивала ткань, и только слепой не оценил бы соблазнительные формы.

Моим глазам предстали три юных и подтянутых девичьих тела, которые ещё и выгибались, как грёбанные путаны.

Поиздеваться вздумали?

Ну-ну.

Кажется, эту троицу подружек я видел на одном из уроков по телепортации у учителя Атхита. Он называл их лучшими, ведь перемещаться они умели так быстро, что никто бы их даже за косички не поймал.

Хотя косички были только у одной, штук сто тёмных косичек, а у остальных — пышные кудри. Во втором мире вообще часто встречались кудрявые маги. Причём во всех расах, а этих рас тут имелось прилично.

В «Жемчужине Королей» я узнал четыре разных народа.

Зеленокожие, низкорослые и ушастые гобличи, такие же, как гоблич Хуго Коготь; краснокожие и сухопарые сатхары, такие же, как лучник Вульф Птица; крепкие, темноволосые, с раскосыми глазами — такие же, как байши Железная Агвид. Ну и, конечно, люди. Их, кстати, было по миру меньше всего, но метки райфу вырождались у всех рас.

Так вот из трёх подружек только одна была человеком — миловидная шатенка. Вторая принадлежала расе байши — крепкая в плечах, с миндалевидными глазами и множеством косичек на голове. Третья была сатхаром: высокая и утончённая блондинка с розовой кожей.

— Учитель Нобу, окажите нам честь… — Блондинка наклонилась к моему лицу. — Когда на уроке директор Ю-Пен попросил вас продемонстрировать ваши борвийские татуировки, и вы сняли рубашку… ох… я так впечатлилась… меня, кстати, Патрис зовут.

Остальные последовали примеру своей подружки, склонившись ко мне ниже.

— А меня зовут Нану, — шёпотом сообщила та, что с раскосыми глазами.

— А меня — Лилия, — добавила шатенка, коснувшись моей щеки кудрями.

Чёрт, у них даже имена, как у путан.

Блондинка с розовой кожей по имени Патрис, судя по всему, была в этой троице заводилой, и избавиться от неё можно было только одним способом — отправить делать то, чего сделать невозможно.

Я прокашлялся и сел на шезлонге, взял в руки коктейль и кивнул в сторону удаляющегося парня с кляксой смолы на спине.

— Если вы сегодня до вечера научите того парня телепортироваться хотя бы на короткое расстояние, то можете рассчитывать на мои татуировки. Я лично перед вами до трусов разденусь, прямо на экзамене. А если не научите, то перестанете доставать его всем классом.

Ученицы не сразу поняли, на кого именно я показываю.

После слов «до трусов разденусь» они заулыбались, как развратные дьяволицы, и только после этого проследили за моим взглядом.

От их флирта не осталось и следа. Они даже побледнели.

— Это же Уродец Вут, — поморщилась Нану (та, что с косичками).

— К нему, кроме учителей, никто не подходит, — добавила Лилия (шатенка).

— Это невозможно! — отрезала Патрис (блондинка и главная).

Я пожал плечами и отхлебнул коктейля, минуя соломинку.

— Ну раз невозможно, то разговор окончен. Свободны, девочки. Доставайте кого-нибудь другого.

Патрис вдруг прищурилась, будто принимая мой вызов, и снова ко мне наклонилась.

— Ради ваших татуировок, учитель Нобу, я и дохлую лягушку телепортироваться научу. Спорим? Мне не терпится увидеть вас в трусах. И ещё один момент. У вас ужа-а-асный борвийский акцент.

На моём лице не дрогнул ни один мускул.

— Наверное, потому что я родом из Борво.

— Всегда мечтала побывать в Борво. Жаль, туда не попасть. Я, конечно, знала, что монахи, вроде вас, уникальные и очень искусные… но не подозревала, что они ещё и такие симпатичные.

Она обхватила губами соломинку в моём коктейле и сделала глоток, при этом не сводя с меня золотистых глаз.

— Угроза! Уходим! Быстро, девочки! — Нану схватила обеих подружек за руки, и все трое моментально исчезли, только соломинка дёрнулась в моём стакане, и лёд зазвенел о стекло.

Через несколько секунд ко мне подошла Сьюн.

— Хочешь, я помогу тебе от них избавиться, котик? — вкрадчиво поинтересовалась она.

А вот её взгляд спросил немного другое: «Хочешь, я тебе яйца оторву, котик?..».

Когда я поднялся с шезлонга, Сьюн поправила воротник моей рубашки и положила руки на плечи, вонзив в меня ногти, как кошка.

— Ты такой милый, когда беседуешь с грудастыми девицами. А что, кстати, они у тебя просили? Да ещё так настойчиво, что чуть сиськи тебе на лицо не вывалили.

— Просили, чтобы я разделся и показал им свои борвийские татуировки, — ответил я прямо.

Сьюн вонзила в меня ногти ещё больнее.

— И что ты им ответил, дорогой?

— Как видишь, я всё ещё в одежде.

Она тут же отпустила мои плечи и беззаботно улыбнулась, будто ничего не было.

Пронесло. «Один — ноль» в мою пользу.

Сьюн посмотрела туда, куда телепортировалась троица — в сторону раздевалок. Затем понизила голос до полушёпота:

— Меня удивляет, как твоё враньё с землями Борво до сих пор не раскрыли. Мы же не похожи на монахов. Особенно ты.

— Из тебя тоже вряд ли монашка выйдет, — усмехнулся я.

Сьюн толкнула меня в грудь.

— Очень смешно!.. Ну и какие из нас борвийцы?

— А ты их сама-то видела?

— Нет.

— Ну вот. Их никто из местных не видел. А ещё никто из местных не бывал в горах Борво, потому что они закрыты для посещения. Мы с тобой первые монахи, спустившиеся с гор Борво за последние сто лет. И метки у нас не такие, как у остальных. И языка нашего тут никто не понимает. Пока директор школы разберётся, что к чему, нас уже тут не будет. Так что успокойся. Главное, попасть на экзамен и добраться до чудовищ.

Я глянул на свою правую ладонь с голубой силовой спиралью посередине и добавил:

— Моё враньё отлично работает. Лучше наврать, чем быть казнёнными за угрозу древним чудовищам.

Сьюн закатила глаза.

— Зато всем ученицам нравится твой «ужа-а-а-асный борвийский акцент». Они от него просто млеют.

Я вскинул брови и не сдержал улыбки.

— Ты ревнуешь, что ли? Если что, меня не интересуют малолетние.

— Вообще-то, они твоего возраста, Киро, — нахмурилась Сьюн. — Им по восемнадцать.

— А мне двадцать три, если ты забыла. Мы тут с тобой уже два года болтаемся, я за это время местный диалект успел выучить, исследовать весь континент и неплохо заработать. И то, что моё тело не стареет, не говорит о том, что мои мозги тоже застряли в одном возрасте.

— И что говорят твои мозги?